Страница 24 из 29
Я встряхнул старпома, выводя из полудремы.
– Отстань, доктор. Здесь каждый на своем месте… согласно расписанию. Каждый делает свое дело.
– Какое, к чертям собачьим, дело? В дизельном отсеке – очаг химического поражения. Что там у вас за дальним шлюзом?
– Последний отсек. Раньше были электродвигатели и аккумуляторная. Только, доктор, не надо тебе туда.
– Почему?
– Нельзя. Туда никому нельзя. Сядь отдохни. – Яков расслабленно уронил руку на скамью.
Фрагменты картинки становились на свои места. Не знаю, что за секретную систему для работы дизельных двигателей под водой они здесь изобрели, но работала она явно не так, как надо. Вдобавок – необслуживаемые аккумуляторы. Только объяснять это Якову было бессмысленно. Быть может, хотя бы у капитана осталась толика здравого смысла? Хотя бы толика!
Я дернул рукояти затворов, открыл шлюз и, не обращая внимания на предостерегающий возглас старпома, бросился в командный отсек. Казалось, свет ударил мне в глаза, адреналин придал сил – видимо, качка действительно прекратилась, и морская болезнь отпустила окончательно. Если бы мне сказали, что у меня за спиной выросли крылья, я бы не удивился.
Марина пела. Как вода кристального родника, срывающаяся с горного пика. Как бриз над пенящимися верхушками волн. Как листва пальм на берегах лазурных лагун. Но едва уловимое пение прерывалось ритмичными звуками ударов.
Ван Страатен хлестал девушку портупеей – монотонно и размеренно, словно колол дрова. Я развернул его на себя:
– Капитан, прекратите! Она больной человек, я вам уже объяснял! Еще один больной – в моторном отсеке! Гельмут, у него отек легких, отравление парами аккумуляторной кислоты. Это только начало. Кашель Марины, скорее всего, по этой же причине. И это не самое страшное – главную опасность представляет выхлопная система наших дизелей. Как врач заявляю – корабль интоксицирован! Немедленное всплытие, проветривание отсеков, очистка электродвигательного отделения…
Марина за спиной капитана всхлипнула.
– Уйдите прочь, – спокойно ответил Ван Страатен, – вон отсюда, – и толкнул меня в грудь.
Я запнулся – в этой лодке постоянно за что-то цепляешься, – задел на столе какие-то железки и упал навзничь, а капитан снова занес ремень над девушкой. Пелена окончательно спала с глаз – передо мной обычный маньяк, капитан отравленной команды. Еще один больной, подавивший своей волей кучку несчастных. Я с удивлением обнаружил возле своей ладони кобуру – вероятно, Ван Страатен, прежде чем начать истязания, снял ее с портупеи и положил на стол, а я сгреб, падая. Капитан, или сама Судьба, не оставлял мне выбора.
Не задумываясь, что могу попасть в Марину, я выхватил «люгер» и трижды выстрелил в ее мучителя. В пространстве лодки выстрелы прозвучали подобно взрывам вселенных.
Никогда до этого не убивал людей. Оказывается – это просто. Я отбросил пистолет и подошел к Марине. Широко раскрытые глаза, приоткрытый рот, прижатые к груди ладони. Она больше не пела, только как затравленный зверек смотрела на меня снизу вверх. Какая же она маленькая и хрупкая. Я обнял девушку, прижал к себе, погладил по волосам:
– Все, Марина, все.
Она облегченно выдохнула, положила ладони мне на плечи. Я вдруг почувствовал себя героем приключенческих романов Рафаэля Саббатини – повергнувший злодея капитана, на палубе захваченного корабля, сжимающий в объятиях спасенную красавицу.
Звякнула цепочка, сковывавшая лодыжку девушки. Марина прижала колено к моей пояснице, подтянулась, наши лица оказались на одной линии. Ее глаза – один зрачок больше, другой меньше – запульсировали перед моими глазами.
