Страница 131 из 132
Уходя глянул на немца. Тот уже и орать не мог, ослаб совсем. Закинул решительно автомат на плечо. Дарить этому гаду быструю смерть не хотелось. Немец заметил стоящий рядом силуэт, опять попробовал издавать громкие звуки. Мелькнула мысль запихнуть ему кляп в хайло, но тут же ее передумал. Война – кончилась. Чем черт не шутит – вдруг кто что скажет – издевательство над пленным, самосуд и прочее… Не стоит будить лихо, пока оно тихо. Потому наоборот – кинул немцу самый потертый индпакет из тех, что в кармане таскал, пнул несильно в пятку, чтобы все-таки заткнулся и пошел в расположение.
Сокровище припрятал в свою старшинскую нычку и первым делом избавился от валюты, как самого опасного предмета. По кухонным делам общался с местными, приглядывался. Снюхался в предместье Праги с местным шофером. Показал когда после пары кружек пива несколько купюр – убедился, что у чеха глаза вспыхнули радостью и жадностью. На всякий случай напомнил, что где старшина – в части знают, потому лучше дела вести без глупостей. И болтать не надо, а то явятся злые дядьки и все отберут.
Чех приугас, как показалось Волкову, но рвения к обмену не потерял. Для пробы раздобыл у него старшина несколько наборов инструментов – в частности для ремонта машин, для ремонта сапог и для ремонта зингеровских швейных стрекоталок с запасом деталек. Думал уже о дембеле – а инструмент хороший в работе – подспорье и как бы не полдела сразу.
Не ковры же с собой в разграбленную страну везти. Это генералы потянули мебель, шубы и даже рыцарские доспехи – рассказывали шофера, что возят начальственные трофеи к поездам на погрузку. Солдат много не утащит и надо выбирать только самое ценное.
Торговаться с чехом приходилось, как с цыганом, но шло дело аккуратно. Потому когда перешел к задуманному – все срослось. Машинка, которую чех подогнал, была хоть и маленькая, но аккуратненькая, ладная и по ряду параметров – отлично годившаяся для подарка сметливому начальнику штаба, но невместная для всяких золотопогонных стервятников. Смутило несколько, что корпус этого авто был из фанеры, но чех свистнул несколько своих соседей, они все залезли на крышу и там попрыгали, показав наглядно, что эта фанерная скорлупка и больше выдержит без урона, хотя названная цифра в 2 тонны все же старшине как-то показалась натянутой.
Общаться с чехами было непросто, хотя вроде и славяне, а язык – очумеешь, все вроде и похоже, а навыворот. То, что "паливо" – это топливо и "возидло" – машина, еще можно было понять, но с чего у этих самых братьев-славян "запомнить" – значит "забыть", а наоборот – "запамятовать" – как раз "запомнить", было совсем невпротык.
Ездил Волков в Прагу, на рынок, надо было официально покупать для офицеров и раненых свежих овощей – опять попал впросак, долго не мог уразуметь, что и тут засада с языком: чехи овощами называли как раз фрукты, а овощи величали зелениками. Но ничего, русский солдат сообразителен, и вскоре уже Волков не только купил "чэрствы потравины", что значило на местном диалекте как раз искомые свежие продукты, и даже для медсестричек купил "лизатко", то есть леденцов, а для знакомых докторш – "вонявок", как лихие чехи называли духи. Денег ему дали желающие с собой.
Расторговался успешно, заодно присмотрелся – как дело с американскими деньгами обстоит – союзники в Праге были в немалых количествах и на рынке вполне себе торчали со своими зелеными бумажками. Очень полезно было глянуть – какая у этих бумажек покупная способность.
Открестился от скользкого типа, зазывавшего в "невестинец". И оказалось не зря – опять у славян чертовщина, звали они так публичный дом, поди ж ты. Семейному старшине было конечно любопытно, но воздержался, очень уж не хотелось подцепить заразу у местных шлюх, насмотрелся, как мужики мучаются с этакой бедой, ну его к черту. Да и аккуратно надо быть – пока на руках столько всякого ценного. Святее папы римского, чтоб и тени подозрения не легло.
