Вкус запретного плода

— Выпейте, — гном протягивал Марине высокую хрустальную рюмку с чем-то темным. Она, не думая, сделала глоток. Горло обожгло, и Марина закашлялась.

— Что это? — спросила она, еле отдышавшись.

— Ром, — ответил хозяин и подмигнул. — Допивайте, вам нужно согреться.

— Нет, больше не могу, — Марина помотала головой.

Гном вдруг рассердился.

— Делайте, что вам говорят! — резко сказал он мальчишеским фальцетом, ухватил Марину за плечи, запрокинул ей голову и насильно влил в рот содержимое рюмки. — На вас все мокрое, вы упали?

— Нет, просто снег шел, — объяснила Марина. Ей казалось, что выпитое галопом понеслось по жилам, доходя до самых кончиков озябших пальцев.

— Сколько же вы там проблуждали? Снегопад, наверное, с полчаса, как кончился.

— А я не заметила. — Марина равнодушно пожала плечами. Гном внушал ей все меньший и меньший страх. А вначале она здорово испугалась.

Он выкатил на центр комнаты масляный калорифер, они развесили на нем Маринину куртку, шапку и свитер. Джинсы Марина снять отказалась, заявив, что они и на ней высохнут.

Время шло. Они ждали, а машины «скорой помощи» все не было. Хозяин вскипятил электрический чайник и разлил по жестяным кружкам ароматный травяной чай. Он подлил в кружку Марине немного рому. На этот раз Марина не стала сопротивляться и выпила все до капли. От лошадиных шагов деревянные пол и стены, казалось, все время вздрагивали. Изредка доносились храп или заливистое ржание.

Неожиданно из-под дивана, на котором сидела Марина, послышалось что-то вроде мяуканья. Марина проворно вскочила. Хозяин, рассмеявшись, извлек на свет большой деревянный ящик, в котором, свернувшись, будто два котенка, лежали ягнята: серый и черный.

— Ой, какие лапочки! — Марина всплеснула руками, на мгновение забыв обо всем на свете. — Можно потрогать?

— Трогайте, — разрешил гном.

— А на руки можно взять?

— Возьмите.

Марина прижала к себе хрупкое шерстистое тельце. Какой чудесный, худенький, угловатенький, не похож ни на щенка, ни на котенка! Глаза огромные! Янтарные. Одно слово, овечьи.

Однако ягненку на Марининых руках не понравилось, и он снова громко, требовательно заорал, то ли замяукал, то ли замекал. Хозяин извлек две бутылочки, нагрел молока на маленькой плитке, и они с Мариной вдвоем накормили ягнят из соски.

Когда успокоенные ягнята заснули в своем ящике и хозяин ногой задвинул его обратно под диван, Маринин взгляд упал на висевшие над столом часы. Десять вечера! С тех пор как она вызвала «скорую», прошло уже два часа! Страшно даже подумать, что сейчас творится в Крольчатнике! Проще было отвезти ребенка самим в Москву! И тут же сообразила, что в такой поздний час электрички не ходят.

Хозяин понимающе смотрел на Марину.

— Не переживайте так, — тепло сказал он. — У меня предчувствие, что все кончится хорошо. И главное, не вздумайте грызть себя. Вы сделали все, что могли. Уверяю вас, все непременно кончится хорошо! В особенности сегодня. Вы знаете, какая сегодня ночь?

«Ночь? О чем он говорит? Какая сегодня ночь? Ах да, он же итальянец, а итальянцы католики, и сегодня католическое Рождество. То самое, которое поехала встречать Алена», — с трудом сообразила Марина. И снова все в ней болезненно сжалось. Алена из-за этого уехала! Действительно, особенная ночь! Марина и не припомнит, когда Алена не ночевала дома. Господи, до чего все некстати! Просто как нарочно!

— Да, сегодня Рождество, — сказал хозяин. — Следовало бы по этому поводу еще выпить. — И он снова наполнил Маринину рюмку. — Вас как зовут? — неожиданно спросил он.

— Меня? — Она даже слегка удивилась. Сидели-сидели, и вдруг ни с того ни с сего… — Марина.

— А меня — Бруно, впрочем, вы, наверное, слышали.

— А по отчеству?

— Отчества не надо. Я как-никак итальянец, а это типично русский обычай. Впрочем, вы, Марина, наверное, тоже не русская? У вас такая смуглая кожа, почти как у меня. У вас в роду были итальянцы?

— Нет. — Несмотря на свое состояние, Марина не сдержала улыбки. — Я еврейка.

