Страница 4 из 73
Скитались мы по разным городам. Хорс обучал нас защите. Филипп — игре на разных инструментах. Арант, партнер Филиппа, танцам. Валуш — легендам, балладам и песням.
***
Прошло шесть лет с того памятного дня. Наши кибитки по пыльной дороге уже шли много часов. Лошади устали. Арант, наблюдал за нашей игрой на скрипке и поправлял, если мы делали ошибку. Жак и Ларс ехали далеко впереди, иногда возвращаясь, и снова уезжали. Они проверяли безопасность нашего пути.
Вскоре появился Дорожный трактир Андалузии «Чёрный креб».
Здесь любили, когда мы останавливались. Хозяин всегда выходил встречать нас с улыбкой. Ну, конечно, у него будет прибыль, причём очень большая. Разместившись в двух комнатках, мы отправились в трапезный зал. Наши альфы в три глотки стали петь на разогрев, донося до самых дальних ушей истинную правду о заморских моряках, а публика начала подпевать:
— Эх, моряк, с печки бряк!
Растянулся, как червяк…
Головою на пороге,
А елдою на дороге.
Вся трава в вине, а елда сине!
Хохот публики, а тут и Эрик топнул ногой, зазвенели монеты на его поясе. Ему дали гитару и он запел:
— Солнце светит над моей головой.
У моего альфы встал передо мной.
Нас встреча окрылила
И вновь и вновь вы будете шептать,
Что за сука эта любовь?
Альфы моей жизни!
Альфы моей жизни!
Вино и музыка текли рекой. Работать было легко. Вот теперь публика готова слушать меня. Я взял скрипку и, чтобы остудить пыл разгорячённой публики, заиграл. Звуки лились из-под моих пальцев, они были подобны отзвукам серебряного ветра, весне, переходящей в лето, дождю и восхищению природой. Закончил я под аплодисменты публики. Монеты летели со всех сторон. Собрав их, мы сели за столик. Вот теперь можно позаботиться и о себе. Заказали ужин и слушали новости и сплетни, что творится в мире. К нам подсели ходоки, вот от них-то мы и получали проверенную информацию.
— Что в мире интересного? — спросил Хорс одного альфу.
— Да много чего. Вот, например, в Арелии Повелитель обзавёлся новинкой. Инструмент клавишный. Большое красивое фортепьяно и ещё такой же огромный, его органом называют. Только вот беда, не нашлось ни одного барда умеющего играть на этих инструментах, а мастер, который придумал их, помер, так и не научив никого играть на них. Но придворный маг пророчествовал, что такой менестрель найдётся, а другую половину пророчества умолчал. Говорят, тайна великая. Вот и ищут теперь они в свой гарем талантливых менестрелей. Да ещё принц подрастает. Не за горами его совершеннолетие. Берегите своих мальчишек, а то будут собирать новый гарем для принца, пойдут облавы. Раньше хоть за зерно и деньги выкупали омег, а теперь совсем распустились. Законы княжеств способствуют более мирному определению в рабство — за провинность. Украл, убил, посягнул на жизнь, оскорбил лордов, даже по-пьяни — ведут на суд к тауну, а оттуда в рабство прямая дорога. А еще проще просто загнать в ловушку омег и альф, а потом продать в рабство.
— А альф зачем? — тихо спросил я.
— Как зачем? Специально отлавливают именно молоденьких мальчишек, чтобы их евнухами сделать. Они в гареме имеют большую цену. Ведь верного слугу найти сложно.
Больше мы с Эриком не слушали, а поднялись наверх и легли спать. С того времени много воды утекло, много троп изъездили, много песен и баллад рассказано и спето.
И вот однажды мы оказались на границе земель Арелии. Говорил Филипп, что туда нам опасно ехать, а Хорс все твердил — не опаснее, чем здесь. Ночью на поляне мы расположили свой лагерь. Многие уже видели не первый сон, а под утро начался кошмар, который в корне изменил нашу жизнь…
Эрик.
Открыл глаза и спросонья не мог понять, что за крики и запах гари, паленой плоти. Огляделся, и мое сердце ухнуло со страху в пятки. Хорс лежал мертвым, везде сновали воины — захватчики работорговцев. И тут я услышал истошный крик Давида:
— Эрик, беги! Спасайся. — он громко и истошно кричал.
