Страница 1 из 4
Катаясь в мягкой шелковистой траве, они с упоением гладили и лизали друг друга... Вседругие не делали так из-за густой шерсти, а им с Ивэ очень нравилось ласкаться, особенно Инору - он даже урчал от удовольствия, зарываясь лицом в ее душистое тело, и все не мог надышаться. Но вседругие и вообще на них не похожи даже на вид, они редко ходят выпрямившись и не смеются никогда. А если Ма без причины увидит зубы, она до сих пор может влепить ему крепкую затрещину, не говоря уж о гневе Самого Главного, с которым и вовсе не пошутишь. Поэтому Инор из всей их большой семьи любил одну лишь чудесную Ивэ, особенно на этой укромной поляне... Такой, как здесь, он ее никогда и ни с кем больше не видел - и это была только его Ивэ, и только их двоих восхитительная тайна!..
Потом она начинала тихонько повизгивать, вся изогнувшись и откидываясь назад, волной разметав каштановые кудри. Этого сладостного момента Инор всегда дожидался терпеливо и нежно - предвкушая... А потом они долго лежали рядом в блаженной истоме и тихо дремали, прикрыв глаза... Солнечные блики, легко просеиваясь сквозь кружево листвы, играли на их разгоряченных загорелых телах, и тонкой рукой с обкусанными ногтями Ивэ ласково обнимала его плечо...
И как всегда, они не заметили подкравшегося к ним верзилу Токса. В кустах промелькнула темная всклокоченная голова, и жадным блеском
сверкнули из-за веток глаза... От сильного внезапного пинка Инор, скорчившись, откатился в сторону и аж взвыл в голос, но никто из своих не мог его услышать и помочь - не зря они уходили сюда, подальше от всехдругих. А полусонная, растерявшаяся Ивэ даже и приподняться не успела - дикарь сразу прижал ее к земле, почти всю закрыв своими длинными спутанными волосами...
* * *
Тяжко вздохнув и неумело выругавшись про себя, Рон крутнул кресло и отвернулся от панорамного монитора к большому аквариуму в стене - успокоительной живой картине... А что толку смотреть, если чуть не каждый день перед глазами возникает одно и то же невыносимое зрелище? Малоприятно видеть, как твоего двойника, а фактически - тебя самого подло лупцует здоровенный парень и наваливается на любимую девушку... На запах что ли приходит этот мерзкий Токс? А наши наивные голубки все блаженно дремлют и умнеть, похоже, вовсе не собираются... Ронни незаметно покосился на жену - зря он повернулся так резко, а впрочем, теперь... Эви, положив руку на сенсорную панель, мысленно передавала свой обязательный и почти неизменный в последнее время комментарий в журнал наблюдений. Но на экран фактически не глядела, привычно сидя в пол-оборота и слегка опустив голову - этот сценарий она уже выучила наизусть... Легко представить, насколько ей самой тошно от почти ежедневного унизительного зрелища...
Но до же чего хороша она там - изящная бронзовая фигурка на изумрудной траве! И Рон со стыдом ловил себя на невольном и неизменно возбуждающем любовании ею... Когда-то давно Эви сама вызвалась вести эти записи, ей нравилось придавать им форму коротких и весьма остроумных рассказов о жизни и приключениях трех забавных малышей. Так и повелось с тех пор, став именно ее обязанностью. А теперь она и рада бы отказаться, но двоякое чувство неловкости - женская стыдливость и строгая обязательность в работе - удерживали ее от объяснения с профессором Скоттом.
А у самого профессора во время этих безобразных сцен всегда находились уместные поводы отсутствовать в лаборатории. Частенько он просто отсиживался у себя кабинете, за что Ронни был ему очень признателен. Но с каждым месяцем им становилось все трудней сохранять объективность и невозмутимое спокойствие исследователей, да и просто хорошие отношения давних коллег, тем более, что в этом помещении их было всего трое. Профессор, конечно, изо всех сил деликатничал и даже иной раз пытался настроить всех на юмористический лад, но гнусность дикаря Токса наводила на тягостные размышления и вызывала такие непристойные аналогии, о которых и думать-то неловко. Двусмысленность ситуации была слишком очевидна, и напряженность в маленькой лаборатории день ото дня нарастала, грозя в скором времени лопнуть перетянутой струной...
