Огненный вихрь

Лизетта, смирившись с неизбежностью, пожелала матери спокойной ночи. В машине она не произнесла ни слова. Несмотря на то что Джейк включил печку, руки у нее были как лед. За окном раскинулась черная ночь, на небе ни одной звезды. Вскоре крупные капли дождя начали с нарастающей частотой бомбить лобовое стекло. Джейк включил дворники, их монотонное шуршание убаюкивало Лизетту.

Джейк поставил «ягуар» в бокс, потом они на лифте поднялись на восьмой этаж. Лизетта вышла и обернулась, чтобы попрощаться, но с досадой обнаружила, что он вышел за ней.

~ К чему эти церемонии? — буркнула она, ощущая закипающую внутри злость.

— Я надеялся, что вы предложите мне кофе.

Лизетта исподлобья сверкнула на него глазами.

~ Я устала.

Он взял ключ из ее помертвевших пальцев и вставил в замок.

— Тогда позвольте я приготовлю его для вас.

~ Я не хочу никакого кофе!

Но не впускать его было поздно, поскольку он уже вошел.

Чтоб ты провалился, — взбешенно подумала Лизетта, видя, как он закрывает дверь и неторопливо направляется в гостиную. Ну, это уж слишком! Сейчас она все ему выскажет!

— Как вы не понимаете, мне неприятно ваше присутствие!

Он насмешливо повел бровями.

— Где? В вашей квартире или в вашей жизни?

— И тут, и там!

Он долго смотрел ей в глаза немигающим взглядом хищника. Лизетта не на шутку испугалась.

— Не надейтесь, вам от меня не отделаться.

Она побледнела и, не веря своим ушам, уставилась на него.

— Что вы имеете в виду?

— Я доберусь до вас любым способом — через работу, через друзей, даже через мать! — с тихой угрозой заявил Джейк.

— Вы подлец! Ничего у вас не выйдет!

Лицо его осталось непроницаемым, лишь глаза еще больше потемнели.

— А куда вы спрячетесь? В монастырь?

— Еще чего! Но я найду на вас управу, будьте уверены.

— Что ж, посмотрим, кто кого.

— Убирайтесь к дьяволу!

Долго копившаяся ярость выплеснулась наконец наружу, и Лизетта, больше не владея собой, замахнулась на него, но туг же вскрикнула от боли: Джейк перехватил ее руку в дюйме от своего лица.

Несколько томительных секунд продолжался поединок взглядов, наконец Лизетта не выдержала.

— Но за что? — с мукой в голосе спросила она. — Что я вам такого сделала?

— Бедная невинная овечка! — сочувственно произнес Джейк, не обращая никакого внимания на ее отчаянные попытки вырваться.

— Отпустите руку! — Глаза Лизетты расширились, как будто ее пытали раскаленным железом; голос помимо воли звучал умоляюще. — Ну пожалуйста! Джейк переместил руки ей на плечи.

— В прошлый раз я позволил вам себя ударить, — напомнил он. — Больше я не намерен проявлять великодушие.

Его намерения были предельно ясны, иона проклинала себя за то, что опять осмелилась бросить ему вызов. Ну куда ей сражаться с такой махиной, она могла лишь свернуть голову вбок, чтобы уклониться от его поцелуя, но они тут предугадал ее движение.

Ненасытные губы терзали ее рот, язык огненным потоком продвигался вглубь, и она застонала от непонятного, незнакомого, пугающего чувства. Прежде она думала, что боится Джейка, на самом же деле страх ей внушало оно, это чувство.

Вдруг захотелось раствориться в его объятиях, самой обхватить его за шею, слиться с его мускулистым телом и растопить его холодную жестокость в горниле безудержной страсти. Она была потрясена, а Джейк, словно бы почувствовав это, ослабил натиск, губы его сделались нежными, дрогнули в предвкушении невероятного наслаждения.

Обнимающие ее руки уже не казались стальными тисками, и Лизетта сказала себе, что должна, обязана оторваться от его губ, пока не поздно. И так уж поцелуй слишком затянулся благодаря ее вынужденной пассивности. Еще подумает, что она отвечает на него!

Боже, чем все это кончится, ведь она уже стоит на краю пропасти, постепенно лишается воли и способности рассуждать здраво!

