Страница 20 из 29
Естественен вопрос: а почему «метод Уфимцева» не был практически применен в СССР, в стране его зарождения, а начал применяться в США? Ответ на этот вопрос, вроде бы, дал сам Уфимцев: потому, мол, что в Советском Союзе в «высших научных кругах» руководствовались принципом: «Нет пророка в своем отечестве» |1). Если П.Я. Уфимцев и высказывал такое мнение, то оно не полностью закрывает вопрос. Оговариваюсь «если высказывал», потому что в [ 11 источник цитаты не указан. «Новое русское слово» [ 15) не в счет, потому что эта публикация, в которой говорится, что если вы в споре о достижениях людей разных наций в американском «конгломерате» захотите срезать оппонента намертво, по-шукшински, назовите вот это имя: Петр Уфимцев, все-таки более поздняя, конца 1990-х гг. Да и уфимцевские слова «соответствует известному изречению: «Нет пророка в своем отечеспве» даны с не очень конкретной ссылкой: «скажет позднее Уфимцев». Где, в каком источнике приводилось это его высказывание?
К тому же, в газетных текстах [ 1, 16| имеются и другие слова, настораживающие читателя. Например, «американские военные специалисты активно применяют изобретения советских ученых» и «его научные открытия». Исключаю, что П.Я. Уфимцев не знает значений слов «изобретение» и «открытие». Разработанный им метод к категории изобретений или открытий не относится, хотя, возможно, этот метод даже больше, чем изобретение. Так вот, с высказыванием о «пророке в своем отечестве» могла случиться такая же история.
И все-таки – почему? В печати даже назывались должности конкретных виновников – бывшего главного инженера «сто восьмого», бывшего (теперь уже тоже бывшего) руководителя НИИАС 117]. Все это сомнительно.
Говорят иногда, что метод П.Я. Уфимцева не нашел широкого применения потому, что старейшина дифракционной школы «сто восьмого» Л.А. Вайнштейн больше тяготел к точным, асимптотическим методам, что только их считал истинно научными, а П.Я. Уфимцев разрабатывал метод приближенный. Тоже ведь нельзя согласиться! Какие бы ни были взгляды этих ученых, у Л.А. Вайнштейна хватило такта работе П.Я. Уфимцева не мешать, а у самого Уфимцева хватило сил свою работу завершить, опубликовать, довести до сведения мировой научной общественности. Так что научная часть работы, независимо от мнений и пристрастий «больших ученых», была выполнена. Все упиралось во внедрение метода, т.е., в конечном счете, в «большие деньги».
Замечу кстати, что роль Л.А. Вайнштейна в развитии этого метода до сих пор как-то замалчивалась. А между тем именно Лев Альбертович, научный руководитель соискателя П.Я. Уфимцева, научил его «сшивать» решения, подвел его к идеям, которые далее П.Я Уфимцев развивал уже самостоятельно. Сотрудник лаборатории №12 Е.Н. Майзельс провел «независимую экспертизу» разработанного Уфимцевым метода и сделал вывод: для инженерных расчетов точность метода приемлема.
На вопрос «Почему?» кратко можно ответить словами: да потому, что в те годы еще не созрел социальный заказ на проведение и финансирование самолетов-«невидимок» [18).
Два слова о «высших научных кругах». После испытания огромной силы водородной бомбы в 1955 г. маршал Митрофан Иванович Неделин на полигоне предложил Андрею Дмитриевичу Сахарову первым поднять бокал за успех. «Сахаров поднял бокал и выпил за то, чтобы «изделия» взрывались над полигонами и никогда – над мирными городами» [19]. Неделин (он впоследствии погиб на дальнем полигоне во время аварии, случившейся при запуске ракеты, и его прах опознают только по оплавленным пуговицам маршальского мундира) ответил притчей.
