Страница 15 из 31
6 С каждым шагом из тьмы выныривали новые скопления звезд. И каждый шаг был бесконечно долгим. Только постоянная смена звезд придавала мне духу и позволяла идти дальше.
Тьма пустоты уравняла микроскопическую пылинку - порождение земной цивилизации - с бесконечностью пространства, но граница между этими мирами отсутствовала. Разумеется, все было б иначе, если бы пантомат, как запланировали его создатели, вращался вокруг своей оси. Неподвижные сейчас звезды закружились бы огненным хороводом, словно огни луна-парка, когда на них глядишь с карусели. Можно назвать это психозом, хронофобией и бог знает как еще, но я чувствовал угрозу в окружающей неподвижности. Столь же реальную, как и то, на чем я стою. Потому что пантомат ведь должен - должен! - вращаться вокруг собственной оси.
Со лба струился пот. Я остановился и облизнул губы. Они были влажными и холодными. Я снова увеличил приток кислорода. Белый сноп света, падающий из рефлектора, описал дрожащий полукруг. В темноте чуть сбоку что-то блеснуло. Оказалось, это толстая крышка люка в кольце автоматических прижимов.
- Итак, мы на месте... - сказал я вслух. Шлем ответил приглушенным гудением. Так звенит муха в деревянной кружке.
Приятно было, опустившись на колени, освобождать один за другим пламентовые прижимы, на которых не было идиотской сажи-бархата, украшавшей панцирь. Внутри ждут освещенная кабина, легкий тренировочный комбинезон, ванна, послушная первому жесту аппаратура. Свое, земное. Магниты раскрывались беззвучно. Кто сказал, что стены ограждают от звуков? По-настоящему хранить тайну может только пустота.
Крышка дрогнула. Ее край приподнялся на несколько сантиметров. Образовалась щель. Но там, внутри, таился мрак гораздо более плотный, чем космическая тьма. Рука, сжимавшая захват, остановилась на полпути. Я замер в ожидании чего-то, что, казалось, должно было вот-вот выползти из-под едва приоткрытой крышки и воспользоваться представившейся впервые с момента зарождения возможностью затеряться в космосе. Я непроизвольно выключил рефлектор. Взгляд нащупал несуществующие контуры какой-то фигуры, начал угадывать ее форму, воссоздавать ее живой образ.
По телу прошла дрожь. Это был уже не страх, а физическое отвращение, омерзение, которое вызывают в человеке формы жизни, так же отличные от всего, к чему привык обитатель Земли, как свет Солнца отличается от вспышки аннигиляции. Я уже не видел ничего, не придумывал никаких фигур, застыл, не смея пошевелиться. Вылези сейчас из приоткрытого люка действительно какое-то существо, ему бы и в голову не пришло, что перед ним представитель высокоразвитой Солнечной цивилизации. Скорее всего, оно решило бы, что я - элемент конструкции неведомого назначения и, вероятно, не вполне удачный.
Так продолжалось добрый десяток минут. Наконец я взял себя в руки. Одним рывком откинул крышку. Дрожь в коленях унялась.
Я наклонился, снова включил рефлектор и направил сноп света отвесно вниз, если, конечно, считать, что низ был там, в центре пантомата. В нескольких метрах от меня что-то разгорелось, будто луч уперся в зеркало воды. Но это не был колодец. Свет свободно бежал во всех направлениях, не наталкиваясь на стены, выхватывал пучки проводов, мощные связки криогенных кабелей. Система информационных каналов мозга работала на принципе сверхпроводимости. Однако здесь, среди космической тьмы, мысль о температурах внутри кабелей не вызывала дрожи.
Вглубь вела лесенка, ступеньки которой покрывал шершавый материал, напоминавший резину. Я закрепил рефлектор, повернулся и, стараясь не задеть баллонами обрез люка, начал спускаться.
Лесенка привела на узкую галерейку, окруженную невысокими перилами - что-то вроде полки, висящей в пустоте. Свет рефлектора не доходил до ее противоположного конца. Сама галерейка, выложенная толстым слоем эластичного материала, напоминала помост вдоль стен машинного отделения на древних кораблях. Однако там, где полагалось быть двигателю, "не было ничего.
