Операция 'Вечность'

Он вышел, прикрыв дверь так тихо, словно боялся разбудить меня.

Неожиданность. Еще одна. Перед глазами всплыло лицо Патта. Он первый предупреждал, чтобы я не дал застать себя врасплох.

Итак, завтра. Значит, надо спешить. Разумеется, без паники. Осложнений не будет. Я успею, хоть бы пришлось делать это за пять минут до старта.

Я полежал еще немного, потом встал, одернул комбинезон и вышел в коридор.

В холле, как я и предполагал, было пусто. Из кабин не доносилось ни звука. Стремление как можно скорее напичкать космос информацией о прелестях человеческой цивилизации поглотило их без остатка. Я опять улыбнулся. Что там ни говори, а я был частицей этой цивилизации.

Факт, достойный размышления, если учесть, что я сделаю через несколько минут. Я подумал, что без упоминания обо мне, пусть даже самого краткого, о моей жизни, мыслях, воспоминаниях, их информация никогда не будет полной. И таких, как я, нашлось бы немало. А ведь, надо думать, именно наши мысли представляли наибольший интерес для тех, кто вздумал бы исследовать земную цивилизацию.

Я прошел мимо диспетчерской и, не оглядываясь, направился к диагностическому кабинету. Дверь была открыта. Внутри полумрак. Тусклые экраны сливались с неосвещенными пультами и стенами. Откуда-то издалека доносилось ленивое пощелкивание. В воздухе стоял резкий запах хлора.

Не раздумывая, я направился к невысокой двери в боковой стене. Дверь сразу же открылась. Загорелись желтоватые лампы, осветившие длинный коридор, вернее, полукруглый туннель. Одна его стена - совершенно гладкая, на другой - располагался ряд выпуклых плит: входы в складские помещения. Пол коридора был выложен тем же материалом, что и в кабинах, так что я не слышал собственных шагов. Станция была мертва, словно из нее выкачали воздух.

Мне не приходилось раздумывать - все двери были снабжены надписями, при взгляде на них буквы загорались.

У входа в камеру резервной аппаратуры кто-то дописал: "Реанимационные эталоны экипажа". Я остановился. Отлично названо. Иначе, чем сделали авторы рекламы, но здорово. Один вид надписи вызывает доверие.

Я дотронулся до замка. Дверь тут же поддалась. Я осмотрел косяк снизу доверху, пытаясь отыскать какое-нибудь дополнительное предохраняющее устройство. Ничего. Я нажал сильнее. Послышался шорох, будто пересыпали крупный песок, и дверь в помещение "эталонов" раскрылась настежь. Я осмотрелся и вошел.

Вот она - антитеза морга. Они даже не дали себе труда снабдить помещение, заполненное пребывающей между жизнью и смертью информацией, стандартными контейнерами. Или хотя бы обыкновенными пластиковыми стеллажами. Резервной аппаратуры не осталось и в помине. От пола до потолка громоздились жестяные кассеты с этикетками. Я сосредоточил внимание на них и неожиданно почувствовал спазму в желудке. Пришлось вздохнуть поглубже. Нет, я не ошибался. У их вечности были свои теневые стороны. Я мог понять отвращение некоторых древних культур к трупам, но то, что находилось здесь, было несравнимо хуже. Не всегда достаточно понимать, чтобы сдержать тошноту.

Я пересилил себя и сделал два шага к ближайшему ряду кассет. То, что я искал, должно было находиться с краю. Последний улов, точнее - поступление...

В коридоре послышался шорох. Я застыл. Звук повторился. Я услышал что-то вроде приглушенного зова и шаги. Потом они утихли.

Я медленно повернулся, на цыпочках подошел к двери и прислушался. Никого. Я со злостью, словно меня чтото подтолкнуло, вышел на середину коридора. В тот же момент в открытых дверях диагностического кабинета появился человек. Широкие брюки. Перехваченная талия. Голова, карикатурно увеличенная пышной прической. Тень тут была ни при чем. Я знал, что волосы попросту черные.

Конечно же, Кира. Будто ей мало было "случайных" встреч. И того, что она от меня услышала.

Я не спеша закрыл дверь склада и направился к выходу. Она посторонилась, чтобы пропустить меня. Когда я подошел к порогу, в кабине горели все лампы. Я стоял так, что мог дотронуться до нее рукой.