— Для еврейки у вас слишком темная кожа. Если не итальянцы, то, может быть… Испанцы? На худой конец, цыгане? Вы неплохо ездите верхом, это, наверное, цыганское.

— Да нет же, нет! Ни цыган, ни испанцев у нас в роду не было, сплошные евреи, а верхом я езжу отвратно.

— Наверное, вы просто не знаете, в наших родословных порой таятся такие секреты… Вы мне не поверите, если я скажу, что в моем роду были короли?

Марина недоверчиво посмотрела на него. Короли? Это что-то из детской сказки.

— Ну какие теперь могут быть короли? — фыркнула она.

— Кто говорит про теперь? И цыгане у меня в роду были, и у вас тоже, я точно знаю. Я просто чувствую в вас родственную душу. А хотите, Марина, я вам погадаю? По-настоящему, по-цыгански?

«Ишь как разошелся! — не на шутку встревожилась Марина. — Еще кинется на меня, что я делать буду? Ночью, одна, кругом одни лошади!» Однако, услыхав последнее предложение, Марина радостно закивала, надеясь, что это отвлечет ее чересчур любезного хозяина. А там, глядишь, и «скорая» приедет. Украдкой Марина снова взглянула на часы. Четверть одиннадцатого. Плохо дело. Выехала она из дому примерно в шесть…

Бруно между тем вытащил карты.

— Снимите, Марина. Так. Вы у нас дама треф. О, вокруг вас целых четыре короля, один другого лучше! Блондин, брюнет, шатен и… Этот, кажется, рыжий. Ну… скажем, каштановый. Боюсь, что вам предстоит нелегкий выбор. Впрочем, у вас также есть три соперницы. Видите, все три дамы как близко легли, значит, таят в себе угрозу. Будьте осторожны, Марина, а то уведут они от вас всех королей! Впрочем, дам только три, а королей четыре. Один-то уж наверняка останется! Интересно только который?

— Интересно, — кивнула Марина, поймав себя на том, что уже всерьез гадает, кто такой этот четвертый король и откуда он на ее голову свалился? Ведь не Бруно это, не дай Бог? Нет, быть не может!

В окне засверкали фары, послышалось урчание мотора.

— «Скорая»!

Марина от радости пружиной вскочила с дивана. И вдруг ее неожиданно кольнул суеверный страх. Она быстро обернулась на карты хозяина и скороговоркой спросила:

— Бруно, вы мне только скажите, у вас там нет туза пик? Туз пик, я точно знаю, это удар в сердце, то есть несчастье!

Бруно ласково улыбнулся.

— Нет, Марина, успокойтесь. — Он улыбался ей, как старой, доброй знакомой. — Не бойтесь, Марина, — повторил он. — Нет там никакого туза пик. Вокруг вас только хорошие карты. Счастливые карты.

Они вместе вышли из конюшни, и Бруно, не дожидаясь вопросов, подробно и ясно растолковал шоферу «скорой», как ему быстрее проехать к Крольчатнику. На прощанье он сильно и нежно стиснул Маринину руку и буквально обжег ее горящим взглядом своих угольно-черных глаз.

— Верьте мне, Марина, — повторил он. — Все будет хорошо. В такую ночь просто не может случиться никакое несчастье.

Машина тронулась, и тут Марина услышала, как гном кричит вдогонку.

— Пусть ваши не беспокоятся о лошади! — кричал ей вслед Бруно.

«Надо же, — с запоздалым раскаянием подумала Марина. — А я ведь даже и не вспомнила».

16

«Скорая» повезла Димыча не в районную больницу, а в Москву: врач сказал, что дело плохо. Женька с Денисом уехали с ними, никто Марину не ругал, всем было не до нее. Никто даже не спросил, где лошадь. Маша и Илья напоили ее чаем, потом Илья увел ее спать к себе. Но в эту ночь им обоим было не до секса. Марина как легла, так сразу и провалилась, спала беспокойно, вздрагивала, вскрикивала. Илья просыпался, успокаивал ее. Под утро Марина горько заплакала во сне, всхлипывая и по-детски пришлепывая губами. Слезы ручьем текли по лицу, падая на подушку. Когда подушка совсем промокла, Марина проснулась. Илья стоял у окна, лицом к восходящему солнцу, и, быстро шевеля губами, почти беззвучно молился. Марина вытерла слезы. Ей вспомнились вчерашние слова итальянского гнома: «Не бойтесь, Марина, все будет хорошо. Вокруг вас только хорошие карты». И еще про королей и про дам. Если бы он только знал, насколько это похоже на правду! Но все-таки кто же такой четвертый король?