Страница 70 из 80
С особым кощунством еврейские большевики отнеслись к святым мощам великих русских святых. Из Преображенского собора (1556 г.) вынесли позолоченный ковчег с частицами мощей святого митрополита Филиппа, из Троицкого Зосимо-Савватиевского собора — увезены в Петроград мощи основателей монастыря святых Зосимы и Савватия, а из церкви Германа — мощи святого Германа и святого Маркелла... Я объехал самые отдаленные места, проплыл по соловецким озерам и каналам, посетил скиты, в которых совершали свой духовный подвиг соловецкие святые, и все время меня не покидало чувство, что земля, по которой я иду, соединилась с мощами сонма святых мучеников, а вода, которую я пью прямо из озера, — смешана с их святой кровью. Непобедимый дух святых мучеников и высшее торжество Православия выражались в особой энергии, которую источала эта святая земля.
Вернувшись с Соловков на материк, мы прошли по побережью Белого моря. До 1917 года эти места были своего рода обрамлением соловецкой святыни, с десятками великолепных деревянных церквей и погостов. Самым значительным здесь был город Кемь (известен с XIV века), древний форпост русского народа на освоенном Севере. Из древностей этого города, сохранившихся в аварийном состоянии, — деревянная Успенская церковь и каменный Воскресенский собор (XIX век). В 30-х годах в Кеми не осталось ни одного священника. С самого основания соловецкого концлагеря в Кеми находилось его управление и пересыльный пункт. Самые важные еврейские начальники концлагеря жили не на Соловках, а в Кеми. В 30-х годах они разрушили красивую деревянную церковь, а на ее месте поставили памятники борцам за революцию или, как выразилась верующая сотрудница краеведческого музея, «борцам антихриста». В 1937 году были отправлены в лагеря члены семей расстрелянных ранее священников.
В обрамлении Соловков видное место занимал также Сумский посад — богатое поморское село, давшее России множество мореходов. Гордостью Сумского посада был «монастырек» — архитектурный комплекс из двух церквей, колокольни и окружающей все строения красивой ограды. Рядом с «монастырьком» стояло подворье Соловецкого монастыря, а поодаль — пристань и склады. «Монастырек» был местом паломничества к мощам почитаемого на Русском Севере святого Елисея Сумского (XV—XVI вв.), ученика преподобного Зосимы Соловецкого. Почитание святого всеми окрестными крестьянами раздражало еврейских большевиков. Несколько чекистов арестовали и увезли священников, а церковь закрыли. Однако крестьяне продолжали собираться у церкви, стояли на коленях и молились. По решению еврейской власти мощи осквернили, отвезли их в город Беломорск, где под глумливые комментарии показывали комсомольцам-безбожникам. Продолжалось это недолго. Клуб вместе со святыми мощами сгорел. А к «монастырьку» продолжали собираться крестьяне. Местная ячейка безбожников ночью устроила в церквях погром, вытащила и сожгла книги и иконы, хрустальные люстры били об пол, а вскоре деревянную церковь разобрали и продали на дрова. Оставалась вторая, каменная. В ней уже не было икон, окна и двери выломаны, а крестьяне продолжали приходить. Тогда лагерное начальство приказало церковь взорвать, а щебень пустить на строительство дороги. Перед взрывом церкви демонтировали ее мраморный пол, чтобы установить его в одном из зданий управления лагерей. Судно, которое везло этот пол, затонуло.
На месте «монастырька» сколотили бараки для заключенных. От всех древностей в селе остались только старый монастырский амбар да мореходная лодка XVII века. Как выразился один местный старожил, чудом выживший после всех погромов: «Сумский посад сейчас ворона расстрелянная».
Иудейский лагерный смерч, пронесшийся над Беломорьем, не оставил после себя ни одного живого священника или монаха (отступников не считаю), ни одной святыни. Все северные церкви и монастыри были закрыты, подавляющая часть их зданий уничтожена. В великом русском городе Архангельске из 18 церквей и часовен еврейские большевики разрушили 13, в перестроенном виде осталось пять. Взорваны до основания оба древних городских монастыря — Михаила Архангела (XII век — он дал название городу) и Николо-Карельский (XIV—XV вв.). Древние иконы этих монастырей еврейские большевики сжигали «показательным судом», ритуально, на глазах молодежи.