– Марина…
Я не понял, как соскользнули мои брюки, – тело девушки обжигало, словно она была солнцем, единственным ярким источником в унылом, мрачном тоннеле лодки. И я вошел, отдавая Марине всего себя.
Левиафан плывет во тьме, преисполненный немигающих глаз.
Матово поблескивает бугристая, будто пораженная опухолью кожа.
Лениво шевелятся щупальца, беспорядочно вырастающие из плоти.
И стальным горбом на его спине вздымается боевая рубка с выдвинутыми трубами перископов.
И едва вращаются покрытые ракушками гребные винты.
И трубки, многочисленные провода и капельницы тянутся к моему сердцу, к моему мозгу, к моему члену.
А Левиафан погружается, следует к одному ему известной цели.
К абсолютно черному, еще более непроницаемому, чем тьма вокруг, зеву пещеры.
И проникает, как бахромящийся фаллос, в ее разверстое нутро…
Напуганный неожиданными видениями, я попытался отстраниться, но Марина плотно охватила меня ногами, прижала к себе, выдавливая, в этом молниеносном совокуплении, до последней капли.
Потом она рассмеялась.
Звонко, радостно, торжествующе. Я попятился, как сопливый мальчишка, путаясь в своих портках. Будто она смеялась надо мной. По крайней мере, сам я испытал смятение. Марина откинулась на своем стуле, и теперь трудно было понять – смеется она все еще или уже плачет. А я все смотрел на цепь вокруг щиколотки, зачем-то прикидывая ее длину, и пятился, пятился, пятился… уперся спиной в одну перегородку, повернул, уперся в другую.
Бравый победитель ретировался с поля битвы, поджав хвост, словно только что изведал величайшее в своей судьбе поражение.
На этот раз я не ошибся с направлением – свернул к торпедному отсеку, и через мгновение уже стоял у алтаря. Яков говорил – если что, приходи, здесь слышат любые молитвы.
А мне очень хотелось молиться.
Только правильные слова не шли на ум.
Как бы понадобился сейчас псалтырь, валяющийся у меня на койке.
Но уйти было страшно, банально страшно – невероятным образом алтарь, ржавый стальной лист с наваренными по периметру гильзами, вселял спокойствие. Я вспомнил про стопку книг и наклонился, выискивая среди корешков знакомые названия.
Если богам не нужны люди, это не значит, что людям нет нужды в богах?
А мне необходимо просто расслабиться, прийти в себя и начать спасать лодку. Одно или два добрых слова. К сожалению, перечень христианской литературы в подалтарной «библиотеке» ограничивался моим, отсутствующим теперь, псалтырем. Из знакомых Писаний мне встретился только Коран – все остальные книги, в новых обложках, относились к более древним культам.
Ну что ж, Коран тоже источник духовной мудрости, я открыл его наугад в поисках успокоения. А он открылся там, где открылся.
Знакомый синий химический карандаш – говорят, линии, нанесенные им, невозможно смыть водой. Очень актуально для подводников. Сура семьдесят пять, Аль-Кийяма, «Воскрешение». Ее стихи тоже заинтересовали моего предшественника?
Я захлопнул книгу – при желании, в любом Писании можно найти все, что угодно. Особенно если задаться целью убедить себя, что какая-то нечеловеческая грань Бога пытается обратить нас в первозданное состояние и перетворить по своим меркам.
Позади меня лязгнул шлюз, я не стал оборачиваться – по звукам было слышно, что там больше чем один человек. Вдобавок – кого-то волочили.
– Доктор, ты исхитрился все испортить.
– Яков, я понимаю, что убийство капитана – плохое решение. Но так получилось. На лодке не все ладно. Надо всплывать.
Старпом вздохнул:
– Не все ладно? Думаешь, это можно объяснить простыми словами?
– Да. Система выпуска отработанных газов работает не так, как хотелось бы. У нас всех легкая степень отравления оксидом углерода, угарным газом. Отсюда воздействие на психику, массовые галлюцинации, бредовые идеи. Аккумуляторы в электродвигательном отсеке повреждены. Там утечка серной кислоты. Дайте команду на всплытие. Срочно.