Страница 22 из 29
А вот как в Советском Союзе характеризовали идеи полковника Перона: «Перонистская партия — правящая партия, представляющая интересы помещиков и буржуазии А[ргентины]. Объединяет сторонников президента Перона. Заимствовала демагогические лозунги католической церкви и итальянского фашизма о «классовой гармонии», «о социальном мире» и т. п. для того, чтобы вовлечь в сферу своего влияния мелкую буржуазию и отсталые круги трудящихся. Пытается создать видимость соблюдения его так называемой «третьей позиции», якобы враждебной как империализму, так и коммунизму, в действительности непримиримо враждебна коммунистической партии и рабочему классу». (Большая Советская Энциклопедия, Москва, 1950 г., Том 2, страница 635).
После определения «правильного» направления развития жизнь в стране стала налаживаться, словно в сказке: впервые в мире для рабочих были введены годовая премия (так называемая «тринадцатая» зарплата), оплаченные отпуска и бесплатное медицинское страхование.
По замыслу президента Перона, реформы в сфере трудовых отношений должны были стать инструментом для приобщения к политической жизни миллионов людей и поэтапного перехода к режиму «социальной демократии».
В марте 1949 г. была принята новая конституция страны, которая провозгласила право трудящихся на труд, «справедливое распределение благ» (не правда, чем-то похоже на «грабь награбленное»?), охрану здоровья, социальное обеспечение, защиту своих профессиональных интересов и пр. Национальные природные богатства страны объявлялись «неотчуждаемой собственностью государства». Важное место отводилось и вопросам образования и культуры.
Была осуществлена национализация (за выкуп) железных дорог, телефонных линий и Центрального банка, которые ранее принадлежали иностранному капиталу. Национальный капитал всесторонне поощрялся, прежде всего в промышленности. Быстрыми темпами проводилась колонизация пустых земель с привлечением мигрантов (в том числе и десятков тысяч украинцев, которые не захотели вернуться в СССР после Второй мировой войны). Но долго удержаться на волне популизма Хуану Перону все же не удалось — как известно, экономику и народ долго обманывать не удается никому.
Развитие экономики протекало в виде резко выраженных, но относительно коротких циклов: период экстенсивного развития и инфляции завершался валютным кризисом, за которым наступал период вынужденного сокращения производства. Подобные циклы, в которых развитие чередуется с периодами спада, надолго стали характерной чертой аргентинской экономики.
В начале 1950-х гг. в результате падения мировых цен на традиционные виды латиноамериканского экспорта в Аргентине ухудшилась экономическая конъюнктура, усилилась инфляция, сильно обострились социальные отношения. К тому же нового «народного» президента часто, мягко говоря, заносило. То по сталинскому образцу он организовывал в Аргентине пятилетку (план благополучно провалился), то к 1954 г. обещал завести в Буэнос-Айресе трамваи на ядерном топливе.
«Ядерная» тема в политике Аргентины вообще заслуживает отдельного внимания. Все началось с того, что 24 марта 1951 г. Хуан Доминго Перон заявил на пресс-конференции, что в его стране в секретной государственной лаборатории осуществлена «термоядерная реакция в контролируемых условиях». Разумеется, никакого термоядерного реактора у Перона не было, да и быть не могло. Тем не менее заявление аргентинского президента не было полностью голословным.
Как утверждают американские и аргентинские исследователи, лаборатория действительно существовала, и там в самом деле проводились исследования, которые обошлись аргентинским налогоплательщикам почти в 10 млн. долл. Интересно, что создатель первого американского магнитного термоядерного реактора Лайман Спитцер начал обдумывать схему своей машины, которую он назвал стелларатором, как раз после того, как прочел в газете The New York Times заметку о пресс-конференции Перона. Тогда кто мог вести подобные работы в Аргентине?
