Страница 9 из 60
- Помоги... те! ... Помоги...т...
Под ногу все-таки подвернулся проклятый корень. Яна рухнула ничком, носом в траву. Мигом позже надвинувшаяся опасность в единый миг стала всеобъемлющей...
И так же внезапно схлынула. До слуха девушки донеслись звуки нескольких выстрелов.
Опираясь на трясущиеся руки, Яны приподнялась от земли.
Первым, что она увидела, был дохлый мутант, который на полпальца не достал до нее в прыжке. В его раздутой башке зияла дыра. Двое других бесформенными кучами лежали чуть дальше. Их она уже различала с большим трудом, хотя неведомый стрелок свалил их не так далеко - всего в нескольких шагах.
Яна обернулась к грузовику, но сумела разглядеть только несколько стремительно приближавшихся теней. Она попыталась подняться, но то ли от перенапряжения, то ли от странного недомогания, не сумела сделать этого с первого раза, вновь завалившись на траву.
Потом темные силуэты надвинулись вплотную. Локоть девушки резко рвануло вверх, вздергивая ее на ноги.
- Ну, какого хрена разлеглась, корова? - с трудом сфокусировавшееся зрение выхватило из окружающей реальности среднерослого, крепкого мужика в расхристанном камуфляже. - Не видишь - зверье? Двигай давай жопой к машине! Ну? Пошла!
9
Неведомая и так толком и не рассмотренная машина шла довольно плавно, учитывая то конкретное бездорожье, по которому ей приходилось это делать. По-видимому, сказывалось преимущество от привода на все колеса. А может быть, и мастерство водителя.
Яна думала об этом как о чем-то тяжелом и ненужном, что теснилось в ее голове с множеством других таких же тяжелых и ненужных мыслей, но изгнать которые не получалось. Привалившись затылком к краю борта и то и дело стукаясь о него, когда машину трясло на ухабах, она пыталась прислушиваться к репликам, которые бросали друг другу вооруженные, крепкие и неопрятные мужики, оккупировавшие места возле малозаметных щелей в кузове.
В том же углу, в который без особых сантиментов забросили Яну, жались друг к другу еще четыре девушки. Трое постарше и одна совсем девчонка, лет тринадцати-четырнадцати - одежда каждой была в беспорядке, а руки связаны за спиной. Зареванные мордочки девушек покрывали грязевые разводы и, судя по их перепуганному и непонимающему выражению, эти пассажирки едва ли понимали о происходящем больше, чем сама Яна.
В голове Яны стоял туман. Ей ненадолго полегчало после того, как она отдохнула от сумасшедшего бега. Но тошнота, головокружение и судороги никуда не делись, чем дальше, тем делаясь только острее. Однако, несмотря на то, что думать Яне было сейчас тяжело, она довольно быстро поняла, что мгновенная радость от встречи с настоящими, разумными людьми оказалась сильно преждевременной. Связанные девушки и обрывки фраз спасителей были тому лучшим подтверждением.
- Что там со временем? - меж тем, уточнил один из мужиков, тот самый, который явился перед Яной первым. И которому, вероятно, она без кавычек была обязана жизнью. Этот, единственный из всех, вообще не отрывал прищуренных глаз от проплывавшего мимо пейзажа. Только вместо оружия, которое другие не выпускали из рук, время от времени прикладывал к глазам бинокль.
- Успеваем, - весело информировал его тощий и долговязый парень выбритый наголо и с пигментными пятнами на лице - настолько большими, что они были видны даже Яне в ее состоянии. - Еще почти час, а мы уже, считай, на месте.
- И под завязку, - вмешался третий, низкорослый и довольно плотный мужик, поблескивая очками, которые делали его щекастую морду благообразной. - Барахло, шлюхи, все есть. Даже одна лишняя.
Яна болезненно прищурилась. Однако, она не ошиблась - говорили не о ней. Проследив за взглядами, она с изумлением обнаружила еще одну - пятую девушку, которую не заметила сразу, приняв ту за груду наваленных мешков.
В этом не было ничего удивительного - пленница, угрюмо нахохлившись, неподвижно сидела поодаль от других, за какими-то ящиками в самом темном углу кузова. И, хотя внезапно обнаруженная девушка оказалась гораздо габаритнее самой Яны, увидеть ее сразу можно было только точно зная, что она там.
Долговязый оценивающе оглядел уже Яну, потом еще раз оглянулся на угрюмую связанную толстуху, и поднял брови.
