Страница 14 из 30
Иногда мать спрашивала его:
— Когда же ты женишься?
— Не волнуйся, мама. Вокруг столько женщин, увидишь, что произойдет в один прекрасный день, — отвечал он.
Наконец, когда наступила перестройка, он признался:
— Я уже женат на Церкви. Вот уже пять лет как я стал священником.
У матери чуть не случился инфаркт.
Еще один юноша занимался с ректором подпольной семинарии, которому приходилось работать водителем автобуса; лекции проходили под шум мотора и гудок клаксона. Да, это что-то, быть ректором семинарии и готовить священников за баранкой.
Вот еще один не менее волнующий факт: молодой человек на закате эры коммунизма пригласил свою мать и друзей в паломничество в Ченстохову. В храме он пошел в ризницу, чтобы узнать, когда будет месса. Спустя несколько минут он появился у алтаря, облаченный в литургические одеяния, с чашей в руках. Его мать и друзья, изумившись, не могли сдержать слез. Он был подпольным священником, и никто ничего не знал об этом!
Поскольку местных священников не хватало, с началом перестройки пришлось приглашать иностранцев. Архиепископ Кондрусевич, как я уже говорил, привез с собой троих, позже к ним присоединился я, затем постепенно приехали остальные. Сегодня в России служат более 200 пресвитеров. Мы не владеем русским языком в совершенстве, но что делать? Нам нужно было дожить до 1999 г., когда были рукоположены первые священники-россияне, выросшие на этой земле, для которых русский язык родной; они будут служить в приходах, кто-то будет преподавать в семинарии, встанет во главе епархий, но все это шаг за шагом…
Необходима помощь иностранных пастырей, — как в Африке и Латинской Америке, — священников «fidei donum», которые оставят на несколько лет родную епархию, чтобы служить российским общинам, помочь им крепко встать на ноги.
Также нужны монахини различных конгрегаций, которые живут в бедности, самоотверженно проповедуют Евангелие; нужны и миряне из других стран — члены церковных движений, однако еще больше требуются миряне, прошедшие подготовку здесь, в колледже им. св. Фомы Аквинского.
Третья форма помощи Церкви в России — материальная. И в этом Божественное Провидение щедро проявляет себя: поддержка идет от Конференции католических епископов США, немецкой организации «Помощь Церкви в беде» и акции «Реновабис», от моей родной Веронской епархии (она помогает и католикам, и православным) и от многих частных лиц. Я не знаком лично со многими благодетелями, но благодарю их на этих страницах от имени всех, кого они поддерживают.
Плоды их щедрости доставляются к нам в огромных автофургонах из «Каритас» Вероны и Брешии, однако это связано с немалыми трудностями. Российские таможенники необычайно суровы и не всегда поступают корректно, так, однажды аспирин, который был послан мне, перепутали с наркотиками… Извинения, как говорится, излишни. Мне было нужно лекарство, я его получаю бесплатно, однако все погрузили обратно на самолет и вернули в Италию. Но, как бы то ни было, Господь желает нам блага.
Особая форма помощи — содержание семинаристов. Во многих приходах меня нередко спрашивают:
— Можем ли мы оказать материальную поддержку кому-нибудь из семинаристов?
В первые годы мы были настроены против этого, архиепископ сказал:
— Невозможно одним семинаристам дать деньги, а другим — нет.
Позже мы изменили свое мнение. Была составлена следующая схема: благотворители выбирают семинариста и платят ему стипендию, но мы не выдаем деньги на руки, а переводим их в казну семинарии. Семинарист молится о своих благодетелях, может быть, даже переписываться с ними, однако он знает, что средства распределяются на всех поровну. Желающие оплачивать стипендии нашлись в Палермо, Брешии, Болонье.
Я очень благодарен дорогому о. Томмазо Тоски, францисканцу с золотым сердцем, за то, что он на страницах своей газеты призвал болонцев заботиться о семинаристах в далекой России. Их помощь — ощутимая материальная поддержка для всех нас.
