Зимний салат

Матюша слышал об этом месте — заброшенном санатории к югу от города, и слышал нехорошее. Летом в детском лагере, куда отправил его отец, мальчишки рассказывали друг другу по вечерам страшилки. И самые зловещие из них были о корпусах санатория в еловом лесу. Говорили, что стоит зайти в любое из них — и человек пропадал навсегда. Мол, в давние времена, когда русские ещё не пришли в Сибирь, здесь обитали, воюя друг с другом, низкорослые лесные народцы. И были они настолько дурные, что в годы, когда зверь уходил к югу и наступал голод, поедали людей. Вскоре он увидел эти корпуса: нежилые, с пустыми глазницами выбитых окон, они стояли друг напротив друга. А между ними…. Всё пространство между ними было забито слепленными снеговиками. Каких только уродцев не было здесь! Маленькие и большие, толстые и худые, из одного снежного шара и из целого десятка. Сотни морковок торчали в разные стороны и сотни глаз-пуговиц, глаз-картофелин, глаз-углей пугающе смотрели по сторонам, но живыми оказались только трое, слепленных старшим и младшим Ёлкиными — Хоккеист, Гонщик и Коркодил. Четвёртый оказался ростом с самого Матюшу. Он стоял с капризным и злым лицом, а глаза его были сделаны из двух старых пятикопеечных монет. Одна смотрела на мир орлом, а другая — решкой. Мальчик не знал, что этого снеговика тоже сделал его отец и назвал про себя капризного коротышку Худоросликом.

— С НАСТУПАЮЩИМ! — тонким и визгливым голоском приветствовал Худорослик Матюшиных конвоиров.

— С НАСТУПАЮЩИМ! — громко, но вразнобой откликнулись те.

— Привезли?

Говорил коротышка вовсе не про Матюшу, а про переносной контейнер, обтянутый искуственной кожей с несколькими замками-молниями и двумя широкими ремнями.

— В машине ещё десять, — сообщил Гонщик, расстёгивая молнию и открывая контейнер, оказавшийся миниатюрным холодильником. Внутри него обнаружились множество стеклянных колб с красной жидкостью. — Из детей-то много не выкачаешь. А нам надо много крови, чем больше, тем лучше.

— Мороженщик так трясся от страха, что чуть в обморок не упал, — похвастался Хоккеист. — Всё нам выложил! Теперь существуют такие станции, где у людей берут кровь из вены и хранят в специальных ёмкостях. Там мы и новую машину угнали. А ещё у них есть это… как его…

— Радио, — подсказал Гонщик.

— Точно! Радива. Это такая штука, в которой живут болтливые духи. Мороженщик включил его, и духи рассказали, что у городской стражи есть темница. Когда стали пропадать дети, — тут снеговик гадливо хихикнул, — они туда посадили всех Дедов Морозов. Духи сказали, что не меньше пятидесяти!

— Думаешь, там может быть жезл? — спросил Коркодил, моргая глазами-картофелинами. Он явно был главарём этой необычной шайки.

— А где ж ему быть? Дети заперты?

Главарь кивнул:

— В бывшей столовой нашлись большие котлы. Я приказал мальчишкам оттащить их в подвал, а девчонкам надраить до блеска. Нужен только жезл, и предсказанное свершится.

— Нас мало, мы можем не успеть.

— Скоро нас будет больше, — пообещал главный снеговик, кивнув на Матюшу, и от его слов сердце мальчишки ушло в пятки. — Вы двое, — он указал на Худорослика и Гонщика, — отправляйтесь в город и привезите мне жезл!

Когда машина неотложной помощи уехала, Коркодил вытащил из рта Матюши кляп. Взгляд снеговика не выражал никаких эмоций, он был холоден и пуст, словно чёрная дыра в космосе. Безжалостный, жестокий, опасный, нещадный, ужасающий — сколько ни подбирай синонимов, лучше передать впечатление от этого ледяного взора невозможно. Он словно приковал мальчишку к земле и лишил его воли.

— В тебе течёт древняя кровь, — сообщил снеговик. — Жидкая как ещё незамёрзшая водица, но она в тебе есть. С НАСТУПАЮЩИМ!

Он замолчал, ожидая ответа.

— Ты должен повторить то же самое, — подсказал Коркодил.

— С Наступающим, — с трудом разлепив губы, тихо произнёс Матюша.

Снеговик обошёл его кругом, продолжая внимательно разглядывать. Так разглядывают букашку, прежде чем проколоть её иголкой и поместить в коллекцию мёртвых бабочек.

— Когда-то здесь жили сильные люди, их делал такими холод. Тепло делает людей мягкими и никуда не годными, запомни это. Те люди умели прикосновением рук превращать мёртвую воду в живую. Ты же знаешь, что снег — это замёрзшая вода? Зимой они создавали ледяные отряды и отправляли их за добычей на юг, туда, где другие люди — слабые, как тающий снег — пахали землю и выращивали скот. Мы убивали взрослых, а детей забирали с собой и привозили на пир.

— На пир? — Матюша осмелился поднять голову и взглянуть в глаза снеговика.