Промурлыкал свою мелодию таймер - значит, время обеда, но у Рона в его подавленном состоянии даже весь аппетит пропал... Он досадливо повертел в руках баночку с капсулами любимого "барбекю" и резко отодвинул в сторону. Глотнул чуть-чуть энергетика... И снова печально вздохнув, положил в рот шарик виноградного желе, покатал задумчиво... Проверил показания климатических датчиков. Потянулся в кресле и неспешно переключился на территорию орангутанов, а потом их соседей - носачей. Вот там все было, как изначально определено природой - бесхитростно и утешительно-отдохновенно... Длиннорукие орангутаны показывали чудеса воздушной акробатики, в бахроме развевающейся шерсти перелетая между деревьями... Задумчиво бродили или отдыхали после ныряния с деревьев и купания в озере меланхоличные носачи...
* * *
Идея этого Эксперимента возникла пятнадцать лет назад. Профессору Скотту недавно предложили возглавить лабораторию, проводившую наблюдения над несколькими видами обезьян, вымирающих на Земле из-за уничтожения среды обитания и отправленных на планету Парадиз ради сохранения их видов, а также перспективных разработок для будущего переселения туда людей. В числе других он занимался тремя семействами черных горилл и однажды, глядя, как самка нянчит своего детеныша, подумал: если бы волею неожиданного случая, ей пришлось воспитывать ребенка человека - кто бы вырос в результате ее забот? А еще интересней было бы ежедневно понаблюдать за этим процессом! Официально научные эксперименты такого рода запрещены, но разве кто-нибудь сможет узнать - что происходит в густых зарослях далекой планеты, на специальной и охраняемой территории? Многократно все продумав и тщательно взвесив, он рискнул доверить замысел своим недавним студентам - Рону и Эви, довольно быстро соблазнив их этой идеей, поскольку Эви была любознательна, весьма азартна и польщена тем, что профессор именно ей предложил участвовать в таком необычном эксперименте. Хотя на самом деле ему для работы нужен был Рон - толковый парень, не претендующий при этом на лидерство и обладающий редким для молодого человека чувством ответственности. Профессор давно заметил, что Ронни не на шутку, но безответно увлечен Эви, и разумеется, он очень обрадовался возможности, долгое время занимаясь общим проектом, находиться рядом с ней. И конечно, их не могла не заинтересовать еще редкая в те годы возможность совершать космические путешествия на Парадиз для подробного обследования физического состояния переселенных обезьян. Ведь одно дело - смотреть бесчисленные космические видеосъемки, и совсем другое - самим увидеть Землю и другие планеты из космоса! Правда, космический туризм уже тогда обрел популярность, но недавним студентам эти путешествия были не по карману.
Но главное, чем профессор Скотт захватил их воображение - это совершенно головокружительный ответ на вопрос: а кто же станет тем ребенком, воспитанником диких горилл? Да они сами - вернее, их клонированные копии! Ведь метод давным-давно отработан, не представляет ни малейшей проблемы и повсеместно используется для воспроизводства домашних животных. Правда от изначальной идеи клонировать людей пришлось отказаться еще в конце 20-го века, иначе населению Земли уже в ближайшем будущем не хватило бы ни воды, ни продуктов питания. И сегодня недремлющее око Глобальной Системы Мониторинга сразу обнаружило бы криминал при появлении второго землянина с идентичным геномом, при рождении зафиксированным во вживленном на руке чипе.
"Но ведь планета Парадиз находится довольно далеко... и все мы не болтуны - не правда ли?.."
Взгляду стороннего человека карьера профессора Скотта показалась бы вполне успешной. Он преподавал в университете, возглавлял новую лабораторию космической адаптации приматов, регулярно публикуя отчеты о своих исследованиях и популярные занимательные статьи. Его имя было хорошо известно в научном сообществе, но ненасытное честолюбие профессора требовало большего признания и удовлетворения. И вот теперь он размечтался, как займет ведущее положение на Парадизе, пока там еще нет большого числа конкурентов. Он даже всерьез начал расчитывать на некую громкую сенсацию, и чуть ли не открытие нового направления в науке, которые со временем вызовет его дерзкий Эксперимент - именно так, с большой буквы! Правда, в чем они будут заключаться, он и для себя пока не конкретизировал, а вслух об этом, разумеется, ни с кем не говорил.