Страница 47 из 61
Колонна грузовиков скрылась в пыли. Федьдфебель закурил и сказал водителю:
— Ну, ты там скоро?
— А куда вы торопитесь, господин фельдфебель? — усмехнулся водитель. — Вам там приготовили Железный крест?
Побагровевший фельдфебель чуть не поперхнулся дымом сигареты, но ответить не успел: раздался выстрел и фельдфебель упал на дорогу. Следом грянули автоматные очереди и выстрелы из карабинов. Вахман не сразу понял, в чем дело: он лишь увидел, как брезент грузовика начал покрываться дырками, а люди в грузовике заорали как ненормальные и принялись выпрыгивать из кузова. Вахман сам не помнил, как вдруг оказался лежащим в придорожном кювете рядом с ефрейтором.
— Вы живы, гауптштурмфюрер? — удивился ефрейтор. — Неожиданный факт! Но боюсь, поляки его скоро исправят.
— Что нам делать? — жалобно спросил Вахман.
— Похоже, что они сейчас занимаются теми, кто оказался по ту сторону дороги, — поделился наблюдениями ефрейтор. — Следующие в очереди мы. Но нам есть чем ответить!
И ефрейтор любовно похлопал по стволу ручного пулемета.
— За нашими спинами, метрах в двадцати, я приметил окоп. Далеко мы не уйдем, но в окопе сможем занять оборону. Может, наши услышат шум боя и вернутся, тогда у нас хороший шанс продержаться до их прибытия! Итак, я первый. Затем вы. Если вас заметят, то я прикрою.
— А если вас заметят первым? — спросил Вахман, привыкший прояснять проблему до конца.
— Тогда вам я не завидую! — рассмеялся ефрейтор. — Меня убьют и вы останетесь один на один с поляками. А поляки почему-то успели невзлюбить СС! Так что вам не позавидуешь. Я не советую вам размышлять о таком варианте — лучше помолитесь за меня.
И ефрейтор рванул к окопу. Поляки его не заметили: они приканчивали тех, кто оказался на той стороне дороги, — об этом свидетельствовали частые одиночные выстрелы. Очутившись в окопе, он выставил ствол пулемета и махнул рукой Вахману. Тот, не теряя времени, рванул следом и через несколько секунд скатился в окоп.
— Отлично, гауптштурмфюрер! — похвалил ефрейтор. — А теперь покажем этим польским свиньям!
И он дал очередь по не ожидавшим атаки полякам. Вахман подумал, что следовало бы просто отсидеться в ожидании помощи, а не провоцировать поляков. У него вдруг появилось и начало расти чувство раздражения против весельчака ефрейтора, который самозабвенно, — но в то же время профессионально, — бил короткими очередями по полякам, выкрикивая время от времени ругательства в их адрес. Однако чувство раздражения у Вахмана не успело перерасти во что-то большее: внезапно сокрушительная волна сбила его с ног и бросила на дно окопа.
Когда Вахман очнулся, он ощутил, что ему отчаянно не хватает воздуха: ефрейтор лежал на нем в буквальном смысле мертвым грузом. Вахман забарахтался и сбросил с себя труп. Отдышавшись, он вдруг ощутил, что мир наполнился непривычной тишиной. Вахман принялся лихорадочно прислушиваться к окружающей действительности и вдруг понял, что он не слышит ничего. Абсолютно ничего! А что, если поляки все еще здесь? А он даже не услышит их приближения! Вот уж обрадуются эти кровожадные животные, когда обнаружат офицера СС. Вахману даже было представить страшно, что они с ним сделают, и он немедленно решил замаскироваться под простого армейского служаку.
К счастью, покойный ефрейтор был с ним одной комплекции, а его мундир почти не поврежден: осколок гранаты попал ефрейтору в висок и кровь лишь слегка запачкала погон. Вахман сноровисто разделся до нижнего белья, затолкал свой мундир в валявшийся на дне окопа ящик из-под боеприпасов и засыпал его землей. Затем он раздел ефрейтора: не успевший остыть труп легко поддался этому. Вахман, полулежа на дне окопа, — он боялся неловким движением выдать свое присутствие, — кое-как нацепил на себя мундир и почувствовал себя увереннее. Он достал зольдбух, прочитал имя: ефрейтор Клаус Фик. Ну, теперь хоть есть надежда, что поляки не сразу его прикончат!
