Точка перехода

- Сослуживец моего родного деда: они вместе в Порт-Артуре после войны служили. Ну, а когда дед умер, он действительно мне стал кем-то вроде него ... Не угостите сигаретой по старой нашей привычке?

Разумеется, полюбоваться на "Удачу" и проводить нас в короткое плавание до Шанхая и обратно, пришло всё семейство. Валентина Евгеньевна попыталась всплакнуть, но Наташа её пристыдила:

- Мама, не смеши людей! Мы же дней через десять-двенадцать вернёмся!

Ну да, чуть громче, чем требовалось в такой ситуации, зато матросики с соседнего судёнышка расслышали и похохотали...

А потом под кормой "Удачи" снова забурлила вода, и ставшие столь родными люди на пристани начали удаляться.

Трасса Белорецк-Учалы, 5 июля 1996 года, 15:40

- Ты на меня, Коля, не смотри, будто я сектант какой-то или сумасшедший. Ну, да, выпал я из земной реальности на три с половиной десятка лет. Ты правильно это понял. Да и я хорош! Говорили мне, что на мелочах проколюсь, но я надеялся, что не так скоро.

- Так вы, Иван Андреевич, шпион, что ли? - скептически хохотнул я. - Так шпионов, насколько я знаю, намного лучше готовят перед заброской. По крайней мере, и недавнюю историю они учат, и названия правоохранительных органов, и внутреннюю ситуацию в стране. А вы, как мне кажется, и имя российского президента не назовёте, если спросить.

Лицо старика было на удивление спокойным.

- Мало того, что имя не назову. Я от тебя только что узнал о существовании такой должности. И о том, что КГБ теперь по-другому называется, и про то, что социалистического государства трудящихся больше не существует. Много чего ты мне, Николай, поведал, даже сам того не поняв.

Я молчал, осознав, наконец, откуда у дедка сталь в глазах: пожалуй, успел он у товарища маршала Берии поработать...

- В верном направлении мыслишь, Колесов.

- Вы и мысли читать умеете?

- Мысли, не мысли, а лицо у тебя довольно выразительное. Да и логикой ты, как я обратил внимание, не обделён. Ведь просчитывал, не из органов ли я?

- Просчитывал, - нехотя согласился я.

- Из органов. И с дедом твоим из Порт-Артура уезжал одним эшелоном именно в качестве безопасника. Потому и знаю о нём даже то, чего ты не знаешь. Он рассказывал, что полгода отсидел в молодости?

- Он - нет. А вот сестра его как-то обмолвилась.

- Полгода отсидел. За опоздание на работу свыше четырёх часов. Верно?

- Верно, - недовольно буркнул я.

- Вот этим четырём часам, пока твой дед спал с похмелья после празднования своего восемнадцатилетия вместо того, чтобы на работу бежать, и будь благодарен за то, что на свет появился. Иначе бы он не домой отправился после того, как мы технику, вывезенную из Порт-Артура, в Катав-Ивановске с эшелона сгрузили, а... Ну, ладно. Будем считать, что проверку ты успешно прошёл, допуск соответствующий имеешь, раз подписку на четверть века давал. Только учти: про то, что я тебе сейчас расскажу, не двадцать пять лет, а по гробовой камень молчать придётся. Иначе тебя либо прибьют, либо в психбольницу отправят.

Что такое Кузъелга, ты, пока там служил, наверняка слышал. Лагерь там в начале 1930-х был: лес валили "враги народа". И объявился там в сороковом наш бывший разведчик-нелегал, длительное время работавший в США у Николая Теслы. Он попросту провалился и был вынужден бежать в СССР. А поскольку связь он держал через репрессированных руководителей внешней разведки НКВД, его арестовали, судили как американского шпиона и отправили сюда. Проработав в Кузъелга-лаге с полгода, он принялся бомбардировать письмами руководство Управления лагерями. И, что самое интересное, не помилования просил, а требовал доложить руководству страны о том, что совершил важнейшее для страны открытие, которое, если его воплотить в жизнь, принесёт огромнейшую пользу. Этапировали его в Москву, а ещё через полгода, как война началась, вернули в Кузъелгу. Да не одного, а вместе с десятком других заключённых, собранных по разным лагерям.

