Страница 7 из 19
Но я не вспоминала про это в то утро. Именно тогда я медленно ползала по дому, собираясь в школу, под впечатлением от странного сновидения. Пила чай, одевалась, всё ещё вспоминая те мрачные коридоры и того мужчину, Дэнмириана. Это же надо, глаза его горели просто адским пламенем, а тело в оборванной рубашке было чем-то неземным. Какой же он однако был противный в остальном. Руки до сих пор чувствовали холодные кандалы, что держали меня, распятой на стене темницы…
Я опоздала на первый урок. Настроение было на нуле, а вахтёрша высказала мне своё «фи» по поводу того, что я пробежала мимо, даже не поздоровавшись с ней. Вообще это была моя соседка по дому, одна из тех бабок, кто прикармливал бездомных котов и каждый день ругался на соседа Стаса. Понимая, что десять минут урока уже прошло, я спешила наверх, перескакивая ступени, потому как история была одним из моих любимых предметов, а строгая училка, от которой все стонали, нравилась мне своим творческим походом к занятиям и реальным знанием своего дела.
Потёртый паркетный пол коридора за лето превратился в отшлифованную и покрытую свежим лаком поверхность, чего я вовсе не ожидала. На повороте между лестничной площадкой и проходом к раздевалкам меня вдруг занесло на повороте, и я, не рассчитав свою скорость, полетела почти что вверх ногами, почувствовав, что кто-то подхватил меня, поставив на место.
Я повернулась, желая взглянуть, кто же лишил меня возможности провести пару месяцев в больнице с переломом, и вдруг увидела перед собой нашего новенького, Никиту. Вчера мне так и не удалось рассмотреть его, ведь его вниманием завладели Лера и Настя. Да я и сама не особо стремилась с ним общаться, стремившись как можно быстрее смыться домой.
– Привет! – его рот вдруг расплылся в широкой добродушной улыбке. – Опаздывать, конечно же, в первый день учёбы не слишком хорошо, но надо хоть иногда смотреть под ноги.
– Сам и смотри, – буркнула я ему. – Я тут всю жизнь учусь, а вот почему ты опаздываешь, мне не очень понятно.
– Отца вызвали в часть. Он военный, – объяснил Никита, почесав затылок. – Машину забрали, а оттуда до города ещё пять километров.
– В Кузьминках, что ли? – спросила я, поняв, о какой части идёт речь. У нас их было всего две в городе, а вторая находилась в противоположном краю. Так назывался за глаза район города на самой окраине, где располагалась старинная усадьба. Конечно, ей было далеко до столичной, но местные прозвали её в честь графа Кузьмина, кому она ранее принадлежала. Потом, в советское время, усадьба перешла в ведомство военной части, что располагалась неподалёку, и стала клубом. А теперь огромное здание стояло в полузаброшенном состоянии, ведь ремонт там не планировался, а выставить на аукционе его не могли, слишком много было с усадьбой бумажной волокиты.
– Да, вроде бы, – ответил он. – Мы только на прошлой неделе переехали. А тут ещё маму в больницу положили. Короче, сама понимаешь.
– Да уж конечно, понимаю, – произнесла я. Что-то было непонятно, чего я с ним вообще церемонюсь. Такой чести у меня уже не удостаивался никто. Неужели за то, что он не дал мне упасть.
– Где этот класс? Нумерация вся вразнобой, – удивлённо спросил он, рассматривая таблички на дверях. Я давно знала, что такого бардака, как в нашей школе больше в городе нигде не найдёшь. Когда-то здесь делали капремонт и меняли двери. Так вот рабочие даже не стали разбираться, какую надпись куда вешать, а поступили «по совести», прикрутив наглухо таблички так, как они лежали в заготовленной стопке. С тех пор все так и учились, и никто не обращал на это внимания. Местные давно привыкли, автоматически находя нужные двери, а вот новичкам приходилось поначалу туго.
– Спасибо, кстати, что лишил меня удовольствия полежать на новом полу, – проворчала я, подходя к нужному классу. – Вот два-пятнадцать, заходи первым.
– Ты же местная. Вот ты и заходи, – он внимательно посмотрел на меня своими серо-зелёными глазами. – Я даже не знаю, как училку зовут.
– Как хочешь, – я нагло дёрнула ручку, открыв двери, – Анна Романовна, можно? – протянула я, метнув злой взгляд в Никиту, что стоял сзади меня в ожидании.
