Подарок из Египта

Квинт позвал с собой Метродора — своего главного спальника. У Метродора были ключи от сундуков Квинта, и он отвечал за их сохранность. Квинт приказал ему отпирать сундуки, чтобы проверить, все ли на месте. На вопросы спальника, чем вызвана такая спешка, Квинт лишь прорычал, что он скоро все узнает.

Безумные глаза Квинта не на шутку перепугали Метродора. Ведь он кое-что временами уводил из сундуков хозяина. У Квинта было валом разной одежды, и о многих своих покупках он уже давным-давно позабыл. Эти-то залежавшиеся ве-щички Метродор и брал себе. Он и подумать не мог, что хозяин когда-либо вспо-мнит о них. Теперь Метродор проклял свою алчность и с волнением открыл два сундука. Он вслух стал пересчитывать плащи и накидки.

— Здесь все на месте, — сказал он, углубившись в первый сундук до самого дна.

— А ты не врешь? — зашипел на него Квинт, устремляя проницательный взор на Метродора.

— Зачем мне врать? Все твои накидки здесь, да и где ж им быть, я ключи никому не давал. Если хочешь, я могу еще раз пересмотреть.

И он опять стал перебирать одежду.

— А где моя тирская накидка? — вдруг спросил Квинт.

— Вот она, — сказал Метродор, вытаскивая пурпурную накидку.

— А сидонская? — не унимался Квинт, — та, что я купил у одноглазого финикий-ца?

— Сейчас найду. Я ее где-то видел. Да вот она.

И Метродор извлек из сундука вторую накидку. Это была не сидонская, но похожая на нее.

— Это не она! — воскликнул Квинт, заподозрив подлог.

— Как не она, если она, — убеждал его Метродор, — я ее хорошо помню.

— А я её что, по-твоему, не помню? На сидонской накидке ворс был густой, а эта, смотри какая облезлая.

Квинт сунул накидку Метродору под нос.

— Да сидонская это накидка, — упорствовал тот, — она просто долго в сундуке лежала. Ворс в нее и вдавился.

— Я сейчас тебе в лысину этот ворс вдавлю, — повысил голос Квинт, — где моя сидонская накидка, я тебя спрашиваю?!

— Да вот она! — стоял на своем побледневший Метродор, — Клянусь Аполлоном, это она. Я что виноват, что ты ее узнать не можешь?! — повысил голос и Метро-дор, словно был твердо уверен в своей правоте.

Квинт еще раз повертел в руках накидку и швырнул ее в сундук. Он ведь сам точно не помнил, как выглядела его сидонская накидка, и хотел взять Метродора на испуг. Но спальник не сломался, хотя уже давным-давно присвоил себе хозяйскую накидку из далекого Сидона.

Квинт вспомнил еще о нескольких наиболее любимых им накидках, но все они оказались на месте.

Тогда Квинт перешел к шкатулкам с украшениями. Он высыпал содер-жимое шкатулок на стол и принялся разгребать драгоценности руками.

Чего там только не было: перстни, кольца, геммы, цепочки, ожерелья, браслеты, амулеты и разные другие побрякушки, стоимостью не меньше нескольких тысяч каждая. Квинт стал морщить лоб, припоминая, что ж у него было. Несколько раз Квинт не мог сразу найти в этой куче какой-нибудь перстень или медальон и уже радовался пропаже, как вдруг Метродор отыскивал нужное украшение.

В конце концов Квинт убедился, что и с драгоценностями у него все в порядке. Это его несколько обескуражило. Квинт так хотел обвинить Юлию в воров-стве, а тут на тебе, оказалось, что у него ничего не пропало. Видно болтун из бани все же приврал насчет краденых Юлией подарков для любовника. «Вот же брехло, — думал Квинт, — все-таки недаром ему клиенты морду сейчас бьют». Но от этого легче Квинту не стало. С подарками или без, но жена ему изменяла, а поэтому нужно было обязательно найти тех, кто ей помогал.

Квинт устремился в подвал, чтобы вырвать признание у германцев. Не успел он туда войти, как в подвал спустился и Луций. Он не мог упустить случая поизмываться над варварами.

— Пятки им поджарь, пятки, — подзуживал он Квинта.

Но Квинт не торопился сдирать шкуру с германцев. Он лишь приказал для пущей острастки приковать их цепями к стене.