Девятая глава
Отношения с другими Церквами
Как все знают из русской истории, Православная Церковь существует в России более тысячи лет. В 1988 г. широко праздновалось тысячелетие Святой Киевской Руси. Во времена коммунизма Католическая Церковь строго преследовалась; немало страданий выпало и на долю ее православной сестры.
Движимый духом братства и ради любви к истории, я признаю, что Православная Церковь в эпоху тоталитаризма многим пожертвовала и была прославлена тысячами мучеников за веру. Однако нельзя оспаривать и того, что Католическая Церковь официально присутствует в России по крайней мере с X века, когда Папа направил из Рима епископа. Пережив десятилетия репрессий, Католическая Церковь начала возрождаться, — как я уже говорил, 13 апреля 1991 г. Иоанн Павел II восстановил церковные структуры в России.
Как развиваются отношения между Апостольским администратором и Патриархом Московским? Честно говоря, диалог строить трудно, в первые годы после восстановления католической иерархии он вообще отсутствовал. Нас постоянно обвиняют в том, что мы занимаемся прозелитизмом, споры ведутся и вокруг проблемы униатов.
Что подразумевается под прозелитизмом? Католической Церкви приписывается стремление «переманить» к себе православных верующих. Вселенская Церковь проповедует Евангелие в Марокко, Индонезии, Японии, где католики составляют менее одного процента населения. У нее есть право благовествовать и здесь, ведь в эпоху коммунизма насаждалось неверие. Семьдесят лет антикатехизации… И какой грех в том, что мы теперь помогаем безбожникам обрести веру? Обратившись к статистическим данным за 2000 г., мы увидим, что в Москве всего 1 %, а в Петербурге около 2 % от числа тех, кто считает себя православными, участвовали в Пасхальной литургии. По воскресеньям эти показатели еще ниже, поскольку в Православной Церкви (в отличие от Католической) нет четкого предписания обязательно участвовать в воскресной литургии. Все это — официальные данные, опубликованные Московским Патриархатом. Что же плохого в том, что мы хотим помочь?
Очень сложна и в то же время показательна проблема греко-католиков. В 1946 г. по распоряжению Сталина храмы, монастыри и вся их собственность были переданы Православной Церкви. Пришло время восстановить справедливость. Верно и то, что униаты порой действовали слишком решительно, однако человек, чьи права систематически нарушаются, может однажды потерять терпение и ответить на зло насилием.
Необходимо признать и то, что некоторые духовные движения переусердствовали, порой прибегали к радикальным формам благовестил, действовали так, словно православных нет.
Я говорю об этом во всеуслышание и благодарю Бога, я признаю, что наша сестра, Православная Церковь, многим пожертвовала, что во времена коммунизма она многое сделала для сохранения веры, возможно, сделала все, что было в ее силах. Непросто судить об этом. Тем не менее, мы присутствуем в России ради Евангелия, мы стремимся к любому сотрудничеству с православными, например, приглашаем их на богослужения на Рождество и Пасху. Я сам получал приглашение на обед к Патриарху, бывал в православных церквях на праздничной литургии и в Москве, и в Санкт-Петербурге.
Ведется сотрудничество и на уровне колледжа им. св. Фомы Аквинского: более 20 % студентов — православные. Им также будет выдан диплом, чтобы они, получив квалификацию, могли служить в своей, Православной Церкви.
В нашей семинарии есть юноши, чьи родители православные, по меньшей мере четверо из преподавателей — верующие Православной Церкви. Мы вместе проводим Неделю молитв о единстве христиан. Бывают встречи в духе диалога и братства: по приглашению православного священника о. Георгия я читал лекции, посвященные Догматической Конституции II Ватиканского Собора о Божественном Откровении («Dei Verbum») в Свято-Даниловском монастыре в Москве, в официальной резиденции Патриархии. Реализуются и другие экуменические начинания. Все с нетерпением ждут встречи Патриарха с Понтификом, она позволила бы разрешить спорные ситуации — как чисто психологические, так и экклезиологические.