Семья: Полина

Тут все автоматически перевели взгляды на Ясира, копающегося в холодильнике. Поняв, что говорят о нем и тем более смотрят на него, Ясир повернулся к женщинам и спросил, хотят ли они чаю. Поли еле заметно кивнула головой и глазами показала на посетительниц, тот все понял и вышел из палаты с чайником в руках.

-Госпожа, неужели все же вы тогда пострадали? Почему об этом Швед молчал? Скажите, что все же произошло?

Нижние наперебой расспрашивали Поли, а она в ответ лишь молчала, не зная, что сказать. Ей не хотелось ничего им рассказывать, тем более делиться своими переживаниями.

-Ах, поймите меня,- взволновано заговорила Виктория. - О происшествии все равно узнали, кто бы и как не хранил молчание. Среди тематиков такие слухи ходят, что вы себе и не представляете. И все боятся, что клуб закроют. А больше, что об их... м-м-м, интересах узнают...

-Виктория, клуб не закроют,- перебила ее Бирюза. -Нет причин.

-Как нет?- запротестовала Виктория.- А уголовное дело? Все эти допросы... Не закроют -значит все сами разбегутся.

В ответ Бирюза лишь фыркнула, а ее подружка продолжила.

-Фрейя, вы же не знаете, что приходили из полиции, всех допрашивали. Представляете?

-Ну а что им еще делать? - снова перебила Бирюза.- Владельцы клуба сами решили отдать этих в полицию. Если честно, госпожа, сама я бы им руки-ноги переломала.

-Ничего сказать не могу, -тихо заговорила Поли.- Я не лезу. Всем занимается Швед. Я ему доверяю. Думаю, что из этого все уже извлекли урок.

Нижние при упоминании об Олафе закивали головой.

-Да, - подтвердила Виктория.- Багира больше не управляющая клубом. Правила проведения мероприятий пересмотрели, порядок приглашения гостей тоже. Больше никаких пригласительных - только лично и за руку, и отвечать за тех, кого привели.

"Значит, бывшую пассию Олафа, по сути выгнали"- подумала Поли, делая вид, что дальше внимательно слушает.

Обсуждение клубных новостей гостьями было прервано - пришел Ясир с полным чайником, воткнув его в розетку, занял место подле своей госпожи и ревниво посмотрел на посетительниц. Те стушевались и замолчали на некоторое время.

Поли это показалось немного комичным. Она напомнила своему рабу о чае, и тот быстро кинулся к чашкам. Все молча наблюдали, как он налил чай и достал из холодильника сладости.

Дамы сидели за столом, а Поли полусидела на кровати, Ясир держал ее блюдечко.

Тема обсуждения перешла на погоду и владивостокские пробки на дорогах. Гостьи быстро попив чай, попрощались, пожелав Поли быстрейшего выздоровления, и ушли.

Поли так и не поняла, для чего они приходили. Скорее всего, познакомиться с женщиной Олафа и проявить праздный интерес, иной причины нет.

Самому Олафу все доложил Ясир и тот не стал мучить Поли расспросами.

* * *

На следующий день Олаф познакомил Поли с ее адвокатом. Это был полноватый мужчина в годах приятной внешности с мягким голосом. Адвокат был немногословен и деловит. Он предупредил ее, что после обеда, примерно через час, приедут ее допрашивать как свидетеля по нападению в клубе, и он будет присутствовать при этом.

-Юрий Сергеевич, что я должна сказать? -спросила его Поли.- Я в уголовных делах не принимала участия.

-Говорите все как есть, насколько я знаю, в ваших действиях ничего предосудительного не было. Вы защищались, - адвокат достал записную книжку.- Полина Казимировна, прошу ответить мне на пару вопросов. Это для лучшего понимания. Для меня.

-Хорошо.

Адвокат спросил ее лишь о том, почему она выбрала осмотр комнат именно в тот момент и почему задержалась в комнате СМ. Поли подумала и ответила, что специально не выбирала, что и в каком порядке ей смотреть, все было спонтанно, и помимо них с Ясиром и нападавших, были другие женщины, которые в какой-то момент просто ушли, это верхняя и нижняя, взявшая на себя обязанность гида по клубу. До этого Поли их не видела и не знала.

