Страница 12 из 17
Сразу после сноса Страстного монастыря и создания восточной части современной площади стала очевидной необходимость прикрыть обнажившиеся глухие задние стены домов по Страстному бульвару. Ясно было также, что двум расположенным на площади по сторонам улицы Горького маленьким и неудобным кинотеатрам, «Центральному» и кинохроники, требуется полноценная замена.
Но реально дело пошло только в конце 50-х годов, когда было решено выстроить в торце площади крупнейший в городе кинотеатр, причем рассчитанный также на проведение в нем различных зрелищных мероприятий, в частности, традиционных московских кинофестивалей. Из-за этого состав помещений, их размеры, пути эвакуации были запроектированы с учетом повышенных требований.
Первый проект был разработан в мастерской № 8 ГлавАПУ архитекторами Ю. Шевердяевым, Э. Гаджинской, инженером Е. Станиславским[18]. Тогда, в 1957 году, кинотеатр виделся зодчим в виде простой остекленной коробочки, накрытой дугообразной крышей. Задачу прикрытия неприглядной изнанки старых домов между Страстным бульваром и проездом Скворцова-Степанова коробка решала, но в остальном замысел зодчих был вполне примитивным. В кинотеатре предусматривался лишь один зал, правда дополненный двумя просторными фойе, буфетом, эстрадой.
Строительство намечалось начать уже в середине 1958 года, когда вдруг всплыли проблемы, которые поначалу не привлекли внимание проектировщиков. Поскольку рельеф площади резко понижался к востоку (перепад высот составлял около трех метров), здание с дальних точек обзора воспринималось бы как провалившееся в глубокую яму. Устройство главного входа с поверхности земли требовало закрытия проезда с улицы Чехова на Страстной бульвар и создания другого проезда позади кинотеатра. Тем самым строительство кинотеатра связывалось с началом реализации проекта Новой Дмитровки, целесообразность которого стала вызывать определенные сомнения.
Именно градостроительные соображения заставили отклонить утвержденный было проект. Проведение реконструктивных работ, связанных со сносом или перемещением капитальных сооружений, оказалось слишком дорогим делом. Следовательно, проезд перед зданием требовалось сохранить, но, конечно, не так, чтобы выходящие зрители сразу попадали под колеса машин.
Проблема показалась настолько интересной, что для ее решения в институте «Моспроект» организовали внутренний конкурс. Лучшим было признано предложение все той же мастерской № 8. В новом варианте, разработанном архитекторами Ю. Шевердяевым, Э. Гаджинской, Д. Солоповым, инженерами Ю. Дыховичным, Е. Станиславским, К. Головтеевой[19], зодчим удалось разрешить противоречие, мастерски использовав негативные факторы, повлиявшие на отклонение первого варианта. Как это иногда бывает, минус на минус дает плюс. Для загрузки и эвакуации зрителей из главного зала был предложен переброшенный через сохраняемый проезд легкий мостик, соединивший открытую галерею на уровне второго этажа с площадью. Благодаря перепаду высот он стал восприниматься как ее продолжение. Архитекторам удалось отлично обыграть сложный, невыгодный для восприятия рельеф площади, круто уходящий вниз от улицы Горького[20].
Мостик представлял интерес и с чисто инженерной точки зрения. Он стал одной из первых в Москве конструкций, изготовленных из предварительно напряженного монолитного железобетона. Пролетное строение моста – неразрезная четырехпролетная система – выполнена в виде монолитной ребристой плиты. Главный пролет в 20 метров перекрывает проезжую часть. Все работы по возведению мостика были закончены в течение одного месяца. Передовое по тем временам решение разработал коллектив инженеров в составе Ю. Дыховичного, А. Петрова, К. Илленко, А. Шинкаревского, А. Цыплакова[21].
Узкий тротуар сохраненного под мостиком проезда освободился от больших людских потоков, но и с него можно было попасть на галерею второго этажа с помощью двух асимметрично расположенных открытых лестниц. Чтобы ими можно было пользоваться и зимой, проектировщики предусмотрели электрообогрев ступеней.
