Страница 4 из 8
Тем более, нам нечего было противопоставить средствам, обнаруженным на борту перехваченного живого корабля разведчика. Страшным оружием оказались возможности рептилоидов, что биологическое оружие, могущее полностью уничтожить экосистему любой планеты, что технологическое, когда невидимая глазу пыль поедает конструкции ещё до начала сражения. А ведь кроме архов и рептилоидов существуют и другие расы, на границах фронтира происходили контакты с совсем уж причудливыми существами. Порой они заканчивались взаимовыгодной торговлей, а порой агрессией без предупреждения.
На разработку защиты от оружия рептилоидов у учёных ушло больше года, даже сейчас ещё нет 100% гарантии безопасности, если рептилии выпустят что-то новенькое или модифицированное. Кто его знает, что ещё успела изобрести биологическая цивилизация, поставившая во главу угла месть за событие, в котором они считают виновным всех теплокровных. Не стоит сбрасывать со счетов, что это был только корабль разведчик, а чем вооружён боевой флот — до сих пор не известно. Несколько десятков оплаченных и хорошо экипированных Селариэлем экспедиций к центру галактики ещё не вернулись. Надёжные сведенья, на основании которых можно делать какие-то выводы отсутствуют.
Архи, опять-таки, добавляют проблем и неуверенности. Надёжно защитить флот от узконаправленного пси удара у учёных получилось, но что будет, если на поле боя появится не один, а несколько ульев. Защита всегда будет уступать нападению, тот, кто полагается на оборону, рано или поздно всё равно проиграет. А устроить геноцид и самим атаковать, пока не собрались с силами или того хуже не объединились наши многочисленные и разнообразные враги я считаю неправильным. Паучок в этом меня тоже не поддержит, да вообще никто не поддержит, если завтра я сформирую огромный флот и отправлюсь воевать с архами. Всех устраивает вялотекущий конфликт и вооружённое перемирие, когда по мелочи во фронтире то одни, то другие пощипывают друг друга.
В Содружестве сейчас, конечно бум, и все вооружаются, обновляя свою технику, но глазом при этом косятся на соседа или на независимые миры, где осталось ещё множество лакомых кусочков. Совсем немного я побыл в шкуре аграфа, а уже так хорошо понимаю причину снисходительно презрительного к ним отношения со стороны своей расы. Очень короткие цели, буквально только то, что находится перед самым носом, интересует в своём большинстве хуманов. С другой стороны, именно частая смена поколений даёт небывалый потенциал для роста, длительный застой в который скатилась моя раса, у хуманов в принципе невозможен.
Автоматические верфи уже сделали около 500 копий моего линкора, капля в море, сотни боевых станций по всей империи заменены на новые, самые совершенные модели. Весь личный флот Семьи Селариэль обновлён, как и флот малых кланов Вечернего леса и падающего листа. Так почему же внутри меня растёт чувство, что я делаю всё неправильно. Не туда трачу силы и энергию, упускаю какой-то важный аспект, который может оказаться решающим, когда не сможет помочь — ни супер флот, ни супер Искины. Может, на самом деле проще заранее сдаться на милость победителя, сложить руки и ждать — имеет ли право на существование наша цивилизация? Так, стоп, Селариэль, куда-то не туда тебя мысли занесли от усталости, взбодрись, встряхнись. Не хватало ещё проиграть бой до начала сражения.
Поговорю-ка я со своим личным психотерапевтом паучком, это ехидное существо кого хочешь может довести до белого каления и неконтролируемых вспышек ярости. И ведь, как тонко моё состояние чувствует, зараза эдакая, сколько раз так уже было, улечу мыслями куда-то не туда, а он меня раз и мордой об стол. У римлян говорят, был приставлен специальный раб, который ходил следом за триумфатором и повторял, — помни ты тоже смертный.
-Паучок, так чем ты в последнее время занимаешься и почему так нагрелся?
