Урфин

«Чертовщина, какая-то… ладно, неважно… пора».

Обернувшись, Булат вздрогнул, словно восковая статуя, с гордо поднятой головой, на лавочке восседал старик. Парень уверен, что буквально мгновение назад никого не было! Измеряя расстояние, взгляд метнулся к подножию.

«Подняться так быстро нельзя?!!».

Старец шевельнулся и жестом пригласил сесть, под весом Булата лавка жалобно застонала.

- Сейчас ровно полдень, - тягучим ровным голосом пояснил старик.

- Я пришёл раньше, но не видел вас, вы прятались?.. Опять фокусы?! – назвать старика на «ты»», язык не повернулся.

Дед снисходительно улыбнулся.

- Не нужно об этом волноваться, ведь ты пришёл не за фокусами… фокусы никому не интересны… - старец повернулся, пронзительные глаза прищурились.

Взор старика прожигал насквозь.

Висок Булата заныл, на лбу вздулась синяя жилка, ветер, казалось, исчез, а солнце докрасна раскалило голову. Окружающая обстановка крутанулась, рука схватилась за скамью, бандит покачнулся.

- Ты из тех, кто понимает, главное содержание! Увы, многие, очень многие подобны гробам, снаружи красивы, а внутри тлен, - старичок отвёл взгляд.

Разговор напоминал проповедь пастора, но впечатлённый, внезапным появлением и необычайной внутренней силой старика, Булат ждал.

Сбросив под ноги людям белую лепёшку, пронеслась чайка, порывы влажного ветра приносили секундное облегчение, молчание затянулось…

Старик начал неспешно, глубокий красивый голос успокаивал:

- В молодости я жил бурно, многое испытал, многое пробовал, но ничего не привлекало. Чем бы ни занимался, казалось, что не моё, утекала сквозь пальцы, рассеивалась жизнь. С детства во мне жила странная сила, ей не было выхода. Когда дремала, я жил, как люди, даже бывал доволен. Но когда просыпалась, бытиё казалось пустым, хотелось заняться чем-то важным. Что такое, это важное я не мог представить...

Таинственный дед, словно подглядел жизнь Ивана, чувства неясные, ускользающие, обрели понятную форму, зазвучали словами, не показывая вида, Булат вслушивался.

- Так было, пока я не узнал о магии… - продолжил дед.

Невольная усмешка прыгнула по губам молодого слушателя, брови приподнялись. Булату вспомнился сосед по подъезду, Гога-некромант, вечно пьяный панк, что всюду рисует перевёрнутые звёзды и называет себя чёрным магом.

- …Многие видят магию как забаву, или даже хуже, как средство из ничего получить что угодно. Но есть магия настоящая, наука царей и первосвященников, наука позволяющая управлять миром. Мой учитель мне открыл истинный смысл. Я стар, и перед смертью обязан передать накопленные знания достойному человеку. Думаю, ты будешь таким человеком…

Булат взглянул удивлённо. Улыбка медленно сползла, уголки губ опустились, грозовой тучей собрались брови.

- Нет, спасибо, для меня это… я не по этим делам… - с досадой сказал Булат, тёмные глаза забегали, зубы прикусили нижнюю губу.

- Не торопись! Погляди, видишь, никого нет, а почему? Я так хочу! Магия суть жизни, тайна всех вещей, не выдумка доморощенных чародеев, а истинная наука! Ты не учёный, но воин, и можешь стать воином света. Что благороднее, чем бороться против тьмы?? Таков путь, с него не сойти - твой единственный шанс жить правильно!..

«Я… магия… нет… пожалуй через, край…» - разочарование, обида, даже отчаянье подступили к горлу.

Перед глазами брызнули белые искры, пелена спала, взору открылся удивительный мир:

«Широкая равнина бежит зелёной волной, справа беспорядочным строем качаются деревья, слева, сквозь туманную дымку проступают очертания замка.

Оказавшись на обочине просёлочной дороги, Булат видит проходящих мимо людей, тянутся подводы, между обозами бегают дети, шествие скрипит, бубнит, плещется смехом. Повозка, заваленная горой котелков, грохочет, лязгают колёсные ободья, царапают слух непонятные слова. Народ одет необычно, одежда напоминает грубую ткань или очень тонкие шкуры.

Багровый солнечный диск поднимается над горизонтом, утренний воздух полон влаги. В бездонной высоте ярко-синего неба привольно пасутся облака.

Жизнь во всей простоте, спокойствии, умиротворённости, заструилась сквозь Булата, от счастья, переполнившего душу, щемит сердце. Хочется вечно вдыхать свежий воздух, греться под солнцем и радоваться жизни.

Невидимая тревога шустрой змейкой пробежала меж людей: исчез детский смех, беспокойно залаяла собака, остановились телеги. Мир замер, опасное безмолвие накрыло равнину.

- Саржакса!! – тишину разорвал крик.

Люди встрепенулись, лошади метнулись в сторону, собаки дружно зашлись отчаянным лаем, паническая волна прокатилась по дороге.

- Саржакса!

- Саржакса!

- Саржакса! – звучат со всех сторон, испуганные голоса.

Единым порывом толпа хлынула к лесу.

Изумлённый Булат наблюдает, как мальчик лет семи, на бегу, тычет пальчиком вверх.

- Сарсакса, сарсакса… - надрывается детский голосок, малец падает, но тут же, подскакивает и без оглядки мчится под деревья.

Удивлённый взгляд поднимается к небу, между облаков, на фоне глубокой синевы, мечется серая точка.

Пятнышко растёт, обретает форму, приближается огромная птица, нет, дракон, настоящий дракон! Хлопают могучие кожаные крылья, извивается зубастая голова, раскачивается остроконечный хвост.

Дракон надвигается, хищные глаза полыхают жёлтым огнём, солнце, разбиваясь на сотни бликов, плескается в холодной чешуе, тупой обрубок морды раскрывается, обнажая ряды ржавых зубов.

Из пасти рождается огонь, струя пламени задевает Булату лицо, жар становится нестерпимым, волоски вспыхивают, мгновенно вскипая, пузырится кожа…».

Булат вскочил на ноги. Пальцы торопливо коснулись головы, испугано озираясь, бандит увидел лишь смотровую площадку «Лысой горы». Грудь шумно качала воздух, сердце билось о грудную клетку, медленно, словно льдинка, таяло чувство смертельной опасности.

- …Подумай, разве ты родился солдатом? – продолжал говорить старик. - Нет, захотел и стал! Пришло время стать новым человеком! Я жду, а ты думай. Над городом уже нависла тьма, скоро понадобится твоя сила… тебе, следует жить правильно!..

Вновь оглянувшись, Булат отметил, что, по-прежнему, смотровая площадка пуста.

Успокоив дыхание, он покачал головой и молча пошёл. Возле спуска, против воли обернулся, но старик исчез, снизу поднималась толпа зевак.

«Вот ведь!.. Дела… и слова-то какие: «Жить правильно»…».