Страница 10 из 33
Леня и напарник Палыча сидели на кроватях, нахохлившись как сычи и молча. Оба начали подниматься, считая, что я пришел за ними и пора идти к машине. Пришлось напарнику Палыча махнуть рукой - сиди мол, а Лене кивнуть головой, что бы со мной из домика вышел: говорить о происшествии на стоянке при постороннем человеке мне не хотелось. Так же, как не хотелось, что бы кто-то посторонний Рому увидел.
"Что еще?" - это Леня сердито, решив, что водила заартачился, и ключи мне не отдал, - "Я к нему сейчас сам схожу и втык сделаю!"
"Хуже", - посмотрел ему в глаза, - "задние колеса у наших машин разрезаны так, что придется выкинуть. Шофер свою запаску уже ставит, вторую придется взять с другой машины, а без твоего разрешения он этого не сделает".
Леня вначале удивился, потом задумался, рассматривая что-то вдали и под ногами, наконец поднял глаза на меня:
"Канавщик разрезал, больше некому", - я был не против, но пожал плечами, продемонстрировав сомнение: если он, то причем здесь машины, к его несчастной любви никакого отношения не имеющие. А Леня еще немножко подумал, и продолжил:
"Точно он. Ночью Камаз не нашел, студентку тоже - и выплеснул эмоции на наших машинах".
А вот здесь Леня не прав! И я уже понял в чем: не дождавшись студентки в отряде, Гриша снова побежал искать Камаз, а не к себе в палатку, как Леня вчера вечером посчитал. И Камаз нашел, и все понял. А порезанные покрышки отрядных машин - это уже не месть можно сказать невменяемого человека, а часть его плана. Только какого! И сейчас меня тревожил вопрос: а что с самим Палычем, который возле Камаза ночевал? Не мог же он уехать один, без напарника, когда тот от машины ушел, проводить девушку до отряда? Не мог, и как бы с ним не случилось что-нибудь совсем нехорошее. Пришлось начальнику об этом и сказать:
"Нужно срочно Камаз догонять. Не удивлюсь, если в нем наш Гриша, а Палыча - нет!" Леня посмотрел на меня, покачал головой:
"Ну и мысли у тебя! Жуть полная!" - и кивнул на домик, в котором остался Рома, - "Смотри за ним, что б сидел и не вылезал, а я побежал, с машинами разбираться!"
Минут сорок я и напарник Палыча в домике молчали. Не знаю, о чем думал Рома, а у меня мысли крутились вокруг да около отверженного студенткой Гриши. Если он угнал Камаз, то не в состоянии аффекта или нервного перевозбуждения. Иначе не сообразил бы вывести из рабочего состояния отрядные машины, что бы исключить возможность немедленной погони. А угон Камаза совершил - когда Рома провожал утром Розочку в отряд, и Палыч остался возле машины один, наверное еще спал. И что-то с ним сделал - по другому завладеть машиной не светило, Палыч был мужиком крутым, не трусом, и как я знал, владел Макаровым. На душе стало совсем тревожно.
Наконец Газон подъехал к домику, Леня в него заскочил, достал из сейфа свой Вальтер, загнал в него обойму с патронами, повесил в кобуре на поясной ремень:
"Поехали!" - с решительным видом шагнул в дверь, я и Рома за ним следом.
Часть восьмая.
Втроем втиснулись в кабину, Леонид сел за руль. Отъехали с километр, я посматривал на напарника Палыча и надеялся, что тот не пропустит место ночной стоянки Камаза.
Молчали все, а Рома с такой неуверенностью смотрел по сторонам, что возникало сомнение в его способностях ориентироваться на местности. Пока я не волновался - в колеях проселка, на песочке, изредка появлялись следы в отряд и из него. То-есть, Камаз ночью стоял где-то впереди. А следы были разные: и маленькие - это девуля утром пробежала в отряд, и очень много других, побольше - это Рома провожал ее, потом вернулся назад, и не найдя на месте Палыча и родную машину, еще раз в отряд прибежал. Сейчас он сидел в кабине Газона рядом со мной, и я внимательно осмотрел его босоножки: точно, на песочке их отпечатки - те, которых много и размером побольше. Но где отметился канавщик Гриша, подозреваемый в исчезновении Камаза и Палыча?