Впрочем, было бы странно оставаться на месте и покорно ждать встречи с беспощадными партизанами. Поэтому Вахман в конце концов решился осторожно выглянуть из окопа, чтобы оценить обстановку. Увидев дымящийся на дороге грузовик, он подумал, что поляки могли затаиться в ожидании тех, кто решит прийти на помощь попавшим в засаду, и потому решил двигаться в противоположную от дороги сторону. Вахман ужом выполз из окопа и устремился с максимально возможной пластунской скоростью к спасительному подлеску. Под сенью кустарника и молодых деревьев Вахман решился принять вертикальное положение и опрометью бросился бежать.
Когда панический страх прошел, Вахман попытался определить, где он находится, и понял, что заблудился. Ладно, Польша все-таки не джунгли Амазонки и если все время идти по прямой, то в конце концов выйдешь к людям. Вахман поглядел на клонящееся к закату солнцу и призвал на память свои школьные знания географии: солнце идет по северной части неба и садится на западе — значит если идти прямо на солнце, то это будет направление на северо-запад. И Вахман шел, сверяясь по солнцу, до тех пор, пока оно не скрылось за деревьями.
Предстояла ночевка в лесу. Придется развести костер. Вахман пошарил по карманам и обнаружил зажигалку. Но помимо зажигалки он обнаружил еще кое-что ценное: два бутерброда с салом, завернутые в вощеную бумагу. Ничего не евший с утра Вахман мгновенно уничтожил бутерброды и запил водой из фляжки.
Наутро он продолжил свой путь и уже через час вышел на дорогу, по которой шли грузовики вермахта. Но он нарвался на сурового майора, сразу заподозрившего в Вахмане дезертира, и Вахман мудро решил умолчать о переодевании. Он просто рассказал, что их грузовик подвергся нападению поляков и выжить удалось только ему. Майор оказался в курсе происшедшего и сразу переменился: приказал накормить Вахмана и помочь ему добраться до штаба его части.
От еды Вахман отказался, поскольку с утра чувствовал себя неважно: бил озноб, с желудком творилось что-то неладное и Вахман за утро уже три раза бегал справлять нужду. Грузовику, в котором он ехал, пришлось несколько раз останавливаться, причем не каждый раз Вахману удавалось добежать до кустов. Фельдфебель, поглядев на Вахмана, сразу все понял и остановил проезжавший санитарный автобус. Вахмана положили на носилки и он очутился в компании таких же страдальцев. Фельдшер, записывая в реестр ефрейтора Клауса Фика, сокрушенно покачал головой:
— Что-то неслыханное! Дизентерия косит вермахт почище пулеметов врага!
Когда транспорт прибыл в ближайший эпидемический госпиталь, сидевший на крыльце унтер-офицер крикнул фельдшеру:
— Не торопитесь разгружать! У нас все переполнено!
— Что значит «переполнено»?! — вскипел фельдшер. — У меня тут тридцать два больных дизентерией! Я не могу их везти в обычный госпиталь или в городскую больницу! Что мне с ними делать, черт возьми?!
— Сейчас выйдет шпис, с ним и разговаривайте, — устало ответил унтер-офицер и ушел.
Действительно, через пару минут появился фельдфебель и миролюбиво сказал разъяренному фельдшеру:
— Госпиталь заполнен под завязку. Видите во дворе дровяной сарай? Туда и разгружайте ваших больных.
— Вы с ума сошли?! — возмутился фельдшер. — Это тяжело больные люди, они нуждаются в уходе. А вы их собираетесь разместить в сарае. Ночи уже холодные — им еще пневмонии не хватало!
— Ну, в их положении уже безразлично: что пневмония, что насморк, — усмехнулся фельдфебель. — Кроме того, к вечеру мы их наверняка переведем в корпус.
— Но вы же сказали, что мест нет!
— У нас тут очередь на тот свет, — доверительно сообщил фельдфебель. — И движется довольно быстро: сорок три человека только за истекшие сутки. Так что вашим больным не придется долго ждать!
— Сорок три летальных исхода за сутки! — ужаснулся фельдшер. — Да вы, наверное, трупы не успеваете оттаскивать?!
— Ну почему же? Нам придана специальная похоронная команда, — ответил фельфебель и, саркастически усмехнувшись, протянул руку в ту сторону, где должен был находиться Берлин. — Он предусмотрел все! Что и говорить, действительно, величайший в мире провидец и организатор!