— Ну что, допрыгались? — заговорил он гнусовато, как будто их вина уже была доказана, — если хотите жить, давайте, рассказывайте, сколько вам заплатила Юлия и как она встречалась с любовником.

Насмерть перепуганные германцы стали божиться всеми известными им богами и богинями, а также духами умерших предков, что они денег от Юлии не брали и что она вообще не могла ни с кем встречаться. Боги свидетели, они ревнос-тно стерегли ее от всех.

— Да что ты с ними цацкаешься, — прервал их клятвы Луций, — ты им, Квинт, в лживые глаза повнимательней посмотри. Да сразу видно, что они продали тебя с потрохами. Эй, верзила! — крикнул он одному из рабов, — давай раздувай жаровню и неси сюда железные прутья. Сейчас я тебе, Квинт, покажу, как надо вес-ти допрос.

Квинт его не удерживал. В любом случае германцы заслужили наказание. Он им доверил жену, а они так позорно проворонили любовника. Если только проворонили, а не продались. Но это Квинт надеялся вскоре выяснить. И если подтвердится худшее, германцы одними прижиганиями не отделаются.

В жаровне уже трещали пылающие дрова, уже рабы стали поплевывать на тор-чащие из жаровни железные прутья, чтобы по шипению слюны определить, насколько хорошо они раскалились, как вдруг на лестнице, ведущей в подвал, раз-дались чьи-то быстрые шаги и перед Квинтом предстал взволнованный Луперк.

— Хозяин, — начал он сбивчиво, — там прибыл гонец от твоего сына. Марк сей-час выгружается в порту Остии.

— Как?! Мой сын приехал?! — радостно воскликнул Квинт, — наконец-то! Надеюсь с ним все в порядке?

— Гонец говорит, что да.

— Хорошо. Скажи ему, что я сейчас поднимусь. Ну что, — обратился он к рабам, — гасите жаровню. Этим выродкам сегодня повезло, — Квинт посмотрел на германцев уничтожающим взглядом. — Я потом ими займусь, — добавил он.

Луций одобрил решение Квинта. Не стоило встречать Марка пытками, пусть даже презренных варваров: это было плохой приметой.

2-ая глава

Гонец ждал Квинта в атриуме. Он рассказал ему, что Марк вот-вот прибудет сам — как только разгрузится корабль. Марк привез из Египта много разных подарков и хотел лично проследить за их разгрузкой. Он только просил отца прислать ему в помощь пару десятков рабов, чтобы быстрее перевезти весь груз в Рим. За рабами дело не стало, Квинт поручил Метродору побыстрее ото-брать самых сильных, а также приготовить несколько мулов.

Пока Квинт отдавал эти распоряжения, Луций донимал гонца своими расспросами. Главное, что его интересовало, — это состояние корабля, на котором приплыл Марк. Дело в том, что Марк отправился в это путешествие на корабле Луция. У Луция было семь торговых кораблей в Путеолах, и один из них Марк выпросил у сво-его дяди для поездки в Египет. Луций сперва не хотел давать свой корабль Марку, ему это было невыгодно, но потом все же согласился, справедливо пола-гая, что за эту услугу он будет в доме Квинта желанным гостем.

Однако, то что он услышал от гонца, повергло Луция в шок. Оказалось, что его корабль затонул в Египте в Меридовом озере. Как рассказал гонец, это слу-чилось на обратном пути в Александрию. Они уже почти подплыли к каналу, со-единявшему озеро с Нилом, как вдруг корабль наскочил на мель. Чтобы снять корабль с мели, кормчий приказал выгрузить на берег все, что было на корабле. Он надеялся, что облегченное судно само сойдет с мели. Но корабль пло-тно зарылся в песок, и даже шестами не удавалось сдвинуть его с места. Тогда матросы привели из ближайшего селенья шесть подъяремных быков, привязали их длинным канатом к кораблю и дернули что есть силы. Корабль сорвало с мели, но в днище оказалась большая пробоина, так что судно за несколько ми-нут ушло под воду. В Рим Марк добрался на торговом судне, зафрахтованном им в Александрии.

Услыхав такие печальные для себя новости, Луций схватился за сердце.

— Не убивайся так, Луций, — утешал его Квинт. — Подумаешь, корабль утонул, у тебя еще шесть осталось. Главное, Марк цел, а корабль — ерунда, куча прогнивших досок. Помянем его, как следует, и все.