Но потихоньку вошел в курс дела, сначала наборы инструментов, потом и машина.
Очень хотелось благодетеля-капитана порадовать, потому как если б не встреча с Берестовым – неизвестно дожил ли бы в пехоте до мирного времени, да еще с целыми руками и ногами. При том, убедившись, что понравилась машинка начштабу и отобрать у себя он ее не даст – аккуратно вмонтировал в вырезанную заранее нишку внутри багажной полки оба слитка в неприметном месте. Валюту уже спустил почти всю, самым опасным слитки оставались, остальное и найти можно было б, а золото в таком виде – уже солонее.
Навестить капитана после войны было бы куда проще, чем таскать слитки с собой. Некоторые угрызения совести были, но успокоил себя Волков, что мало ли что в чужой машине может быть, тут с капитана взятки будут гладки, не прищемят, даже если и что не так пойдет.
Правда немного засветился, когда узнал, что женился его благодетель. И принес пару обручальных колец и сережки, а деньги с Берестова взял совершенно смешные. Тот поглядел внимательно, забурботал не очень довольно, что шикует старшина, как бы не погореть ему с такими покупками. Отшутился, что в аду угольками рассчитаются, посмеялись, а Волков решил больше так не вляпываться. План свой выполнил, как рассчитывал и перед демобилизацией даже и бумаги все получил на право водить машины – даже и легковые. Инструменты, упакованные в обшарпанный, дешевейшего вида ящик с ручкой довез в целости и потом они ему сослужили службу до копеечки, равно как и два мешочка кремешков для зажигалок. Не голодала больше его семья.
Краткая справка по некоторым персонажам этой повести.
1. Кутина щедро представили за все его дела сразу к трем наградам – медали "За Отвагу", ордену Красной Звезды и ордену Славы 3 степени. Должны были вручить в конце мая. К сожалению, он их не получил. Вместе с тремя американскими солдатами из прибывшей в корпус делегации и двумя тоже представленными к наградам красноармейцами умер, выпив метилового спирта, который приняли за нормальный. Еще четыре человека выжили, но назвать это везением сложно – они ослепли полностью и невосстановимо. Отравления чертовым метиловым спиртом в конце войны унесло сотни, если не тысячи жизней – во всех армиях-победительницах, увы.
2. Танкист Головин прославился тем, что в самое паскудное время, вспомнил, где видел разгромленный медсанбат. Это спасло его отряд во всех смыслах этого слова. Ошметки медикаментов, продуктов и инструментария, собранных на перекуроченной полянке для нищего партизанского отряда были манной небесной. Позволили перебедовать самое дикое время, помочь больным и раненым и даже в дальнейшем, когда несколько отрядов слилось в бригаду, стало основой для создания партизанского госпиталя. В армию вернулся поздно, когда РККА дошла, наконец, до сданной в 1941 году территории. Горел в танке дважды, после войны вернулся и стал начальником МТС в тех местностях, где партизанил. После разгрома Хрущевым в 1961 году системы МТС пытался создать в колхозе что-то похожее на прежнюю структуру, но уже безуспешно. Умер в 1980 году.
3. Пулеметчик Сидоров потерял ногу в 1943 году, отчего и пошел на сидячую работу – был кассиром на железнодорожном вокзале. Прожил спокойную, незаметную для широких масс интеллигенции жизнь, разве что перед пенсией никак не мог понять, почему сослуживцы пошучивают на тему "кассир Сидоров – убийца". Потом увидел известную репризу, но только пожал плечами.
4. Минометчик Калинин умер в 1965 году – продырявленные ноги подвели, образовался там в порезанных и порубленных венах тромбик, не успел толком на внуков нарадоваться. Но воспитал своих детей правильно, дельные получились у него потомки. Впрочем, такая у него была натура – он все делал правильно в своей жизни.