Мир двух лун

«Обмен состоялся. Прощай. До встречи».

Я потряс головой, зарыл глаза, и я сидел… А на чем я сидел? Рукой провёл и ощутил траву. Что? Я же был дома, какая нахрен трава? Мои глаза резко распахнулись от удивления. Взгляд сфокусировался, и мир приобрел краски. Странно, но в темноте я видел, как при дневном свете. Огляделся вокруг, и моя челюсть познакомилась с землёй. В сторонке стояли средневековые повозки, потом шатры без опознавательных знаков, в верхушках которых прибиты бирочки с номерами. Рядом со мной располагались навесы, под которыми были жаровни с котелком и чайником на крючках. Вокруг жаровни сидели воины и негромко переговаривались между собой. Они оглядывались по сторонам, наблюдая за всеми. Может я перепил, и это мой пьяный бред? Я поднял глаза и раззявил рот от удивления. На чёрном небе, крупной россыпью светили звёзды, и, словно в усмешку мне, плыли по небу две луны. Что, две луны? У меня что, в глазах двоится? Я закрыл глаза, потер их руками и снова посмотрел. Смешно сказать, но ничего не изменилось. Вроде наркотиками не увлекался, пил точно водку, купленную в магазине. Тогда, что это? Мда…

— Давид, ты жив! Жив!

Я посмотрел на парня говорившего рядом со мной. Он тряс меня за рукав и улыбался.

— Давид! — тут же спросонья произнёс второй парень с правой стороны.

Подскочил на корточки и обнял. — Ты так напугал меня, я думал, не выживешь.

Он разревелся. Этот факт, что здоровый парень плачет, не приводил меня в нормальное состояние, а лишь давал повод подумать, что у меня «белка». Это, скорее, более правильный ответ. Допился… Но я же вроде протрезвел, или нет??? А в нашу сторону тут же подошли два охранника и мужчина в длинном балахоне, лет тридцати, а может и чуть больше.

— Эрик, прекрати реветь. Ты привлёк охранников, — сказал парень, что сидел рядом со мной.

— Что здесь шумите? — произнёс один из воинов.

— Все в порядке, Ганс. Просто наш раб пришёл в себя. Я же говорил Длиннорукому, что смогу поднять на ноги такого красавчика. Как видишь, все обошлось, и за него получим хорошую прибыль.

«Раб? Он сказал «раб»?! Это что мы тут, «живой товар»? Не-е-е, пить надо меньше, Егор. Вот привидится же такое?» — Подумал я, глядя на все это, как бы со стороны.

А тот мужчина в странном балахоне внимательно посмотрел на меня и просканировал, словно рентген.

— Хм, странно. Со здоровьем у тебя все в порядке, но, похоже, я переборщил с магией, остаточное явление, наверное. Поэтому может быть временная потеря памяти.

«Магия?! Ну и фантазёр ты, Егор! Книжек фэнтези начитался, вот теперь и лезет всякий бред в голову» — рассуждал я сам с собой, понимая, что он ответа от меня не ждёт.

Я внимательно разглядывал мага. Это был молодой мужчина: длинные тёмные волосы, бледное и усталое лицо, на лбу — татуировка паука. Глаза желто-зеленого оттенка. Одет в черно-зеленую мантию, в правой руке он держал посох. Посох был из черного дерева, и основание заканчивалось головой кобры, которая всем своим телом обвивает древко посоха. На поясе у него висит черная книга, на обложке изображен паук.

«Некромант, что ли?» — Промелькнуло у меня в голове.

— Он вспомнит все? — Спросил тот, кто обнимал меня.

— Некоторое время его память немного подведёт, но вы у него прекрасные друзья, а значит, все расскажете и поможете вспомнить. Остальное сам поймёт, а потом и память вернется. Верно раб?

Я лишь мотнул головой, подтверждая его слова. Зачем злить глюк, а то кто его знает, что мне ещё в голову, взбредет, и какая чушь приснится в пьяной голове.

— А сейчас спать. На рассвете отправляемся в путь. Ваш хозяин хочет попасть в город к вечеру, чтобы на утро отправиться на торги. А вы начнёте обучение этикету и правилам поведения в гареме. У вас меньше двух недель, чтобы усвоить уроки. Передайте остальным, кто не справится или не понравится Повелителю, тот станет шлюхой в каком-нибудь борделе.

Мы втроем вздрогнули от его слов, словно он хлыстом нас ударил.

— Хм… понятливые омеги попались, сразу сообразили, что к чему. Это хорошо. Значит, с вами хлопот не будет, — усмехнувшись, маг ушел.

