Верлойн

Дрюль, молчаливый вчера, сегодня не умолкал ни на минуту. Сначала он рассказывал Верлойну о своих приключениях, потом переключился на всевозможные забавные истории, которых наслушался в придорожных кабаках, и барон отдал должное его таланту рассказчика – язык у Дрюля был хорошо подвешен. Верлойн, однако, больше молчал, слушая рассказы дримлина вполуха. Мысли барона были о Беллар, ему ее очень не хватало, и он в какой раз корил себя за то, что оставил ее...

Изумрудный лес не был похож на Фолкский, деревья тут попадались все больше диковинные, непохожие на те, что Верлойн видел прежде, – вроде дубы дубами, да стволы с ветвями уж больно мощные и листва ярче. Вроде ясень ясенем, а цвет коры какой-то странный, в зелень отдает. Тут все было ярче, даже воздух был прозрачнее. И казалось, осень позабыла об этом лесе – листья на деревьях и кустарник еще сочились зеленью, лишь изредка можно было заметить золотые россыпи осенней листвы.

Заросли папоротника, пышные кусты, над которыми величаво возносились стволы деревьев, плотно обступали тропку, по которой ехали путники, однако тесноты не было, посмотришь по сторонам – вроде бы стенами окружен, а не душно, воздух не спертый, как обычно бывает в чащах. Ветерка разве что не было, он шелестел листвой самых верхушек крон.

Ехали они полдня, сделали всего два привала, чтобы перекусить и дать коням отдохнуть. Когда солнце стало неумолимо двигаться к западной части небосвода, путники выехали на узкую, неприметную тропу, которая вела в нужном им направлении. Деревья чуть отступили, высокая трава и кустарник окружали тропку с двух сторон, кроны деревьев уже не скрывали прозрачное голубое небо.

Верлойн с Дрюлем проехали около ста шагов, когда Хинсал вдруг остановился и тревожно стукнул копытом об землю. Дрюль, как раз рассказывавший Верлойну какую-то забавную историю, умолк на полуслове и уставился вперед, высматривая что-то на тропе. Барон тронул поводья и осторожно двинулся вперед, внимательно осматриваясь по сторонам. Его волшебный конь не мог просто так всполошиться, значит, почувствовал что-то тревожное. Верлойн ослабил меч в ножнах, однако обнажать его без причины не стал.

Барон с Дрюлем двигались вперед, когда дримлин указал на что-то в траве и сказал:

– Кровь.

Подъехав ближе, Верлойн понял, что дримлин не ошибся. То место, на которое указывал Дрюль, было залито кровью, трава примята, а кровавый след тянулся к тропе, словно тело куда-то поволокли. Верлойн огляделся по сторонам, увидел похожую картину дальше, но там след тянулся аж от деревьев. Дрюль обвязал поводья вокруг передней луки седла, вытащил из колчана, притороченного к седлу, стрелу и наложил на свой короткий лук.

Верлойн и на этот раз не стал обнажать меч, будучи уверен, что успеет его выхватить в любой момент. Вскоре путники выехали на большую поляну и остановились, пораженные увиденным.

Вся поляна была изрыта копытами и казалась темной от пролитой крови, слева от путников, у самой кромки леса, грудой лежали тела воинов и коней, сваленные в кучу, а справа, у высокого ясеня, возвышался невысокий холм, возле которого молча сидели двое. Их кони стояли рядом – большой черный скакун южных кровей и здоровенный мерин, весь пыльный, в засохшей пене. Двое, что сидели у холма, возле потухшего костра, завидев путников, не пошевелились и не произнесли ни слова. Один из них был тигом, в другом же Верлойн неожиданно узнал Странника из таверны в Гмиэре, кажется, его звали Алдрудом.

Барон и Дрюль некоторое время молча рассматривали тига и Странника, потом спешились и, взяв коней за узду, направились к ним. Учтиво поприветствовав их, Верлойн спросил:

– Что здесь случилось?

Алдруд молчал, глядя, как вороны слетаются к груде мертвецов на том краю поляны. Тиг же посмотрел на Верлойна, на Дрюля, который по-прежнему держал на изготовку лук, потом отвернулся и глухо сказал:

– Беда тут случилась.

Верлойн знаком велел Дрюлю убрать лук и сел рядом с Алдрудом, рассматривая мертвых воинов. Только сейчас он сообразил, что мертвецы одеты в темно-серые кольчуги нуброгерских воинов, стало быть, это были меченосцы из Баксарда. Что же они тут делали, что тут произошло?