Он меня подавляет, с болью и отчаянием подумала Лизетта, наверно, я никогда не смогу противостоять этой варварской, разрушительной силе. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Джейк поднял голову; Лизетта молча на него смотрела, призывая на помощь все свое благоразумие. Но мозг словно распадался на тысячи осколков, и она вновь потупилась, чтобы не видеть этих темных, сверкающих, манящих глаз. Губы ее распухли; она машинально потрогала нижнюю кончиком языка.

Джейк приподнял ей подбородок, с неожиданной нежностью провел большим пальцем по ее губам, и она вся затрепетала от этого прикосновения. Проклятье! Слезы сами собой потекли по щекам; перед глазами все расплывалось как в тумане.

Он взял ее лицо в ладони и снова поцеловал. На этот раз поцелуй был не менее чувственным, но в то же время было в нем какое-то затаенное раскаяние, утешение, желание загладить вину…

Потом он выпустил ее из объятий, и она вся стояла как зачарованная, забыв о том, что еще недавно хотела бежать от него, забыв про руки, лежавшие на его плечах.

Он внимательно следил за игрой эмоций на ее лице, а она была не в силах отвести взгляд от его твердо очерченных губ.

Как он может быть таким хладнокровным и уравновешенным, когда она сплошной комок нервов и спутанных мыслей?!

— Вам лучше уйти, — невнятно пробормотала она, ненавидя себя едва ли не больше, чем его.

— Разве вы не хотите, чтоб я остался?

Лизетта оцепенела от ужаса. Он способен ее одолеть как силой, так и с помощью своего чувственного опыта, и знает это. Оба они это знают.

— Я вас ненавижу и никогда не прощу вам сегодняшнего вечера!

Джейк погладил ее по щеке, пальцы чуть задержались на ее губах.

— Доброй ночи.

Он повернулся, вышел в прихожую, тихонько затворил за собой дверь. Лизетта как во сне разделась, натянула шелковую ночную рубашку, стерла макияж и обессилено упала на постель.

Навязчивые видения преследовали ее всю ночь, не давая забыться. Только перед рассветом она задремала, и ей показалось, что в ту же минуту ее разбудил телефон.

— Доброе утро, cherie! — раздался в трубке спокойный и приветливый голос матери. — Ты приедешь сегодня?

— Лизетта взглянула на часы: половина девятого. О Боже, во всем теле такая усталость, как будто она еще и не ложилась.

— Oui, maman. — Лизетта села на кровати и запустила пальцы — длинные, рассыпавшиеся по плечам волосы. — Только умоляю, никаких развлечений! Давай завтра поедем в горы, полюбуемся на снег. И больше никого — ты и я!

Эта программа была выполнена в точности, и после мирного уик-энда, в понедельник, Лизетта поднялась на рассвете, надела теплый спортивный костюм и с наслаждением прогулялась по берегу.

Было холодно, завывал ветер, темно-серые воды залива дыбились и грозно рокотали. Лизетта загляделась на пару крикливых чаек, круживших над песчаным берегом в поисках крошек. Их крики до странности напоминали человеческие. Лизетта подошла поближе; испуганные чайки взмыли в воздух и вскоре уселись на гребень набегающей волны.

Какое безмятежное спокойствие вокруг! Лизетта словно слилась с природой и подставила лицо соленому ветру, растрепавшему ее волосы. Возвращаться не хотелось, но, чувствуя приближающийся ливень, она ускорила шаг и едва успела взбежать на крыльцо, как разразился настоящий потоп.

Лизетта постояла под горячим душем, переоделась в строгий костюм и, распрощавшись с матерью, вырулила на автостраду, ведущую к городу.

Глава 6

Ровно в половине девятого она вошла в офис и увидела одиноко лежащую на столе пачку документов. В течение нескольких часов она работала — как всегда, быстро и методично: отвечала на звонки и звонила сама, затем опять углублялась в бумаги. Один звонок отвлек Лизетту от мыслей о работе; одной рукой она подняла трубку и ответила профессионально поставленным голосом, а другой сунула закладку в папку, которую только что просматривала.

— Это Алекс, Лизетта! Может, поужинаем вместе?

Его голос звучал по обыкновению Жизнерадостно, и Лизетта почувствовала, как губы сами растягиваются в улыбку.