"Останови!" - крикнул Лене, когда - наконец-то! - увидел впереди что-то подозрительное. Он послушно тормознул, а я из кабины выскочил: несколько очень больших оставленных сапогами следов. Внимательно их рассмотрел: показались не совсем подходящими для влюбленного канавщика, парня роста среднего. Но никто другой бежать в сапогах здесь не мог, кроме несчастного Гриши! С явно поехавшей крышей - только в таком состоянии он мог и колеса машин в отряде порезать, и руку приложить к исчезновению Камаза и Палыча.
Я начал выискивал отпечаток получше, подходящий для идентификации, если до нее дойдет дело. Что бы его на всякий случай чем-либо накрыть для сохранности. А два других члена поисковой команды не замедлили ко мне подойти.
"Ну и что?" - потребовал Леня, по праву начальника.
"Не думал, что у канавщика такая лапа", - кивнул я на отпечаток. Начальник на него глянул, пожал плечами:
"Какая есть", - ответил с нетерпением, мелочи сейчас его не интересовали, и зря, по моему мнению, - "Давай в машину, впереди кто-то костерок палит, а мы время теряем!"
Кто б спорил. Я глянул в сторону костерка - действительно, слабенький дымок между горок поднимался - и полез в кабину вслед за другими. С крамольной мыслью: вдруг Роман утром просто не добежал до Камаза, и Палыч сигнал подает?
Поехали, и очень быстро парень зашевелился, закрутил головой, и промямлил:
"Вроде бы здесь Палыч ночевал".
Леня тормознул, и пока не вылезли из кабины, я обоих попросил:
"Пойдете за мной. Осторожно, шаг в шаг - что б ничего не затоптать. Я должен со следами разобраться".
Не возмутились, но задергались, не понимая, что я в пыли и сухой траве надеюсь высмотреть.
Однако отпечатки обуви впереди нашего Газона отсутствовали, зато присутствовали свеженькие утренние отпечатки протектора колес Камаза. Получается, что место ночевки мы благополучно проскочили. Уговорил Леню вернуться назад.
Рома и теперь бестолково крутил головой, и никак не мог определиться, где же Камаз стоял ночью. Я это место не пропустил - из кабины на обочине проселка заметил пятачок поломанной и примятой травы. Когда к нему подошли - разглядел, что какой-то предмет отсюда тащили к ближайшим кустам, от проселка метрах в двадцати пяти. Показал эскорту на примятую сухую травку:
"Видите?" - и понял, что зря спрашиваю.
"Ничего не вижу!" - Леня ответил с подозрением, не морочу ли ему голову. А второй тип пожал плечами - он, как я успел убедиться, вообще нигде ничего не видел. Ну и как с такими работать? Если они не только ничего под носом не замечают, а и не очень мне верят!
За мной все же потянулись, как я и требовал - шаг в шаг. Подошли к кустам, и обогнув их, увидели ...Палыча! Лежал на спальнике, на спине, со связанными ногами, с примотанными к поясу руками, и с повязкой на голове. Мигом к нему подскочили! Леня рухнул на колени и полез рукой к шее Палыча - проверить пульс. Я начал распутывать руки, уже поняв, что Палыч жив - Леня выдохнул с шумом, и проорал "Слава богу!". А Рома резал веревку на ногах, у него с собой оказался нож.
Освободив от пут, занялись головой Палыча, обмотанной бинтом, наверное из Камазовской аптечки, валявшейся на земле рядом, вместе с пустой бутылкой. Повязка была необычной - закрывала глаза, но когда ее размотали, крови не нашли, видимых ушибов тоже, а глаза Палыча были закрыты. Я в одном раздвинул веки - зрачок удивил очень маленьким размером, и на свет почти не реагировал.
"Что с ним?" - Леня крутил головой, бросая взгляды то на меня, то на Палыча, не понимая, почему тот в отключке. А Рома за спиной толкнул меня в плечо:
"У него кровь на губах!"
Глянул на губы: точно, крови чуть- чуть. Раздвинул их - кровь на деснах, на них же непонятные ранки.
"Может, воды дать? - Леня предложил первое, что пришло в голову, - "Вдруг полегчает?"