Как известно, после разгрома гитлеровской Германии эта страна дала приют многим немецким ученым и инженерам. Среди них был никому не известный физик Рональд Рихтер, приехавший в Аргентину в 1948 г. и заверивший Перона, что с помощью электрической дуги он сможет запустить термоядерную реакцию. Причем Рихтер вообще не имел опыта исследований в области ядерной физики. Во время войны он занимался в Германии испытаниями обычной взрывчатки, да и то недолго.
Перон приказал финансировать исследования Рихтера и построить для него лабораторию. Ее возвели на острове посреди горного озера Нагуел Гуапи. Начались эксперименты. Рихтеру помогали несколько техников-немцев, тоже эмигрантов. В феврале 1951 г. он якобы зарегистрировал с помощью счетчиков Гейгера гамма-излучение, исходящее из его установки. Рихтер счел, что запустил управляемую термоядерную реакцию и поделился этой информацией с Пероном. Тот не счел нужным отправить на остров экспертов и поспешил огласить новость представителям прессы. Однако дни этого мифа были сочтены.
Время шло, а с острова Гуемул в столицу приходили только просьбы о дополнительных ассигнованиях. В конце концов Перон начал терять терпение и в сентябре 1952 г. отправил на остров комиссию, состоящую из экспертов- физиков. Они привезли счетчики Гейгера, которые не зарегистрировали ни малейших следов радиации. После доклада комиссии Перон приказал закрыть лабораторию. Рихтер поселился в пригороде Буэнос-Айреса, где тихо дожил до старости. Интересно, что «отец» американской водородной бомбы Эдвард Теллер ознакомился с лабораторными записками Рихтера и выразился о них так: «Прочитав одну строчку, чувствуешь, что этот человек — гений. Читая следующую, приходишь к выводу, что он — сумасшедший».
Позднее, в 1960-1980-е гг., Аргентина пыталась реализовать ряд ядерных программ, которые в обозримой перспективе могли привести к созданию атомной бомбы. В 1953 г. началась промышленная добыча урана. В 1957 г. в стране появился первый ядерный реактор, построенный при содействии США, а в конце 1970-х гг. правившая военная хунта тайно смогла построить предприятие по обогащению урана. Несколько десятилетий Аргентина отказывалась подписать Договор о нераспространении ядерного оружия и не допускала на свои ядерные объекты международных инспекторов из МАГАТЭ. В конце 1980- х гг., после того как на смену военным пришло демократически избранное правительство, Буэнос-Айрес прекратил реализовывать ядерные программы и начал активно сотрудничать с международным сообществом. Но вернемся в Аргентину первой половины 1950-х гг.
Хуан Перон на торжественных церемониях и президентских инаугурации.
На первых порах в качестве ответной меры на наступавший в государстве кризис Хуан Перон выдвинул лозунг «строгой экономии». Ему пришлось изменить свое враждебное отношение к иностранным инвестициям и самому предложить международным корпорациям вкладывать средства в развитие аргентинской промышленности. Однако принятые им меры не принесли быстрых положительных результатов.
К тому же, в армии уже давно зрело недовольство властью Перона. Терпению военных пришел конец в 1954 г., когда началось притеснение церкви. Этот конфликт с католической иерархией стал самым опасным для режима личной власти Перона. Церковники не одобряли культ Хуана и Эвы Перон при жизни последней, особенно введение изучения катехизиса перонизма в обучение во всех школьных ступенях и провозглашение Эвиты первой хустисиалистской святой. Католики направили свой удар лично против президента, попытавшись даже захватить президентский дворец. Перон был вынужден выслать из страны епископов (как зачинщиков антиправительственных манифестаций) в Ватикан. В ответ римский папа отлучил Перона от церкви.
8 июня 1955 г. морская авиация бомбила президентский дворец, здание министерства труда и рабочую манифестацию, собравшуюся в защиту президента, который укрылся в подвале военного министерства и фактически стал заложником военных. Среди манифестантов насчитывалось 200 убитых.