Волна еврейских ритуальных костров из христианских икон и книг прошла через Холмогоры на родине Ломоносова (здесь полностью уничтожены монастырь и 6 храмов) к Сийскому монастырю, одному из главных местных центров православной книжности и иконописи. Основателем Сийского монастыря был святой Антоний Сийский, поселившийся в 1520 году среди лесов и болот на озере, через которое протекает река сия, впадающая в северную Двину. Антоний Сийский был иконописцем. В монастыре был создан выдающийся памятник русского иконописания — Сийский иконописный подлинник с 500 изображениями-прописями, ставшими своего рода школой для многих поколений иконописцев, снабжавших своими произведениями монастыри и даже Москву.
Шли пешком через озера и заросшие болота. В лесу много брусники и малины, этими ягодами долго питался святой Антоний, когда поселился в этих местах. К монастырю пришли вечером. Остановились в деревне напротив монастыря, у бабы Маши. Ведем долгий разговор за чаем. Красота здесь была неописуемая, рассказывала она, хозяйство содержалось в порядке. По праздникам сюда съезжались крестьяне со всех окрестных деревень, некоторые за 100 верст ехали, чтобы поклониться Божьему угоднику Антонию. Много чудес было у его мощей — исцеления, прозрения. При советской власти все изменилось. В начале 20-х годов приехали комиссары, монастырь закрыли, монахов разогнали, а некоторых увезли. Монастырское имущество — книги, иконы — вывозили на телегах в мешках из-под зерна. По ночам по монастырским помещениям «шныряли воры», тащили все.
В числе первых из Троицкого собора пропала главная святыня монастыря — серебряная рака с мощами святого Антония. В пристроенной к южной стене собора усыпальнице в поисках золота вскрыли раку с мощами местных святых Никанора и Исайи, учеников святого Антония, а также игумена Феодосия и старца Паисия. С соборной колокольни сбросили старинные часы и все колокола. Когда их сбрасывали, земля дрожала. Разграбив монастырь, большевики устроили в нем тюрьму для малолетних преступников, затем дом инвалидов, интернат для психически больных детей, потом дом отдыха, а в последнее время пионерский лагерь. Остатки былого великолепия сохранили лишь собор, трапезная, остатки надвратной церкви. Разобрали на строительство дороги и разные хозяйственные нужды колокольню, настоятельский корпус, внушительные стены монастыря.
Окунувшись в озеро, мы пошли спать на сеновал. На следующее утро, еще раз обойдя все окрестности монастыря, я с утешением подумал, что необыкновенную красоту окружающих лесов и озер большевикам не удалось погубить. Она будет залогом будущего возрождения святой обители.
ГЛАВА 20
ПО ТАЙБОЛЕ НА ПЕЧОРУ. - КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ ЛАГЕРНОЙ СИСТЕМЫ. - ПУСТОЗЕРСК - УСТЬ-ЦИЛЬМА. - ПОМОРСКИЕ СКИТЫ. - РАЗРУШЕНИЕ ВЕРЫ
Мы вышли из Архангельска и двинулись по дороге, проходившей рядом с заброшенным железнодорожным путем, который в конце 40-х — начале 50-х годов строили по воле Сталина, мечтавшего оживить эту ледяную окраину России. По его мысли, железные дороги должны были связать Архангельск с Норильском, а в дальнейшем пройти через Якутию на Чукотку. строились большие планы освоить богатейшие ресурсы окраины. После смерти Сталина лысый преемник великого вождя выступил против гигантского имперского проекта, сулившего для России огромные выгоды. Мы двигались вдоль пути несбывшихся мечтаний, проклиная партийных пигмеев, похоронивших этот край. Шли, а больше летели на вертолетах по обширному пространству Русского Севера, именуемого Тайболой, между рек Пинега и Мезень, покрытому хвойными лесами и болотами. С глубокой древности здесь пролегал зимний санный тракт на Печору, летом же эти места были почти непроходимы. Первая большая остановка в Ухте, возле известного еще с XVII века нефтяного района. Промышленник М. Сидоров пробурил здесь первую в Россию нефтяную скважину. Сам город был построен после войны и сохранил облик Сталинского регулярного строительства этой эпохи. Из Ухты через бурые пересохшие болота, небольшие топи и бесконечные леса в Ижму, некогда богатое село с двумя церквями (сейчас обе в аварийном состоянии).