– Это воины Нуброгера, – тихо сказал Верлойн. – Как они тут оказались?

– Не все ли равно, – процедил сквозь зубы Алдруд, не отрывая взгляда от воронья. – Ехали бы вы своей дорогой, путники.

Верлойн посмотрел на Странника. В его словах чувствовалась такая боль и горечь, что барон вдруг понял, что свежевырытый холм у ясеня – это братская могила и лежат там Странники. Но неужели... Неужели весь Отряд? Подобное в голове не укладывалось, поэтому Верлойн все же решился спросить:

– Неужели все Странники полегли?

Алдруд и тиг одновременно повернули головы и уставились на Верлойна. Алдруд, кажется, узнал юношу, а может быть, просто вспомнил, что где-то его видел. Он лишь коротко кивнул в ответ и резко поднялся. Тиг последовал его примеру, и Верлойн подивился его росту. Видал он высоких людей, но тиг был просто великаном по сравнению с самыми высокими из них. Алдруд подошел к черному коню и принялся возиться с седлом. Тиг приблизился к нему и что-то тихо спросил, Алдруд резко ответил:

– В Баксард!

Верлойн поднялся и направился к Страннику и тигу, тихо сказав Дрюлю, чтобы тот оставался на месте. Для себя барон уже сделал выводы из увиденного и услышанного, потому решил, что Алдруд собирается ехать в Баксард, мстить Нуброгеру за гибель Отряда, а тиг, скорее всего, будет его отговаривать. Так оно и случилось. Пока Верлойн к ним шел, тиг что-то тихо говорил Страннику, а тот, сверкая глазами, яростно возражал:

– И не собираюсь думать! Я знаю только одно – будь против меня хоть все войско Нуброгера, я до него все равно доберусь и перегрызу ему глотку! Он у меня проклянет тот день, когда его породила на этот свет жаба! А если повезет, будет он у меня умирать долго и мучительно!

Завидев Верлойна, Алдруд обратил к барону искаженное яростью лицо и громко спросил:

– Вы еще тут? Велено же вам было – ехать своей дорогой!

– Повелевать мной может только король, – спокойно ответил Верлойн, – а поскольку вассальную клятву я давал не тебе, да и не состою сейчас на службе короля, то я волен как ветер. Отправлюсь я своей дорогой – это верно. Да может статься, что дороги наши ведут в одну сторону.

Алдруд и тиг молча смотрели на барона – Странник с нескрываемой неприязнью, тиг – с интересом. Алдруд подошел к Верлойну вплотную.

– Ты о чем речь ведешь, путник? – спросил Странник.

– О том, что, судя по всему, цель у нас с тобой одна, – ответил Верлойн.

Алдруд молча рассматривал барона, потом спросил:

– Убить Нуброгера?

– Убить Нуброгера, – спокойно подтвердил Верлойн.

Так они и познакомились – Верлойн, Алдруд, Тиглон и Дрюль. Они уселись возле ясеня, и Верлойн рассказал им о том, что направляется в Баксард, чтобы отомстить Нуброгеру за смерть отца и вызволить из плена свою возлюбленную. Тиглон и Алдруд выслушали его, потом переглянулись, и Странник потер щетинистый подбородок.

– Что ж, видать, нам и впрямь по пути, – сказал он. – А раз у нас цель одна, так и ехать надо вместе. Ты что скажешь, Тиглон?

Он выжидающе смотрел на тига, тот молчал. Позже Верлойн узнал, что тиг был начальником стражи у самого Герда IV, и ему стало понятно, почему он медлил. Тиг в ту минуту решал, как поступить – вернуться на службу или отправиться в поход на Баксард. Тяжелый выбор, но тиг думал недолго.

– Я с вами, – произнес он, и Алдруд тут же радостно хлопнул его по плечу. Тиглон поднялся и сказал: – На заставе у Ридела мы сможем запастись провизией и как следует отдохнуть перед дорогой. Если выедем сейчас – к вечеру будем на месте.

– Времени терять нельзя, – кивнул Алдруд.

Дрюль, который все это время молчал, неожиданно дернул Верлойна за рукав и прошептал:

– Господин Верлойн, можно с вами поговорить?

Барон извинился перед Странниками и отошел в сторону, вслед за Дрюлем. Тот почесал лоб и сказал: