Научите меня летать

В голове все это не укладывалось. Совсем. Отец был магом? Как? Как такое может быть, если за те двенадцать лет, что у меня была семья, я не заметила ни малейшего проблеска магии в нем? И никто в деревне не знал о его силе. Как такое возможно? Эти вопросы я и озвучила Эжену.

— Сначала он пользовался магией, помогал людям в деревне, но потом, когда твоя мать рожала тебя… Роды были тяжелыми. Она умирала. И твой отец отказался от дара, обменяв его на жизнь твоей матери. Вернул искру богам, — ответил маг. — Когда родился твой брат, Микарий при помощи одного занятного, им же изобретенного зелья, разделил магию, которая жила в тебе, на двоих. Думаю, таким образом, он хотел дать вам с Орасом защиту. Правда, твоему брату почему-то достался один свет. Нет, парочка искр тьмы тоже есть, но они столь не существенны, что его путь определен, — спокойно пояснил Эжен. — Как только прибудем в Харшур, Лан сам проведет для него обряд посвящения для светлых.

— Но почему никто мне об этом не рассказал? — поразилась я.

— Микарий перед отказом от дара произнес заклинание забвения. Все воспоминания о его магии стерлись в памяти жителей. Он был из тех людей, кому не хотелось испытывать на себе жалость, — пояснил маг.

И ладно бы только ее. Кто-то бы и злорадствовал еще. А если учесть, что у нас с Орасом дар мог проклюнуться… Житья бы в Оленьем Роге моей семье не стало. Люди не любят магов. Скорее терпят их рядом с собой, поскольку те им помогают. Но если вспомнить Барису и ее ярость, то все в ином свете видится.

— Когда ты росла, магии в нем уже не было. Твоя мать, кстати, ни малейшим даром не обладала, а вот прапрапрабабка была, судя по всему, темной. Иначе бы в тебе не пробудилась тьма такой же силы, что и свет, — ответил Эжен.

Я безуспешно пыталась осмыслить всю эту информацию. Жила себе, ничего не ведая, не зная, как может все так неожиданно повернуться. И отец магом был, и за маму дар отдал. Любил, значит.

В горле появился привычный ком горечи. Я с трудом удержалась, чтобы не расплакаться.

— Это Бариса их…

— Убила, — подтвердил Эжен. — Только не рассчитала, что заклятие может вырваться из-под контроля. Вы с братом выжили благодаря тому, что в вас магия была. Она защитила от болезни. Месть за то, что твой отец выбрал твою мать, оказалась страшна, Риана. Кстати, это Бариса тогда ваш дом сожгла.

— Зачем? Родители же были уже мертвы. Она отомстила, — прошептала я.

— Этого ей было мало. Бариса знала, что никуда вы теперь не денетесь, пойдете к ней. И можно на вас отыграться сполна за оскорбление, которое ваш отец ей нанес своим отказом. Да и дармовая работница ей бы не помешала. Это не мои мысли, Риана. Ее. И учитывая все то, что я выкопал в ее памяти, такую грязь, что… Наказание было справедливым. И я как маг могу решать, — сказал Эжен. — А теперь, когда ты убедилась, что я не убийца, смотри мне в глаза и детально вспоминай, что произошло трое суток назад. И не смей жалеть Гженку и оправдывать ее. Чтобы ты знала, ей мать тоже парочку темных амулетов прикупила. Один из них снял защиту, которую поставил Лан, а он, заметь, не слабый светлый маг. Второй, судя по тому, что вытрясли из Гженки Гард и Лан, был амулетом переноса на небольшие расстояния.

Пока я в очередной раз осмысливала сказанное темным магом, Эжен подвинулся, оказываясь совсем рядом, осторожно взял меня за подбородок.

— Ну, будешь вспоминать, или мне использовать кровную магию? — уточнил он, сверля меня взглядом.

Я вздохнула, закусила губу и сосредоточилась, понимая, что лучше покажу нужные магу воспоминания, чем позволю ему увидеть, как я жила до него. Ни к чему это.

Эжен

Ненавижу это состояние! Все отрицательное, что есть во мне, усиливается в тысячу раз. Тьма пульсирует внутри так, что перестаешь быть собой. В глазах порою чернеет, а взгляд ищет жертву. Каких же усилий стоит сдержаться! Не сорваться. Не накричать на друзей. Не ударить первого попавшегося под руку. Не убить.

