Король ворон (ЛП)

— Был? — повторил Гэнси.

— Я думал, это риторический вопрос.

Гэнси выглядел рассерженным примерно столько, сколько времени потребовалось бы последней бабочке, чтобы обдать их осенним бризом.

— Он даже не пытается.

Прошло больше недели с тех пор, как они достали Мору (маму Блу) и Артемуса (отца Блу?) из системы пещер. Три для с тех пор, как они посадили Роджера Мэлори (древнего британского друга Гэнси) на самолёт обратно в Великобританию. Два дня, как на этой неделе вернулись в школу.

Ноль дней присутствия Ронана.

Была ли это ненужная ошибка? Да. Была ли это целиком ответственность Ронана Линча? Да.

Позади них в научном корпусе громко прозвенел колокольчик спустя две минуты после того, как урок фактически закончился. Это был правильный колокольчик с правильной верёвкой, и он, как предполагалось, правильно звонил в конце урока для правильных студентов. Двухминутное несоответствие раньше времени старило Адама Пэрриша. Ему нравилось, когда люди знали, как делать свою работу.

— Скажи что-нибудь, — попросил Гэнси.

— Звонок.

— Всё ужасно, — согласился Гэнси.

Двое друзей шагали через спортивную площадку. Маршрут из научного корпуса в Грубер Холл был подарком, десять роскошных минут жадных глотков воздуха и солнечного света между уроками. Нахождение в кампусе, как правило, успокаивало Адама, предсказуемая рутина убаюкивала его. Прилежно учиться. Ходить на уроки. Поднимать руку. Отвечать на вопрос. Продвигаться к получению диплома. Другие одноклассники жаловались на работу. Работу! Работа была островом, к которому Адам плыл в неспокойном море.

А море было очень неспокойным. Монстры клокотали на энергетической линии под ними. Лес прорастал сквозь руки и глаза, которыми Адам пожертвовал для Энергетического пузыря. И Гэнси, как предполагалось, умрёт до апреля. Это был океан проблем... Глендовер был островом. Пробудить его означало получить милость, и такая милость могла бы спасти Гэнси жизнь. Этой заколдованной стране нужен заколдованный король.

В прошлые выходные Адам дважды видел во сне, что они уже нашли Глендовера и теперь ищут его снова. В первую ночь это был кошмар. Во второй раз — облегчение.

Он осторожно спросил:

— Что дальше в поисках Глендовера?

— Пещера Диттли, — сказал Гэнси.

Такой ответ поразил Адама. Обычно Гэнси отдавал предпочтение осторожному подходу, а пещера Диттли была подходом противоположным. Для начала, после того, как они вытащили оттуда дочь Глендовера Гвенллиан, из жерла пещеры время от времени стали выползать странные животные. Ну и в конце, Пайпер Гринмантл застрелила Джесси Диттли на входе. Всё в этой пещере разило прошлой и будущей смертью.

— Ты не думаешь, что Гвенллиан сказала бы нам, если бы считала, что её отец был ещё ниже, вместо того, чтобы заставлять нас блуждать по пещере среди костей?

— Думаю, Гвенллиан преследует собственные цели, — ответил Гэнси. — И ещё я должен выяснять, какие у неё могут быть цели.

— Я просто считаю это неразумным риском. Плюс, там место преступления.

Если бы Ронан был здесь, он бы заметил: «Везде место преступления».

Гэнси предположил:

— Это означает, что у тебя есть другие идеи?

Идеи? Во множественном числе? Адам был бы счастлив иметь хотя бы одну идею. Самый многообещающий путь, пещера в Энергетическом пузыре, разрушился во время их последней экскурсии, и никакие новые возможности, казалось, не появлялись, чтобы его заменить. Гэнси заметил, что это было похоже на проверку способностей, и Адам не мог не согласиться. Энергетический пузырь устроил им испытание, и они набросились на него, так или иначе, они оказались не на высоте. Хотя всё ощущалось таким правильным. Он и Ронан работали вместе, очищая пещеру от опасностей, а потом вся группа объединила свои таланты, чтобы ненадолго оживить скелеты древнего стада, которое привело Ронана и Блу к Море. С тех пор каждую ночь, прежде чем заснуть, Адам вновь проживал те воспоминания. Грёзы Ронана, Адам, концентрирующийся на энергетической линии, усиливающая её Блу, Гэнси, приводящий весь план в движение. Адам никогда не чувствовал себя так... естественно прежде. Они были слаженным механизмом.