– Симкина! Почему опаздываешь?! На первый раз прощаю, но в следующий раз такого от меня не жди. Не пущу! – пригрозила стриженная блондинка средних лет в очках, что стояла перед классом. – Заходи, твоя парта свободна.
Я вырвалась вперёд, оставив новенького, одного, и плюхнулась на своё место за первой партой. Это было отличное место, где я не видела никого из своих одноклассников. И пусть меня видели все, мне не приходилось ловить взглядом их ухмылки. Никита вошёл через несколько секунд, но оборона была уже пробита, ведь настроение Романовне ещё не успели испортить этим сентябрьским днём.
– Эй, опоздавший! – тормознула она его, когда тот уже направился по проходу назад. – Садись-ка к Симкиной. Нечего прятаться по последним партам.
– Этого ещё не хватало, – прошипела я, почувствовав посягательство на моё личное пространство. Но моих возмущений никто не услышал, поскольку его сумка тут же опустилась на соседний стул, а сам он бесцеремонно уселся рядом.
– Ничего, что я тут посижу? – нагло улыбнулся он, выкладывая на парту принадлежности для письма.
– Чего! – фыркнула я. – Надеюсь, первый и последний раз.
– Эй! Разговорчики в строю! – рявкнула вдруг грозным тоном наша училка, которой уже несколько минут не давали объяснить новую тему.
– Ага, юмор «за триста», – вновь пробурчала я, поднимая голову с ядовитой ухмылкой.
Остаток урока прошёл как-то очень быстро. Даже кошмар наконец-то забылся, освободив место другим неприятным чувствам. Я старалась не обращать внимания на своего временного соседа, но он то и дело что-то спрашивал, а Лера с соседнего ряда метала молнии разъярённых взглядов из-за того, что кто-то обращает на меня внимание.
Как только раздался спасительный звонок, я первая подорвалась с места и рванула в школьный коридор, куда высыпали толпы мальчишек и девчонок, громко галдя и обсуждая подробности прошедшего лета. Мне делиться было особо не чем, да и не с кем. Конечно же, раньше у меня, как и у всех, была подруга, Алина Боброва. Плотная светловолосая девчонка, обожающая вкусно поесть и громко посмеяться. Мы дружили с первых классов, вместе ходили за ручку и провожали друг друга домой, вместе делали уроки, обсуждали по телефону наших знакомых и менялись одеждой. Она и сейчас училась в нашем классе, да и жила неподалёку на соседней улице Пушкина, но с некоторых пор моё общение с ней перешло в ранг «привет-пока». Она была, наверное, единственным человеком, которого я не ненавидела здесь, но и любить её я не могла тоже. Она страшно раздражала меня своей болтливостью и поведением, и в один прекрасный момент я поняла, что нам не по пути. Она и сейчас заливалась смехом на весь наш коридор, что-то быстро тараторя прямо в ухо своей новой подружке, Машке.
Я вдруг почувствовала на своём плече чью-то руку, и резко повернулась, одновременно услышав слова.
– Смотрю, ты вообще оборзела? – прямо передо мной стояла Лера, а сзади неё её вечный хвостик, Настя Калинина.
– Что надо? – я гордо подняла подбородок, глядя этой стерве прямо в глаза.
– Я тебе ещё вчера сказала, что новенький мой. И чтобы ты даже не смотрела в его сторону! – язвительно произнесла она.
– Каткова, ты совсем дура, что ли? – не выдержала я. – Зачем он мне нужен – это раз. А во-вторых я его к себе не за парту садила. Забери его, пожалуйста, чтобы он мне вообще глаза не мозолил!
– Счас же, не садила. Вы пришли вместе. И он почти не разговаривает со мной, хотя вчера сам дал мне свой номер.
Я вдруг вспомнила о проблемах, что он мне рассказывал по дороге. Про переезд и маму в больнице. Естественно, ему пока неохота ни с кем общаться, да ещё с такой идиоткой, как Каткова. Не думаю, что он и ей был нужен. Слыхала, у неё был парень постарше. Здесь скорее работало её чувство собственности и жадности. И то, что ей досталось чуть меньше внимания, чем она могла бы получить. А ведь Никита и правда был симпатичный, высокий, широкоплечий. Да ещё и сын военного, как выяснилось.