— Давид, я так счастлив, что с тобой все в порядке. Давай завтра в дороге я тебе все расскажу. Может ты мне, потом расскажешь, что помнишь.

Ответить на это было нечем, и я промолчал. Мы снова легли спать, но уснуть с такими мыслями было сложно. Я пытался понять, если это не мой пьяный бред, то как я оказался здесь? Кто эти люди? Я снова стал вспоминать нашу вечеринку. О, столько подробностей вспомнил. Особенно с Маринкой, как я с ней зажигал, а потом она позвала Серегу, и мы ее вдвоем… Бл*, в голове пронесся отборный мат. Это надо было так напиться?! Мда. Такое никому не расскажешь. Говорят, что пьянка удалась, если потом рассказать о ней стыдно, а вспомнить приятно. Вот это про меня. Как я мог такое вытворить? Я же не люблю такое. А мой мозг выдал, как я целуюсь с Серегой, а Маринка подначивала нас и молила, чтобы мы еще… О, нет. Бедная моя головушка. От воспоминаний началась мигрень. Лежу, мыслей уже никаких. Голова болит — сил нет. Умереть бы, и не стыдно было бы за себя, и боль прошла бы.

Я уставился на звездное небо, разглядывая эти две луны. Одна из них была большой и яркой, словно в ней полно света, а вторая меньше и все время в тени, словно мрак ее охраняет. Ветер обдувал своей прохладой, и понемногу все прояснялось. Я начинал понимать, что этой не мой бред, и я действительно нахожусь, не пойми где. Но как я тут оказался, моя память так и не хотела выдавать информацию. Вернее, я помнил, как меня сюда притащили, но понять, зачем, не мог.

Странно, но почему-то я не чувствовал в этом мире себя чужим, словно жил здесь когда-то, а потом забыл об этом. Глаза сами собой слиплись, и мне приснился сон.

Моя ванная, и в ней сидит Олег. Он обнимает меня, целует, ласкает. Шепчет мне ласковые слова. И вдруг я понимаю, что это не я сижу на полу ванной, и ревность накатывает волнами.

— Олег, — шепчу я. — Олеженька. Это не я, слышишь, не я.

И тут тьма раскрыла свои объятия и шепнула:

«Он на своем месте, он в своем теле, забудь все. Он не твой».

— Не-е-ет, — закричал я. — Он мой, мой парень! Мой!

Все потонуло во тьме, и меня вытолкнуло из сна. Я открыл глаза. Край горизонта слегка покраснел. Рваные облака, убыстряя свой ход, стали редеть. Тьма отступала. Горизонт окрасился красным, никто бы не смог точно определить ту грань, где он полностью растворялся в синем небе. Облака таяли на глазах, словно испугавшись солнца. А я сидел с осознанием того, что любил Олега и потерял его навсегда. Вскоре, все проснулись. Нас накормили завтраком и разместили по кибиткам.

Парень, который меня крепко обнимал после моего появления в этом мире, начал свой рассказ. Я слушал его внимательно и понял одну маленькую истину, что тогда, в мои десять, меня закинули на Землю. Я это хорошо помню, но родители не заметили этого. Тогда родилась Джулия, и все внимание было посвящено ей. Мне помогали освоиться, и я очень быстро адаптировался. Память постепенно возвращалась, но я не помнил до сих пор, кто я? Кто мои настоящие родители? Вопросы, вопросы и нет ответов. Я внимательно рассматривал парня, с которым провел столько времени. Вернее не я, а мое тело и душа того парня в нем. Почему нас с ним поменяли и зачем?

Эрик — это имя отзывалось в моей груди. Мне хотелось защищать его, быть рядом и поддерживать его в трудные моменты жизни. Теперь я понимал — это остаточное явление самого тела, но терять парня не хотел. Он верный и преданный, а таких пойди, поищи. При свете дня я его рассматривал. Он был милашкой. Русоволосый омега, спортивного телосложения, ростом под 175. Изумрудные глаза, которые смотрят ласково и нежно. На его лице всегда играет загадочная улыбка, как будто он знает секрет истинного счастья.

Рядом сидел Том. Мы с ним немного разговорились и он мне понравился. У него радушное выражение лица, оно, как бы, излучает какую-то доброжелательность. Овальная форма лица, высокий лоб с зачесанной челкой. У Тома прекрасные каштановые волосы до лопаток. Нос прямой. Широкие черные брови разлетаются на переносице, будто в полете птичьи крылья. Из-под них смотрят большие круглые глаза, цвета расплавленного золота. Взгляд их умный, добродушный, прямой и откровенный. Том среднего роста, но повыше Эрика.