Его уже схватили работорговцы и тащили в клетку для рабов. Я испугался и побежал. Я думал, что если сам спасусь, то вытащу Давида. Поэтому бежал, сам не зная куда. Не разбирая дороги или тропинок в лесу, петляя. Я бежал без оглядки. Ноги заплетались, лёгкие болели, не хватало воздуха, усталость брала свое. Но сколько не беги, если тело не приспособлено к такому образу жизни, от преследователей не сбежать. Меня загнали в ловушку, и я попался.
— Ну, что, добегался, красавчик? — они зажали, а я пытался отдышаться.
— Вяжите его, но будьте поаккуратней с его руками, музыкант все же.
— Милашка.
— Нет, куколка. Хозяин будет доволен им.
— Нет, отпустите, — у меня потекли слезы. — Прошу вас!
«Сам попал и Давида не спас.» — подумал я.
Скрутив меня, они потащили меня к остальным. Вскоре я увидел нашу поляну, на которой расположились обозы, больше похожие на передвижные клетки и уже стояли палатки. Я увидел наших. Они лежали на земле, и в их телах теперь не теплилась жизнь. Я плакал и сквозь слезы видел в отчаянии таких же омег, кто-то плакал, кто-то забился в угол, а кто-то уже смирился со своей участью.
В одну из таких передвижных клеток посадили меня, прикрепив на одежду знак в виде скрипки. Он был у всех омег в моём окружении. Ко мне подполз черноволосый парень с длинными волосами и карими глазами.
— Привет, как тебя зовут? Меня — Том.
— Привет, я Эрик. Ты не знаешь, куда нас везут?
— Многих на рынок рабов, а некоторых в гарем к Повелителю. Остальных отберут для принца в подарок на его День Рождения.
— Нет, я не хочу быть игрушкой для кого-то, а ты? Может попробовать сбежать?
— Лучше от побега не станет, один тут такой решительный нашёлся и вон сидит теперь в клетке для шлюх, а мог бы стать привилегированным товаром.
— Это как?
— Видишь знак на нашей одежде, это не просто так. Мы относимся к музыкантам. Это самое лучшее положение, чем быть наложником в постели у Повелителя. Нас не тронут, проверят, кто на что годен, и отправят самых лучших. В замке Повелителя у них есть свои комнаты, их прекрасно кормят и дают некоторую свободу передвижения. Говорят, что там есть прекрасный сад, и в нем разрешают гулять и репетировать. Главное понравиться Повелителю. Сам посуди: не нужно будет скитаться, и искать деньги на пропитание, не нужно думать об одежде и где переночевать, ведь знаешь, что являешься собственностью Повелителя, а значит, никто не посмеет тебя тронуть! Говорят, что Повелитель может даровать даже земли и дом своему рабу, если тот виртуозен и пришёлся по сердцу. Подумай над этим вопросом. Стоит ли бежать, чтобы тебя потом поймали и пустили по кругу? А еще не плохо, попасть в гарем принца. Ведь он совсем новый и меньше интриг и передряг.
Я вздрогнул от ужаса. Сам я никогда ни с кем не был. Я девственник. Страх запал в душу с детских лет и теперь не могу, поэтому подпустить к себе альфу. Да и Давид тоже до стих пор не может преодолеть этот страх.
— Том, скажи, а каким талантом ты обладаешь?
— Я-то, пою и танцую. У меня красивый голос, а ещё рассказываю разные баллады. А ты?
— Я играю на лютне, ну владею немного знаниями на скрипке, сочиняю песни и танцую.
— Вау, предлагаю держаться вместе, так легче. Ты с кем был, когда облава началась?
— С другом. Он. — я помолчал немного, ища глазами среди клеток и улыбнулся, когда нашёл его глазами. — Вон он, от нас пятая повозка. Он скрипач, а помимо этого владеет разными инструментами. Может петь, но не любит, кажется, он стесняется своего голоса. Давно не слышал. Его имя Давид.
— Здорово, мы можем создать свою маленькую группу. А вы откуда?
— Мы с Солнечной долины, а ты?
—Я с Пограничья северных земель. Я из простых, не благородных кровей. Мой отец староста большого поселения на границе. А ты?
— Я тоже из простых, а вот Давид не знаю. Сколько помню его, он всё время скитается по просторам нашего мира. Он не знает своих корней, не помнит своих родителей, тогда нам было десять лет. Он пришел в наше поселение и попросился у нас жить, так я и познакомился с ним. Знаю лишь, что он владел уже знаниями о музыке и умением игры на инструментах. Потом нас хотели захватить в рабство. Там впервые столкнулся с жестокостью. Мы видели, как омегу насиловал альфа. Парень кричал, сначала, а потом стал умолять, чтобы его ещё… — я замолчал. — Это было так ужасно.