На первом же этаже, помимо большого фойе и буфета, разместились два малых зала. Один из них предназначался для показа хроникальных и документальных фильмов, второй – для детских киносеансов, например программ мультфильмов. Оба зала пользовались огромной популярностью, и часто попасть в них оказывалось сложнее, чем в главный зал.
А он был очень большим – самым вместительным в Москве. В партере насчитывалось полторы тысячи мест, и еще одна тысяча зрителей могла разместиться на балконе, плавной дугой охватывавшем тыльную и боковые стены зала. Самые дальние места находились в 45 метрах от экрана, но благодаря его размерам (29 на 12,5 метров) это не шло в ущерб восприятию изображения. Прекрасно были решены и акустические проблемы. Около 200 динамиков, размещенных за экраном и за облицовкой стен, обеспечивали прекрасную слышимость для всех зрителей.
Полностью по сравнению с первым вариантом изменился и внешний вид здания. Фойе второго этажа фактически лишилось передней стены, которую заменили огромные витражи с изящными алюминиевыми переплетами. Раскрывающийся наружу интерьер создавал ощущение простора и легкости. Эффектной находкой стал взметнувшийся над остеклением фойе сильно выступающий наклонный козырек-крыша, придавший зданию запоминающуюся остроту.
По завершении в 1961 году строительства кинотеатр «Россия» сделался главным зданием на площади, зрительно подчинив себе ее разномастную и разномасштабную в то время застройку. Вместе с тем его обильно остекленный фасад образует нейтральный фон, на котором особенно выигрышно смотрится памятник А. С. Пушкину. В целом же «Россия» и сегодня является одним из наиболее удачных в архитектурном отношении кинотеатров Москвы.
Дмитровка Малая
Сама по себе Малая Дмитровка в полном соответствии со своим названием мельче, разнохарактернее, скучнее, чем Дмитровка Большая. Это оказалось справедливым даже в отношении чрезвычайных ситуаций. Никаких ужасных пожаров, никаких обвалов зданий. Что же касается провалов грунта, то, в отличие от Большой Дмитровки, где бедствие достигло гигантских размеров, на Дмитровке Малой аналогичное происшествие масштабом не выделялось и носило почти анекдотический характер. 7 июня 1910 года посреди улицы при проезде колымаги городского ассенизационного обоза провалилась мостовая. В образовавшуюся яму рухнули и лошадь, и бочка на колесах, и сам возчик Хомяков, который благодаря этому происшествию на некоторое время стал московской знаменитостью. Обошлось более или менее благополучно: человек остался цел, но лошади повезло меньше – бедное животное оказалось повернутым вниз головой, из ямы торчали только его круп и хвост.
Примерно такая же ситуация и с другой традицией Дмитровского радиуса – театральной. В отличие от обильной театрами Большой Дмитровки Дмитровка Малая располагает всего одним достойным упоминания театральным зданием. Правда, очень интересным и известным – Театром имени Ленинского комсомола.
В начале XX века московским купцам стало казаться тесным и неудобным арендуемое здание на Большой Дмитровке, в котором размещался их клуб. Поскольку средств хватало, правление решило отказаться от порочной практики приспособления для клубных целей случайных построек и соорудить специальное здание, отвечающее всем современным требованиям по размерам, красоте, удобствам и функциональности. Проект заказали И. А. Иванову-Шицу, который в те годы считался третьим после Ф. О. Шехтеля и Л. Н. Кекушева московским мастером стиля модерн. Модерн Иванова-Шица был несколько своеобразным – в отличие от своих коллег, зодчий старался сочетать декоративные приемы этого затейливого стиля с композиционными приемами классики. Получалось в общем-то неплохо. Именно в таком духе выполнены многие работы Иванова-Шица – например, корпуса Солдатенковской (позже Боткинской) и Морозовской больниц.
18
Шевердяев Ю. Широкоэкранный кинотеатр на Пушкинской площади // Архитектура и строительство Москвы. 1958. № 2.
19
Рябушин А. В духе новой направленности // Строительство и архитектура Москвы. 1961. № 9.
20
Шайхет А. Дух творчества // Строительство и архитектура Москвы. 1984. № 5.
21
Опыт предварительного напряжения монолитной железобетонной конструкции // Строительство и архитектура Москвы. 1961. № 10.