Но это не привело их к Глендоверу.

Адам предложил:

— Больше говорить с Артемусом?

Гэнси издал звук «хмм». Получилось бы пессимистично у кого угодно, но у него вышло очень двояко.

— Не думаю, что будут проблемы с тем, чтобы поговорить с Артемусом. Меня беспокоит, как получить от него ответ.

— Мне казалось, ты всегда говорил, что ты убедителен, — сказал Адам.

— Опыт этого не доказал.

— Гэнси, парень! — прокричал голос с другой стороны поля. Уитман, один из старых товарищей Гэнси по команде гребцов, поднял три пальца в знак приветствия. Гэнси не ответил, пока Адам слегка не коснулся его плеча тыльной стороной ладони. Гэнси моргнул, а затем выражение его лица преобразилось в улыбку Ричарда Кемпбела Гэнси III. Каким сокровищем была эта улыбка, передаваемая сквозь века от отца к сыну, запрятанная в сундуках с приданым, пока в поколениях нет сыновей, отшлифованная и с гордостью демонстрируемая всякий раз, когда компания перестаёт быть интересной.

— Сит-уит, — отозвался Гэнси, его старый южный акцент благородно перекатывался сквозь гласные. — Ты оставил ключи в двери[3]!

Смеясь, Уитман застегнул ширинку. Он подпрыгнул к ним и вступил с Гэнси в непринуждённый разговор. Спустя мгновение ещё двое парней к ним присоединились, затем ещё двое. Они легко подтрунивали друг над другом, поверхностно, энергично и дружелюбно, реклама порядочного и хорошего образования.

Это был мастер-класс, который Адам так никогда и не усвоил, хотя проводил месяцы специального обучения. Он анализировал манеры Гэнси, разбирал реакции других парней и упорядочивал образцы диалогов. Наблюдал, как лёгкий жест раскручивал мужской разговор, элегантно, словно фокус. Он обращал внимание на закулисные моменты: как печальный Гэнси мог в одно мгновение стать радушным. Но ему никак не удавалось поработать над практическими занятиями. Тёплые приветствия замерзали на губах. Небрежные жесты становились презрительными. Ровный зрительный контакт превращался в нервирующий пристальный взгляд.

Он заново брал этот урок каждый квартал, но решил, что это маловероятно, возможно, там были некоторые навыки, которые даже Адам Пэрриш не мог постичь.

— Где Пэрриш? — спросил Энгл.

— Он здесь, — ответил Гэнси.

— Не знаю, как я пропустил ветер с ледника, — сказал Энгл. — Как дела, чувак?

Это был риторический вопрос, на который нужно отвечать слегка искусственной улыбкой. Парни были тут из-за Гэнси. Где Пэрриш? Слишком далеко, чтобы пешком дойти туда за день.

Когда-то давно такие взаимоотношения огорчили бы Адама. Испугали бы его. Но сейчас он был уверен в своём месте одного из фаворитов Гэнси, так что он всего лишь сунул руки в карманы и спокойно пошёл вместе с остальными.

Внезапно Адам почувствовал, как Гэнси напрягся рядом с ним. Остальные всё ещё гудели и смеялись, но выражение лица Гэнси стало задумчивым. Адам проследовал за его пристальным взглядом к большим колоннам, держащим крышу Грубер Холла. Директор Чайлд стоял наверху лестницы между ними с учебником или чем-то подобным в руке. Кожистая птица, а не человек, сердечная рекомендация солнцезащитного крема и широкополых шляп.

— Хорошо, джентльмены, — позвал он. — Я смог услышать вас из своего кабинета. Мы ведём себя как вороны? Занятия ждут.

Кулаки друг о друга ударены, волосы приглажены, плечи похлопаны. Остальные парни разошлись, Гэнси и Адам остались. Чайлд поднял руку по направлению к Гэнси в своего рода волновом движении, прежде чем нырнуть в кабинеты Грубер Холла.

И снова Гэнси выглядел рассерженным, а потом он стал выглядеть никак. И возобновил путь на урок.

— Что это было? — поинтересовался Адам.

Гэнси притворился, будто не слышал, пока они поднимались по лестнице туда, где только что стоял Чайлд.