- Остаешься? - бросил я. - В таком случае, позволь пройти.

Она не ответила, продолжая стоять неподвижно, словно пыталась вспомнить, зачем пришла.

- У тебя неприятности? - спросил я вежливенько. - А может, ищешь меня, чтобы, словно попка, повторить то, что тебе сказали? Они не пришли в восторг, верно? Будь спокойна, ты не виновата.

Она склонила голову и заморгала.

"Теперь будет несообразительней", - подумал я.

- Тебя уже исследовали? Только что? - она оглянулась, прикинувшись, будто кого-то ищет. - Техники уже ушли?

- Они, видишь ли, догадались, что у нас тут свидание, ответил я.

Она закусила губу. Глаза превратились в щелочки.

- Что ты там делал? - вопрос прозвучал, как удар по куску жести. Я выпрямился.

- Это тебя тоже интересует? - сказал я холодно. - Пошли-ка отсюда. - Я направился к двери. - Поведаю тебе историю моей жизни. Она печальна и трогательна. Это позволит тебе забыть о неудачах. Ты опять почувствуешь себя женщиной.

- Хотелось бы знать, кем ты себя чувствуешь? - донесся до меня ее голос, когда я уже был в коридоре.

Я подождал, пока она выйдет, и старательно прикрыл за собой дверь.

- Сие называется чистой работой, - объяснил я, прошел на середину кабины, удобно развалился в кресле, а ей указал на второе, напротив.

- Ну-с, - начал я с надеждой в голосе. - Желаешь послушать?

Она подошла ближе, но не села. Положила руки на спинку кресла и наклонилась. Волосы упали ей на лицо.

- Можешь паясничать сколько угодно, - спокойно заметила она. - Если тебе это доставляет удовольствие. Но ответить ты должен.

Я поднял брови.

- В свое время я предлагал тебе кое-что поинтересней. Что я делал? Искал, из чего бы сварганить скворечник. Обожаю скворцов. И знаешь, я ведь всегда был таким. Разве так уж важно, что их здесь нет? Повешу скворечник у себя в садике. Я живу в таком месте, где иногда выпадает снег. Работы у меня сегодня не было, вот я и подумал о птичках. Беда в том, продолжал я, не глядя на нее, - что ничего подходящего здесь не оказалось. Сплошной пластик, какие-то пенометаллы, резиниты. Ничего такого, что может дать несчастной пичужке хоть немного тепла. Ну, тогда я решил поискать. Подумал, что вполне подошли бы симпатичные металлические коробочки соответствующего размера.

Она засмеялась. Не сразу. Переждала немного, словно ей надо было что-то решить.

- И вдруг выяснилось, - подхватила она моим же тоном, что эта жестяная коробочка тоже не то, что тебе надо. Не говоря уж о капле тепла. А ты не считаешь, что надо бы искать нечто другое? И уж, конечно, не здесь?

Я внимательно посмотрел на нее. Она ничуть не изменилась. Марионетка. Но не из тех, которых в любой момент можно потянуть за шнурок.

- Конечно, они сказали тебе, обязаны были сказать, с кем ты будешь иметь дело. Ты знаешь, что можно от меня ожидать. Делай свое, если сможешь. Но на мою помощь не рассчитывай.

У нее блеснули глаза.

- Перестань, - огрызнулась она. - У меня достаточно своих забот. Ровно столько, чтобы неделю назад именно в этой комнате, - она указала головой на диагностический кабинет, мне запретили работать. Отпуск. Если ты думаешь, что ради разнообразия мне порекомендовали твое общество, то ты...

- То ты болван, - подсказал я. Она замолчала. Но только на секунду.

- Я этого не сказала. Но отрицать не собираюсь. Стоит тебе пошевелить мозгами, и ты сразу перестанешь прикидываться героем средневекового романа. Жаль, меня не было рядом, когда ты взрывал пантомат. Рыцарь печального образа! С генератором антиматерии в руках и травмой в сердце.

У нее перехватило дыхание. Я наконец понял, что меня в ней раздражает. Она вела себя так, словно то и дело вспоминала, что на нее смотрят. Теперь она успокоилась.

- Завидую тебе, - сказал я неожиданно для самого себя. Тебе обязательно нужен человек, который время от времени мог бы сказать что-нибудь неприятное. Пусть даже правду...