- Да, этот кусок говна лишний. Выкинем нахрен? Место только занимает. Каракут заказывал одну жирную, но это ж вообще пиздец. Последняя, которая из леса, хоть на бабу похожа. Можно будет для разнообразия к ней сходить. Особенно, если со скидкой...
Наблюдающий с биноклем обернулся в его сторону. Он смотрел всего несколько мгновений, и молча. Но долговязый сник, будто увял, пряча глаза.
- По шлюхам все равно недобор, - меж тем ничем не примечательный, стриженый мужик, который сидел к Яне ближе всех, поднялся. Добравшись до зафиксированных веревками ящиков, он откинул брезент и взял связку зеленоватых бананов. Вернувшись на место, положил оружие рядом с собой и принялся счищать кожуру. - Каракут ясно сказал - чтоб искали черную. Узкоглазая есть, мелкая тоже, стандарта две единицы. Жирных на кой-то хрен тоже две. Черной нет.
- Каракут - придурок, - очкастый мужик приподнял дужку и, моргая, принялся растирать глаза. - Эти кластеры все совдепия, с юго-запада первого мира. Где там искать черномазых?
- Точно, - долговязый явно обрадовался возможности загладить шуткой не нашедшее понимания у товарищей предыдущее предложение. - Пусть одну из старых перекрасит - какая нахрен разница? Если б Каракут платил нормально за товар, можно было бы рискнуть съездить еще в два-три места. Хреново жмотство отбивает всю охоту иметь с ним дело. Увидите - развоняется, как жопа, что нету черной, и опять срежет горох - не меньше полгорсти.
- Срежет - согласился стриженный. - Еще будет пиздеть, что заказывал только одну жирную, а мы тащим ему аж двух. За это тоже может снять. Типа, заипешься их кормить, они ж жрут сильно много...
- Да хрена с два он их кормит, - очкастый дернул щекой, тоже оглядываясь на Яну, которая с трудом сдерживала тошноту. - Он потому жирных заказывает которую ходку, что жрать им почти не дает.
Долговязый удивленно хмыкнул.
- Че, правда?
Очкастый поморщился.
- Правда. У него шлюхи мрут быстрее, чем охотники, из свежих. Ну, кроме двух-трех девок, которые топы и на подтанцовке. А те, кто работают конкретно - еле ноги таскают. По-хорошему вообще б к нему не ходить. Но Пустырь, мать его!
- Да, неудобняк, когда один нормальный обитаемый стаб на такой здоровой площади.
- Еще хуже, когда в этом стабе рулят такие уроды, как Каракут и Пятнистый.
- Да ладно, че переживать - всех он заберет, - очкастый, поморгав, наконец снял очки и, завернув в тряпку, сунул в нагрудный карман. - У него ж текучка. Хоть Пустырь, а кластеры вокруг жирные, охотников, сталкеров дохуя. Клиент к нему по-любому прет, потому что больше не к кому. Шлюхи дохнут, потому что жрут плохо, а плохо жрут, потому что кормить их не выгодно - пашут, как ударники, и вид теряют быстро. Новые нужны постоянно. Короче, всех заберет. И того бегемота, и эту, последнюю. Повоняет, но заберет. Если только вторая жирдяйка раньше не откинется. Выглядит хреново.
Яне действительно стало по-настоящему «хреново» - во всех смыслах. Впервые за все время с момента осознания своего отчаянного положения, на какой-то миг ей показалось, что при такой альтернативе перевоплотиться в зараженную безмозглую тварь - не самый худший вариант предполагаемого будущего.
Разговаривать со «спасителями» было бесполезно, и она поняла это еще до того, как попыталась. Ее работа в отделе не предполагала особенного взаимодействия с антиобщественными элементами. Но, несмотря на это, за несколько лет Яна успела насмотреться на самую разную человеческую сволочь. И, по этим разговорам, примерно представляла, чего ждать от «спасителей» в ближайшей перспективе.
К тому же чем дальше, тем ее здоровье ухудшалось сильнее. Боли в желудке и под сердцем сделались почти непрерывными, как поздние родовые схватки. Судороги превращали тело в один невыносимый спазм. Не в силах сдерживаться, Яна постанывала сквозь зубы, смаргивая катящийся градом пот. Она чувствовала, что умирает, но ничего с этим сделать не могла. Краем сознания девушка прикидывала, что после того, как она обратится, ее попросту пристрелят. И выбросят из машины, понятно, что не утрудив себя похоронами. Отчего-то это вызывало в ее мутящемся сознании особенную горечь, наряду с приближавшейся смертью...