Поселили эту бригаду в отдельном бараке, куда завезли массу всяких приборов. Даже отдельную дизель-электростанцию поставили. И охраняли - едва ли не лучше, чем товарища Сталина. После Курской дуги часть заключённых с лесоповала перевели на рытьё тоннелей. Одного - в склоне Большого Иремеля, а второго - в горе Ямантау. Что-то очень специфическое обнаружилось то ли в минеральном составе, то ли в расположении пластов, слагающих эти горы. К сорок пятому, говорят, первый успех в работе этого инженера наметился. А из Кузъелги перестали освобождать тех, кто свой срок отсидел.

Я-то те времена не застал. Я, как в тридцать девятом на Дальний Восток загремел границу от японских империалистов защищать, так всю войну и просидел в тех краях. Ну, да, повоевал немного, когда япошек погнали...

Мне уже потом всю предысторию рассказали. А к сорок девятому, когда мы с твоим дедом из Порт-Артура лишнюю технику вывозили, и установка, собранная этим помощником Теслы, работала, и сама программа начала раскручиваться.

Что за программа? Не считай меня сумасшедшим, но программа колонизации иного мира.

- А вы, Иван Андреевич, случайно не перечитались книжек Обручева и Ефремова?

- Ты, Николай, не хами, когда с тобой полковник КГБ разговаривает! Разумеется, и "Плутонию" Обручева, и книжки Ефремова я в своё время читал. Как только узнал, что именно мы охранять приставлены. Выяснилось, что этот ученик Теслы, основываясь на опытах своего наставника, открыл мгновенный перенос в какой-то иной мир. Причём, если в расчётах Теслы установка должна была иметь существенные ограничения по габаритам перемещаемых объектов, а её работа нестабильной из-за то ли космических лучей, то ли солнечной активности, то особенности Ямантау и Иремеля позволяли избавиться от этих проблем.

Опыты ставили, само собой, на заключённых, приговорённых к смерти. Выдержали они этот переход, а учёный, ушедший с ними добровольно, во время работы установки регулярно рассказывал по рации, с чем они столкнулись. Недолго, правда: буквально на третий день троих из пяти заброшенных местное зверьё схарчило. А ещё через день рация и вовсе замолчала. Как позже оказалось, её растоптало стадо четвероногих. Тогда и направили в тот мир первый взвод солдат-добровольцев, которые должны были создать укреплённое поселение для приёма учёных, обещавших соорудить установку для обратного перехода.

К сорок девятому году, когда я в Кузъелгу попал из Порт-Артура, на ту сторону уже переправили до полка солдат и около двух тысяч гражданских. В первую очередь - из числа "парившихся" в лагерях. А узкоколейка Катав-Ивановск - Белорецк работала на пределе возможностей, доставляя в Кузъелгу и Верхний Аршан технику, людей, оборудование, продукты. Всё это шло по двум каналам ТУДА. Поэтому я и говорю тебе: молись на четыре часа, которые прогулял на работе твой дед. Поскольку у него была судимость, а людей с судимостями ТУДА не отправляли. За исключением учёных и смертников.

- Смертников? - прервал я.

- А кого же ещё отправлять туда, откуда возврата нет? Только добровольцев, солдат и смертников, которым было обещано освобождение после того, как отработают пять лет. Тебе известна формулировка "десять лет без права переписки"? И много ли людей с таким приговором вернулось из лагерей после пятьдесят третьего года? Хотя кое-кто из тех, кого по официальным документам НКВД похоронили где-нибудь на Колыме или в пермской тайге, до сих пор живы.

- Подождите. Вы же говорили, что учёные должны были построить установку для обратного перехода.

- Они её и построили. И много чего ценного через неё в этот мир переправили: золото, камни... Думаешь, почему Советский Союз так быстро восстановился после Войны? А попутно успел и атомную бомбу построить, и реактивную авиацию, и ракетную технику, и гидроэлектростанции на крупнейших реках. Да, энтузиазм. Да, трудовой героизм. А ещё - многие сотни тонн золота, тонны алмазов, тысячи тонн урановой руды, переправленные из Нового Мира. Что-то продавали капиталистам, что-то использовали для собственных промышленных нужд. Но вот людей назад не пропускали. За исключением самых-самых ответственных, докладывавших о делах лишь самому первому лицу. И немедленно возвращавшихся "за стену" после этого доклада. Тайна даже не номер один, а номер ноль, Коля! И представляешь себе, что бы началось в мире, сболтни дружкам освободившийся и вернувшийся в этот мир какой-нибудь зэ-ка, где он срок мотал? Поэтому проще было таких оставить навечно "за стеной", предоставив им возможность жить на свободе после отбытия срока.