Страница 32 из 34
- Шут ты гороховый! - рассмеялась я и, подняв голову, добавила. - Но я тебя таким и люблю.
- Только таким? - грозно нахмурился он.
- Нет. Любым. Ты мне всякий нужен.
Макс тут же еще крепче прижал к себе и, хотя на лице играла улыбка, я видела, что как для него приятно и важно слышать это. И я точно видела там же ответные чувства.
- Как и ты мне, любимая... - словно доказывая мои мысли шепнул Макс, сладко-сладко поцеловал и после этого нехотя ссадил с колен. - Давай уберемся все-таки. А то я сейчас совсем не тем, чем надо отвлекусь.
Я отчего-то даже не смутилась. Лишь задорно улыбнулась, сама урвала еще один поцелуй, и только после его предупреждающего: 'Лия...', переключилась на стол.
Макс тяжело вздохнул, уже и сам видимо пожалевший, что напомнил мне про дело, и занялся мытьем посуды.
Потом мы посидели еще немного у меня в комнате, где посмотрели фильм. Ну, как смотрели. В перерывах между поцелуями и битвой подушками, которая развязалась совершенно случайно.
Ну а после Максим ушел. А я, сама не зная зачем, пошла к отцу.
- Не спишь?
- Нет, - отец отбросил какую-то газету, обернувшись ко мне. - Присаживайся.
Я села к нему на диван, но не близко, а на небольшом расстоянии.
- Ты теперь все время меня бояться будешь, да? - почему-то шепотом выдавил папа.
- Не знаю.... Но мне очень трудно сейчас просто забыть то, как ты замахнулся на меня. Да и твои пальцы колье на шее довольно болезненно изображали. - Открыто заглядывая ему в глаза, ответила я. - И хотя ты сразу же отпустил меня, но следы на коже все-таки остались. Но главное, эта сцена теперь стоит перед глазами и из памяти она уберется не так быстро, как маленькие гематомы.
- Понимаю...
Мы замолчали.
- Ты и вправду хочешь бросить?
Он кивнул.
- Хочу. Очень. Я... Господи, я столько всего сделал, из того, что не надо было, и столько не совершил, из того, что стоило бы.... И мне стыдно. Перед тобой, перед Лерой... Перед собой тошно даже! - отец говорил глухо, надрывно и я... я поверила.
Возможно, потому что с мы уже очень давно о таком и речи не заводили, если вообще делали это. Возможно, потому что даже поза выражала отчаянье и вину. Возможно, потому что мне хотелось ему верить, он ведь все равно был и остается моим отцом...
- А уж после того, как я.... В общем, я признался, что уже давно не управляю сам собственной жизнью. Поэтому и решился на этот шаг. Хотя вероятнее всего уже поздно...
- Ничего не поздно!! Слышишь?! - вдруг яростно выкрикнула я. Остановилась. И уже тише продолжила. - Не поздно. И если бы ты сам не принял такое решение, я бы... я бы отправила тебя на принудительное. Прости, но в страхе я жить больше не смогу. И видеть, как ты и меня и себя губишь - тоже.
Опять пауза, нарушаемая только нашим дыханием: тяжелым, рваным.
- Правильно... Думаю, ты поступила бы правильно... И если вдруг...если я сорвусь и после лечения, ведь такое не редкость, так и сделай, хорошо?
Я сжала кулаки так, что ногти больно впились в кожу. С глаз уже давно катились слезы, но я даже не пыталась их остановить. Пусть. С ними и со словами я избавлялась от обиды, которую копила на отца столько лет.
- Сделаю.
В очередной раз молчание. Я смотрю на отца, вижу его истощенность, утомленность жизнью, в его-то сорок пять лет... Вижу и в его глазах, на этот раз самые настоящие слезы... И понимаю, насколько он сейчас нуждается в поддержке. Не меньше моего. Только если мне ее есть у кого получать, то ему - нет...
- Все получится! - одновременно с надеждой и уверенностью шепчу я, заглядывая в его глаза.
- Я буду стараться. - И это звучит даже надежней, чем клятвы. - Но... если вдруг...
- Значит, еще раз будем пробовать. И еще! Столько, сколько надо!
- Конечно, - слабо улыбается он. - Ты права, лисонька.
Лисонька... Боже, как больно и отрадно слышать это детское прозвище, которым меня и назвали только мама и папа. Я не выдерживаю. Наплевав на все внутренние страхи, подсаживаюсь ближе к папе.
Он сначала каменеет будто, а потом аккуратно, будто я статуэтка, кладет руку мне на плечи. А потом и вовсе притягивает к себе, позволяя прижаться к теплому боку.
- Простишь меня? Когда-нибудь?
- Да...
- Спасибо...
Так мы просидели, наверное, час. А потом все-таки пошла к себе. Завтра нам всем предстоял тяжелый, день, так что отдых нуден был и ему и мне.
- Лия! - окликнул меня отец, уже у самых дверей.
- Да?
- Тебе он очень нравится?
Я сразу поняла о ком он.
- Я люблю его.
Он кивнул.
- И он тоже, - добавила я.
Папа улыбнулся.
- Вот в это верю... Хороший выбор, лисонька.
- Лучший, я бы сказала... - рассмеялась я, и вышла, чувствуя, как в душе поселяется лёгкость. И приходит уверенность, что все теперь наладится. Может не сразу, может с трудностями. Но обязательно наладится.
Эпилог. Год спустя
Максим
- Лия, ты скоро? Тут Максим скоро завянет от скуки! - повысив голос, окликнул девушку Константин, рукой предлагая меня сесть.
Я с удовольствием присел, осматриваясь. Те же стены, та же мебель, казалось бы.... И все равно чувствовалось, как все здесь изменилось. Не было той угнетающей атмосферы, что была буквально год назад, да и передо мной стоял трезвый как стеклышко отец Лии.
- Как вы? - поинтересовался, и не просто из вежливости, а потому что знал, как, не смотря ни на что, тяжело этому человеку. Да, вид у него стал намного более бодрым, он ходил регулярно на работу, 'посвежел' за период трезвости и реабилитации...
Но это все внешне. Трудности все равно были. Тяга то и дело тянула вернуться к прежнему образу жизни. Не смотря на то, что он в клинике месяц провел, не смотря на реабилитацию, не смотря на то, что вступил в группу анонимных алкоголиков.... Все равно было трудно, и Константин сам не раз это говорил.