Ответ удовлетворил мужчину, больше вопросов у него не было.

Опера опаздывали. Поли в новом длинном синем фланелевом халате ждала их сидя за столом напротив адвоката. Олафа не было, он ненадолго уехал по делам. Ясир маячил по палате.

Двое мужчин с одинаковыми выражениями лиц появились в палате и сразу показали удостоверения. Вели себя они деловито и по-хозяйски. Один сразу разместился за столом, вытащив бумаги, другой спросил, кто в палате и выпроводил Ясира как постороннего.

Паспорт Поли был у адвоката, который инициативу общения взял в свои руки. Он проверил постановления следователя, что-то отметил в своей записной книжке и сообщил, что собственноручно в протоколе напишет объяснения Поли.

Она не возражала и делала все, что ей говорил адвокат. "Ему Олаф доверил меня... Значит и мне стоит ему доверять", -таков ее вывод.

Поли подробно рассказала все про тот злополучный вечер в клубе и ответила на все вопросы. Все, кроме вопросов, касаемых ее личной жизни с Олафом и положения Ясира в семье. Любые попытки косвенно узнать такую информацию пресекались ей самой и ее адвокатом.

Задавая вопросы о характере проводимых в клубе мероприятий и посетителях, опера явно смущались, переглядывались, порой переспрашивали, не понимая сути ответа. Поли чувствовала их пренебрежение в словах и интонациях, особенно если пояснения касались практик с нижними мужчинами. Ее это раздражало.

Допрос длился долго, она устала сидеть и постоянно ерзала, живот поднывал от долгого сидения на стуле. Юрий Сергеевич видимо понял ее состояние и стал настаивать на окончании допроса. Поскольку он сам в протоколе писал, что она рассказывала, Поли расписалась в документах, где он указал, лишь пробежав глазами по написанному, не вчитываясь.

Опера ушли, практически сразу после них ушел и адвокат, оставив свой телефон и предупредив, чтоб Поли в полицию без него не ходила.

* * *

Раны Поли заживали хорошо, без осложнений, врач был доволен и, при посещении пациентки, говорил о скорой выписки ее из больницы.

Она уже не лежала все время, а после перевязки старалась как можно больше ходить по палате или по коридору, иногда разгуливала по больнице в другие отделения, оставляя Ясира одного.

Физическое выздоровление не приносило облегчения, она так и оставалась в состоянии - живу одним днем и не думаю ни о чем. Такая позиция позволяла ей не зацикливаться на проблеме деторождения и будущего их отношений с Олафом, о чем она боялась даже подумать.

Существовало только сейчас и ничего больше. В этом сейчас был мужчина, с которым ей хорошо, который заботился о ней. Конечно, она понимала что рано или поздно, но все же нужно будет решать, что делать дальше, какой будет ее жизнь, кто будет в ее жизни. И кем для нее является Олаф и кем она для него.

Когда Поли летела во Владивосток, она летела в неизвестность. Одно дело переписка, пусть и долгая, и откровенная, а другое дело личное общение глаза в глаза. Кто знал, что договоренность просто пообщаться в живую, станет чем-то большим. Конечно, Олаф сам решил, что она будет жить у него еще до ее поездки, и лишь для приличия спросил ее мнение. Он сам был инициатором ее приезда, хотя куда более логичным была бы его поездка в Омск, но он смог заинтересовать Поли самим городом и океаном, а Поли никогда не видела даже моря.

Поли понимала, что у них взаимная симпатия и эта встреча поменяет жизнь каждого из них, но не думала что настолько. Она не думала, что симпатия станет чем-то большим, что ее мнение об этом человеке не изменится, скорее укрепится, что она откроет в нем больше, и ей это будет нравится, и при звуках его голоса ее сердце будет замирать, а от его прикосновений она будет млеть. А главное, найдет отклик в нем.

Все решилось там, в Кневичах, когда она утонула в его бездонных голубых глазах, увидев доброго, спокойного, уверенного мужчину. Он не врал ей в переписке, не врал в разговорах по телефону и скайпу. Он настоящий, такой как есть. И потом он не играл с ней, был сам собой с его достоинствами и недостатками. Она приняла его, не скрывая от него своих эмоций и чувств.