Только оторвавшись от лесенки и перегнувшись через поручни, я увидел, что все вокруг заполняют бесчисленные многоэтажные сооружения. Так мог чувствовать себя герой сказки, перенесенный внутрь турбогенератора.
Круг света скользил по толстым трубопроводам, конусообразным сталактитам, впадающим несколькими этажами ниже в полушаровые вздутия рабочих секций, выхватывал узлы коллекторов, похожие на гигантские мотки шерсти. Между ними раскинулись свободно висящие в пространстве миниатюрные модели звездных систем. Они оживали на мгновение, вспыхивали, попадая в луч света, приближались, вырастали в размерах. Их мнимое движение продолжалось так долго, что глаз успевал охватить весь очередной комплекс. Казалось, под ударом света паутинообразные сооружения, спирали и клубки неожиданно замирали, прекращали свою деятельность, чтобы возобновить ее с наступлением темноты. Застывали, как застывают некоторые насекомые под взглядом человека.
Я направил рефлектор в конец галерейки и, уставившись в постоянно отступавшую точку, в которой увязал свет, двинулся вперед. Подошвы отскакивали от покрытия, как на батуте. Я подтянул ремни баллонов и пошел быстрее. Еще несколько секунд - и мрак впереди поредел. Дверь. Я не останавливаясь подошел так близко к стальной плите, что еще шаг - и навалился бы на нее всем телом. Коснулся пальцами замка и неожиданно ударился о дверь. Только через несколько секунд до меня дошло, что замок не сработал.
Медленно выпрямившись, я потянулся к ручке. На этот раз внимательно ощупал ее, прежде чем сжать на ней пальцы. Обычный магнитный замок, какие встречаются на всех внеземных объектах. Он должен мгновенно открываться, среагировав на тепло, просачивающееся сквозь перчатку.
Я снова нажал. Старательно, будто показывая гостю с другого края галактики, как это надо делать. Впустую. Ручка мягко повернулась, но дверь не дрогнула. Я опять почувствовал на висках и шее теплую влагу. Попытался еще раз. Не отводя руки, толкнул дверь. Сильнее. Потом навалился на нее со всей силой, на какую способен человек в отсутствие гравитации. А я считал себя не самым слабым из людей. Неожиданно для самого себя крикнул.
Это отрезвило меня.
Замок в порядке. Дверь тоже. Просто я не из тех, кого здесь привечают.
Я отступил и нащупал ручку пистолета. За дверью, в небольшом шаровом помещении, обстановку и оборудование которого я знал как свои пять пальцев, детальнейшим образом изучив на специальном тренажере, священнодействует "шеф", как его называли на Бруно. Центр управления мозгом. Тут сосредоточиваются все идущие извне импульсы, и сюда же они возвращаются после предварительной селекции. Тогда "шеф" выдает задание отдельным секциям, приводит в действие такое количество групп, которое необходимо для решения поставленной задачи. Здесь программируется необходимое расширение емкости пантомата, отсюда идут приказы в секции. В помигивающем тысячами огоньков параллелепипеде посреди зала сосредоточены знания, которыми не в состоянии овладеть ни один человек. Единственное место во всем гигантском объеме, заполненном чистейшей сгущенной тьмой, где блеск датчиков и экранов мог вернуть человеку ощущение того, что этот висящий в пространстве колосс создан им для него. При условии... что человека туда пустят.
Пистолет применять нельзя. Самый короткий лучик прожжет замок, но не остановится на этом. А "шеф" пантомата, мозг мозга, хорошо защищен. Слишком хорошо, чтобы стоило рисковать.
Конечно, в одиночку мне не справиться. Но в грузовых отсеках корабля лежат такие привычные на Земле "существа", что их присутствия там просто не замечают.
Я нащупал плоскую коробочку на левой руке и послал сигнал вызова. Теперь оставалось только ждать.
Тишина. Звук упавшей в глубине сооружения капли воды я воспринял бы как избавление. Но вода была здесь столь же немыслима, как и воздух. Да и падение... Мое дыхание, казалось, заполняло все пространство гиганта, внутри которого я был подобен мухе, затерявшейся в пещере. Постепенно в темноте стали нарастать какие-то шепотки. Вначале я не обращал на них внимания. Потом мне почудилось, будто различаю чей-то голос. Я невольно начал прислушиваться. И совершил ошибку.