Страница 19 из 60
Вадим кивнул.
- Все так, Янка. Но видишь, какое дело. Архипелаг... Вообще-то, ему давно уже дали другое название. РССС - Республиканский Союз Социалистических Стабов. И... мы, конечно, не можем говорить за весь Улей. Но по нашим сведениям у нас - одно из крупнейших государственных объединений Стикса.
Девушка слабо улыбнулась.
- Как-то не думалось, что здесь вообще могут быть государственные объединения.
- Могут, - серьезно подтвердил Вадим, и продолжил. - Так вот, Янка, то место, откуда мы - не просто поселение. Это Государство. В обычном местном стабе тебе достаточно не зарываться и не нарушать общепринятых правил пребывания. Но если ты хочешь жить в государстве - нужно подчиняться его законам. То, что останавливает многих от желания поселиться на одном из наших стабов - необходимость работать на государство. Все время. В РССС ты не можешь работать на себя.
Яна нахмурилась.
- А подробнее?
- Всё, что добывается на кластерах - сдается под опись на общий склад. Никакой... личной выгоды. При необходимости переброски тебя на другие работы - тебя просто ставят перед фактом... конечно, с учетом твоих навыков и данных. И семейного положения. Все твои изобретения и наработки также принадлежат государству. Ты не сможешь уйти и унести их с собой в другой стаб. Частная собственность не распространяется на особо крупные объекты, вроде недвижимости, транспорта или производственных мощностей. Ну, и так далее...
- ... а власть принадлежит совету рабочих и солдатских депутатов?
- Нет, - ухмыльнулся Серёга, который занимался поспевавшим осетром, но все это время не забывал прислушиваться к разговору. - Власть принадлежит Бате.
- Комбату, - Вадим с некоторым сожалением убрал, по-видимому, основательно затекшую лапу с Яниного плеча. - Мы тебе главное забыли сказать, Янка. Тут, в Улье ходит легенда. Мол, попадая сюда человек должен оставить все, что было раньше, в другом мире. Кем был, как звали. Нужно, мол, отказаться от имени, взять наиболее подходящую тебе кличку. Ну, и ходить вместо крещенного имени с кличкой, как собака.
Серёга, не сдержавшись, хрюкнул опять.
- Представляешь, Снежок, они даже поверье выдумали - без клички не видать удачи.
Вадим угрюмо кивнул.
- Есть мнение - эта ерунда с именами приключилась оттого, что многие стабы держатся на власти урок... А те как раз любят давать друг другу клички. Оттуда все пошло. Все бы ничего. Но придурки искренне в это верят. Мол, те, кто без кличек, могут навлечь беду на себя, и на других заодно. Поэтому для наших, кто вынужден покидать пределы территории и контактировать с другими обитателями Улья, выдумали позывные. Пользуемся ими, чтобы не раздражать народ в других стабах и не создавать конфликтных ситуаций. Например, Серёга у нас Балагур.
Яна улыбнулась - впервые за долгое время.
- Ни за что б, конечно, не догадалась.
- А Вадька - Хоробрый, - Серёга на несколько мгновений отвлекся от обхаживания рыбы, сверкнув зубами.
- Ну, а вождь, соответственно, - Комбат. В народе - Батя. Комбат руководит РССС с момента основания. Собственно, он его и основал.
Девушка потерла ладони, а после - кисти рук.
- Я пока не вижу причин, которые помешали бы мне захотеть гражданства вашего... государства.
Все, что она узнала только что, по-прежнему давило на нее, мешая мысли и создавая необходимость все тщательно обдумать и принять. Никто не требовал от нее немедленных решений. Но если братья не лгали - а Яна была уверенна, что они не лгут - то поселиться в густо населенном и защищенном месте, где соблюдались закон и порядок было гораздо привлекательнее сомнительного удовольствия работать на кого-то вроде Каракута на правах раба.
- То есть, ты решила идти с нами?
- Если не прогоните.
К ее удивлению недавние знакомые не проявили ожидаемого недовольства обузой. Наоборот, они видимо и абсолютно искренне обрадовались такому решению. На хмурой звероморде Вадима впервые появилась широкая улыбка.