Спалить бы хоть пару сосен, чтобы выпустить злость, которая последнее время стала моей постоянной спутницей. Нельзя. Всем можно, а мне — нет. Сила, направленная на разрушение без причин, отзовется во мне такой болью, словно я стану гореть в огне. В памяти до сих пор свеж первый и единственный подобный опыт. Неделю метался в бреду, получая ожоги от собственных крыльев, которые не слушались и не желали исчезнуть. Жестокий, но действенный урок.

Мне остается только одно в таких случаях — летать. Вымотать себя до такого состояния, чтобы единственное, чего хотелось бы — лечь и уснуть. Но и эта роскошь сегодня не доступна. Не смогу забыться. Эта девчонка стоит перед глазами. Не отпускает. Напасть! Самая настоящая!

Кулаки сжались сами собой. Морозный воздух, который в вышине неба, становится еще ярче и сильнее, заставляет двигаться. Я снова рванул в высь. Мой полет был хаотичным и резким. Я то летел в одну сторону со всей скорости, то замирал и камнем падал вниз, давая отдых крыльям, то просто метался по небу, как птенец, которого родители впервые оставили одного. Гард, если бы видел, ужаснулся, а Лан предположил бы, что я выпил с десяток бутылок вина.

Время текло, а легче не становилось. И желание всех винновых убить не пропадало. Чтоб его!

Я завис в воздухе, выравнивая дыхание. Попробовал подсчитать звезды. Вдруг поможет? Я же взрослый, расчетливый, холоднокровный темный маг! Снова вдохнул ледяной воздух. И после этого ни с того, ни с сего захотел увидеть девчонку. Прямо сейчас. Немедленно! Выругался, не стесняясь выражений. Потряс головой, надеясь, что непонятное желание исчезнет. Но неведомая сила сжала сердце в тисках.

Темные силы! Да что ж за наваждение-то!

Посмотрел вниз на замершие облака. Вздохнул обреченно Риа. И полетел назад. Я прошмыгнул в окно, обнаружил, что Гард и Лан не спят, а пьют вино, что-то обсуждая.

— Успокоился? — поинтересовались они хором.

— Да, — солгал я.

Скинул плащ, умылся, хлебнул вина прямо из бутылки.

— Тогда слушай. Мы кое-кого тут еще пораспрашивали в деревне о Риане и ее семье. У них с Орасом отец был магом. Я отправил запрос в архивы нашей Академии. Пришел ответ, — сказал наставник, внимательно смотря на меня.

Ну и история! Все мое спокойствие, как рукой сняло. Как будто бы и не летал. Интересно, если ударю стену, трактир выстоит? Впрочем, есть другой способ успокоиться. Желание увидеть Риану не пропало.

Я открыл дверь в комнату, где спала птичка-невеличка вместе с братом. Мальчишка прижимался к ней и выглядел умиротворенным. Сон девчонки был беспокойным. Какие кошмары ей видятся?

Постоял несколько минут рядом и как ни странно успокоился. Сел возле огня, всматриваясь в привычные всполохи.

Перепуганная, но смелая девочка! Что мне с тобой делать? Свести бы твои шрамы и ушибы. Но не согласится. Руки при последней мысли сжались в кулаки.

Не напугать бы еще сильнее. Упорхнет ведь от тебя эта птичка-невеличка. Что тогда? Теперь уже меня начал бить непонятный озноб.

Как же ее немногословность раздражает! Люди всегда жалуются магам на свою ужасную жизнь и свалившиеся на них беды. Даже, если купаются при этом, как сыр в масле. А эта ласточка молчит.

О, боги! Неделимые свет и тьма, да что ж это такое! Мурашки волной побежали по телу. Жар потек по венам. Вдохнуть бы, а не получается. Смотрю на нее, и воображение само собой рисует когда-то предложенную ею благодарность. Нет, я не буду торопиться. Заласкаю. Зацелую. Заберу все беды. Только не в качестве благодарности. Не потому что ей некуда деваться.

Нужен глоток воздуха, чтобы голова хоть немного прояснилась. Вдох. Выдох. И передышка необходима после разговора. А то я чувствую себя так, словно солнце проглотил. Внутри все жжет невидимым огнем, угольки катятся по телу.

Зато удачный момент, чтобы с семейством трактирщика разобраться. Тьма от того, что возмездие было справедливым, утихла.

Вернулся.

Куда Риана делась? Куда? Просил же не уходить! Она мне нервы пощекотать хочет что ли? Гард опустил мне руку на плечо, и я обнаружил, что рычу сквозь стиснутые зубы. Лан вздохнул и попытался найти объяснение исчезновению Рианы. Я действовал иначе. Втянул воздух.