— Да, — ответил тот. — Их варили в огромных котлах и ели. О, какое это волшебство — зимний салат из тёплых маленьких тел! Оно позволяло оставаться миру холодным. Стоит кого-нибудь пожалеть, Матвей, и мир становится чуточку теплее. Если так и дальше будет продолжаться, скоро весь лёд на Земле растает. Но довольно. Теперь ты узнал всё, что нужно. Принимайся за дело: никто из этих поганых детишек не смог слепить живого снеговика. Но ты сможешь. Создай мне живую снежную армию, Матвей, и тебя не съедят. Жизнь за жизнь, разве несправедливо, мой мальчик?

И Коркодил неожиданно захохотал. Жутко звучал его безжизненный хохот среди армии кособоких мёртвых снеговиков. Матюша невольно отшатнулся и бросился бежать, но в наступившей тишине его тут же настиг повелительный оклик:

— Стой!

И такой силой обладал этот окрик, что мальчик не мог не повиноваться. Словно кукла, подвешенная на нитках, он повернулся и направился обратно. До глубокой ночи он, выбиваясь из сил, слабый и насквозь промёрзший, «переделывал» снеговиков. Он даже не удивлялся, что их фигуры оживают под его руками, словно игрушки, в которые вставлены новые батарейки. Хрипят, учась говорить, ворочают глазами-пуговицами, в которых ещё некоторое время видны дырочки для ниток, шевелят носами-морковками… Казалось, он утратил способность чувствовать, но это впечатление было ошибочным. Через несколько часов, когда он совсем выбился из сил, Хоккеист оттащил Матюшу в подвал. Открылась дверь, и он увидел несколько десятков детей в грязных куртках, шубах и пальто, в страхе отпрянувших от котлов.

— Продолжаёте чистить! — рявкнул на них Хоккеист.

Глава 6, в которой мы узнаем тайну мороженщика

Жил-был на свете весёлый мороженщик дядя Женя. Он ездил по городу в разноцветном грузовичке-фургоне и продавал свой товар прямо из окошка.

— Покупайте-налетайте, — зазывал он детвору, останавливаясь каждый раз на новом месте, — продаётся мороженое на любой вкус: клубничное, шоколадное, фисташковое, смородиновое, малиновое, манго и крем-брюле! Абрикосовое, ванильное, сливочное, кофейное, ореховое, черничное! С орехами и изюмом! Эскимо и пломбир! Покупаете два шарика — третий бесплатно!

Протягивая покупателю порцию, дядя Женя радостно улыбался ему и зачем-то при этом подкручивал щегольские воронёные усы. Все окрестные ребятишки знали и любили дядю Женю. Но больше всего мороженщика обожала его восьмилетняя дочка Люся. Ещё бы, ведь каждый день в течение всего года она вместо завтрака съедала порцию самого вкусного мороженого с двойным сиропом. И хотя Люсина мама сперва пыталась спорить c дядей Женей о том, насколько это полезно, но что она могла возразить против солидной фразы «Мороженое — стопроцентно усвояемый продукт», которую он произносил, не забывая подкручивать воронёный ус?

Так случилось, что именно Люся была самой первой среди пропавших детей, но в полиции до сих пор о её исчезновении ничего не знали. Дело в том, что снеговики, похитив девочку, запретили родным кому-либо об этом сообщать, под угрозой того, что заморозят её до смерти. Мало того, они велели дяде Жене отдать им свой новогодний наряд Деда Мороза, в котором он торговал перед праздниками, велели садиться за руль и, выполняя их указания, возить их туда, куда они повелят. В награду за хорошую службу они позволяли ему изредка видеться с Люсей, разрешили отвезти ей пуховик, свитер и шаровары. А в тот день, когда у охотников на детей: Худорослика и Гонщика, — был совсем удачный улов, Коркодил, главный снеговик, даже милостиво согласился на то, чтобы дядя Женя покормил похищенных детей. К сожалению, в фургончике из съестного было только мороженое, и дядя Женя впервые в жизни пожалел о том, что не стал продавцом свежеиспечённых беляшей и хот-догов или пышущих жаром, только-только со сковородки, блинов. Ведь дети были не только голодны и испуганы, они сильно озябли, лепя до изнеможения армию снеговиков и чистя котлы, в которых снеговики собирались готовить зимний салат. У детишек зуб на зуб не попадал от холода, а тут их ещё и мороженым накормили. Хорошо хотя бы, что у дяди Жени был с собой большой термос со сладким и горячим чаем, но чая было слишком мало, каждому досталось лишь по крохотному глоточку. А у самого маленького мальчика пальчики так заледенели, что перестали сгибаться, он выронил кружку, и его чай вылился на снег. Мальчик горько заплакал. И хотя мороз стоял не трескучий, дядя Женя испугался, что слезинки могут превратиться в лёд, он схватил мальчика в охапку, прижал к себе, стал растирать ему лицо и ладошки, пока они не согрелись и не порозовели. Только снежное сердце не растопили бы детские слёзы. Но у Коркодила сердце было именно из снега — глядя на эту сцену, он насмешливо фыркнул, она его позабавила, и только. Правда, он сообразил, что без горячей еды дети долго не протянут и позволил после этого дяде Жене несколько раз съездить домой — за обедами, которые готовила для всех Люсина мама.