- Тогда, блин, это ж надо отпраздновать!
Серёга уже снимал с углей пропекшегося до нужной кондиции осетра. Его брат без каких-либо особо заметных усилий передвинул один из более или менее плоских валунов ближе к костру. И спустя короткое время трое будущих сограждан одного далекого и пока еще мифического государства уже вовсю отмечали принятое Яной мегатяжелое решение. Ради такого случая из того же волшебного рюкзака, содержимое которого, по-видимому, на три четвертых состояло исключительно из съестного, была извлечена наполовину заполненная бутылка коньяка.
- Совсем из головы вон! - Серёга, ревниво отследив уровень волшебной жидкости, отмеренный братом его кружке, неожиданно поднял вверх указательный палец. - Мы все об ужасах, да об ужасах. А о ништяках-то так ничего и не сказали.
- А что, тут и ништяки есть? - не сразу расшифровав не вполне привычное для юга слово, искренне удивилась Яна.
- Как ты могла подумать, что нету? - завелся было бритый младший брат, но Вадим, махнув на него лапой, осторожно когтями поднял свою кружку.
- На уровне слухов. Но говорят. Чисто теоретически - если не подставляться всем здешним насильственным смертям, то... - он выдержал паузу, которая по степени актерского нагнетания больше приличествовала его брату. - Здесь можно жить вечно.
- Ага. Или очень долго.
Мутант согласно кивнул.
- Или очень долго. Так это или нет - сразу не проверишь. Но в известной нам части Улья нет ни одного старика. Те, кто попадает сюда даже очень древним, если удается остаться в живых, со временем молодеют - до возраста тридцати пяти-сорока годов...
15
Остаток для и ночь прошли спокойно. Несмотря на бодрость духа и вечную готовность к непрерывным хохмам по жизни, Серёга не чувствовал себя способным на все триста процентов назавтра двигаться дальше. А потому после короткого совещания решено было остаться на безопасном острове еще один день и по мере возможности запастись еще провизией - хотя бы мокрой, наскоро перетертой солью рыбой.
Зная, что назавтра рано не вставать, а ее сон будут стеречь два могучих разведчика, девушка впервые за последние дни позволила себе расслабиться сознательно. Уже знакомый ей спальник Вадима казался удобным и теплым, желудок - умеренно наполненным, а компания - вполне подходящей. На братьев можно было положиться. Яна чувствовала это подсознательно и, закрывая глаза, засыпала без задней мысли.
... Проснулась она резко, словно подброшенная пинком. На несколько мгновений ей почудилось, что вокруг еще плавают ошметки сна - сквозь густые пласты тумана не мог пробиться и свет полной луны, остановленный где-то на самом верху этого клубящегося безобразия. Мерзкая и плотная изморось размывала даже очертания братьев, которые на разные тональности похрапывали вдвоем под одним одеялом не далее, чем в шаге от Яны.
Cтихийное бедствие приплыло сюда не иначе как с какого-нибудь вредного предприятия. Обоняние которое проснулось миг спустя, рефлекторно донесло острый запах какой-то кислятины. Яна поморщилась - кислятиной смердело так сильно, что это начисто перебивало даже витавший над мужиками перегар.
Стараясь делать это тихо, так чтобы не разбудить соседей, девушка подтянулась и села. Ей требовалось какое-то время чтобы набираться мужества, выбраться из теплого мешка и совершить вылазку в холод по делам.
В следующее мгновение она замерла, до боли стискивая пальцы.
Знакомое предчувствие невнятной опасности обрушилось с силой хорошего цунами. Яна закусила губу. Заставив себя разжать судорожно вцепившиеся в ткань мешка руки, прислушалась. Просидев минуту-другую и так ничего и не услышав из-за плотного тумана и близкого храпа спящих, перегнулась и наощупь поймала чье-то твердое плечо.
- Эй! - вцепившись сильнее, она потеребила, если судить по размерам, то Вадима. В фильмах при этом еще зажимали рот, дабы будимый в минуту опасности нечаянно не заорал. Но Яна хорошо помнила о ширине мутантовой пасти и каким-то левым чутьем опасалась за сохранность пальцев. - Вадя, проснись! Слышишь? Вадя!