В ответ от паучка пришёл мыслеобраз, давненько он таким способом со мной не разговаривал. Приняв его и запустив просмотр, я погрузился в странный мир неведомого разума, наблюдающего за морским дном. Полученная картинка чем-то отдалённо напоминала работу моей нейросети, было множество принципиально общего, имелось и отличие у этого разума. Это не был поток информации, это была лавина, у неизвестного мне разума одновременных потоков данных регистрируется и обрабатывается — в сотни, а может даже тысячи раз больше. Моя нейросеть тут же принялась отфильтровывать второстепенное, пытаясь ухватить основное, чуть ли не впервые с момента своей установки выйдя на полную операционную мощность, и всё равно, ресурсов всех моих сотен встроенных сопроцессоров не хватало. А ведь это шла уже препарированная и обработанная информация, а не сырые данные.
— Паучок, если только в этом урок, то я сдаюсь, мне ещё далеко до такой мощности, можно смело сказать, никогда ни один биологический разум не будет в состоянии обработать и справиться с таким потоком.
Паучок ответил, — Не торопись с выводами, Селариэль, смотри, что будет дальше.
Этот разум явно принадлежал не паучку, я получал уже от него мыслеобразы, может именно тогда мы на самом деле подружились. Когда я увидел за этим древним и невероятно умным и ехидным разумным Искином такие привычные для меня чувства: сострадания и сочувствия. Особенно образы воспоминания, когда паучок на остатках энергии, вычерпывая себя до самого предела, будучи пробуждённым от спячки спасал расу аграфов от разрушительного действия рабской нейросети. Тут всё было совсем по-другому. Этот разум был слишком, даже не знаю какой правильно подобрать эпитет — мощным, быстрым, правильным? Но в то же время чувствовалась у него какая-то ущербность. Не спрашивайте меня, в чём это выражалось, я не знаю, я так почувствовал, когда смотрел этот мыслеобраз.
Время пошло с ускорением, по показанному отрывку прошло около трёх десятков лет. Действие происходило где то глубоко под водой, странные существа изредка проплывают мимо, в них что-то есть для меня, неуловимо знакомое. Нейросеть, тут же подчиняясь мысленному приказу, проанализировав изображение, выдала отрывок, из когда-то давно просмотренной мною передачи, хранящейся в самых глубинах памяти. Да это же наш земной океан, я тут же замер, не желая пропустить даже самого малого кусочка увиденного. Графики краснели, поток цифр нарастал, все данные указывали на скапливающееся напряжение в земной коре, наконец, напряжение коры высвободилось.
Не знаю, снимал ли кто-то это раньше или я самый первый увидел подземное землетрясение. Вода стала мутной, подводные обитатели заметались. Изображение стало быстро всплывать, мы почти моментально поднялись на поверхность. По океану, разбегаясь во все стороны, шла гигантская волна, такие волны убийцы, возникающие после мощных землетрясений, называют цунами.
Вдали показалась земля, десятки тысяч отдыхающих заполняли пляж, пользуясь возможностью отдохнуть, загореть, поплавать, со звонким смехом бегали дети. А в это время из океана, со скоростью скорого поезда, вырастая возле самого берега в размерах ещё больше, стремительно приближаясь, шла стеной, сокрушающая всё на своём пути волна с девятиэтажный дом.
С удивительной детализацией, неизвестный мне интеллект вёл запись, регистрируя каждое переломанное или задохнувшееся под слоем грязи тело, отмечал, когда остановилось сердце, когда мозг попавших под удар цунами, напоследок, агонизируя, выдавал множество беспорядочных импульсов, погаснув после этого окончательно. Анализировались температуры воздуха и воды, давление, перепады, жалкие попытки людей убежать от сошедшей с ума стихии. С холодным интересом записывались и прорабатывались варианты, как на текущем уровне развития цивилизации можно предупреждать и противостоять таким катастрофам.