Сидит бабка на печи, а старик перед образом на коленях просит:
– Господи, укрепи нас и направь… укрепи и направь…
– Старый, – говорит ему бабка с печи, – моли только об укреплении. Направим мы уж как-нибудь сами…
Сахаров не хотел смириться с той ролью, которую обозначил ему в притче Неделин» [19]. Видите, сам Сахаров! А вы говорите «высшие научные круги». Куда выше? Направляющей силой в те годы были не высшие научные круги, а военные, или, в более широком смысле, верхушка военно-промышленного комплекса.
Не совсем верно и утверждение о том, что в СССР «метод Уфимцева» якобы совсем не применялся. Применялся – в приоритетной для того времени области, при создании баллистических ракет. Ученые из «сто восьмого» показали, что эффективную поверхность рассеяния (ЭПР) головных частей баллистических ракет можно существенно уменьшить – не на проценты, а в несколько раз, погасив с помощью покрытий из радиопоглощающих материалов (РПМ) отражение «блестящих точек», изменив геометрию головной части – ее обводы, конфигурацию. Сам Уфимцев в те годы уже трудился в Институте радиотехники и электроники: в «сто восьмом» этими вопросами занимался коллектив, возглавляемый преемниками уже упоминавшегося B.C. Школьникова, но чем это не приемы Уфимцева?
Выводы ученых института «наверху» были встречены в штыки. Понять обеспокоенность ВПК тоже было можно: в то время начала создаваться система противоракетной обороны (ПРО), при ее разработке задавались «исходные данные», в их числе и данные по ЭПР головных частей. Не менять же их на ходу: «Лошадей на переправе не меняют»! Нет, работу по созданию ПРО надо начать, а потом, уже после начала работы, постепенно корректировать цифры в задании: ведь наука интернациональна, и то, до чего додумались наши умники, очень скоро станет достоянием зарубежных ученых. Но пока лучше, чтобы эти умники из «сто восьмого» свои усилия в этом направлении попридержали.
Председателем созданной комиссии по проверке отчетов «сто восьмого» был назначен главный конструктор атомной бомбы академик Юлий Борисович Харитон [11]. В состав его комиссии входили прямые специалисты по дифракции, прославленные главные конструкторы: антиракет – Г.В. Кисунько, зенитных ракетных комплексов – А.Г. Басистов и др. Когда говорят о нашей первой атомной бомбе, обычно вспоминают фамилию Курчатова. Да, он возглавлял научные исследования по созданию атомной бомбы. Но главным конструктором атомной бомбы, т.е. человеком, подписывающим чертежи и отвечающим за работу спроектированного устройства, был все-таки Ю.Б. Харитон.
Помните разъяснения лихих куплетистов на капустниках времен ГКЧП:
Он, этот Пуго,
Поставлен для испуга…
Думаю, аналогичную цель – напугать – преследовало и назначение Ю.Б. Харитона председателем комиссии. Но Ю.Б. Харитон относился к той категории ученых, которые не замирали в стойке «Чего изволите? », а, подобно А.И. Бергу, В.А. Фоку, П.Л. Капице, старались дать объективную оценку проведенным исследованиям.
Главный конструктор атомной бомбы академик Юлий Борисович Харитон (1904-1996).
Отмечу, что сам я выводов комиссии Ю.Б. Харитона не видел и даже не знаю, сохранились ли они вообще и где находятся. Далее я пишу со слов бывшего директора «сто восьмого» Ю.Н. Мажорова, которого с заключением комиссии знакомили. В своем итоговом заключении Ю.Б. Харитон отметил, что прямым специалистом по дифракции он не является, хотя принцип зеркального отражения ему, конечно, известен. Но он постоянно получает необходимые разъяснения как от членов комиссии, прямых специалистов по дифракции, так и от ученых «сто восьмого», участвовавших в исследованиях. Его заключение: выводы специалистов «сто восьмого» правильны, никакой «натяжки» в них нет. Работы в этом направлении желательно продолжить. Последующие работы подтвердили правильность позиции Ю.Б. Харитона.
А сейчас, кажется, пришло время и создания «невидимок» в авиации.
Литература
1. Сидоров В. Есть пророк в своем отечестве. – Газета «Рабочая трибуна», 20 декабря 1991 г.