Страница 9 из 80
Очнулся от того, что кто-то трепал меня за плечо.
– Сколько будет дважды два?
Голос пробивался сквозь муть сознания. Слышался как будто через несколько слоёв ваты. Словно спрашивающий находился где-то далеко. И понять, что он требует, не доходило до затуманенного сознания. В голове шумело. Горло нещадно саднило сухостью пустыни. Губы спеклись и полопались, нестерпимая жажда не давала ни на чём сосредоточиться. Голос не успокаивался.
– Сколько будет дважды два?
– Четыре! Курва. Четыре!
– Давай просыпайся, свежак! Ты уже должен слегка оклематься. И мне не терпится услышать твою, наверняка, завлекательную историю, да и крестить тебя на основе полученной информации.
Голос был басовитый и какой-то рыкающий. Я подскочил и замер поражённый. Чувствую себя превосходно. Ничего не болит, мысли чёткие, зрение в норме. Готов голыми руками подковы рвать. Как будто и не готовился совсем недавно богу душу отдать. Поражённо уставился на своего спасителя. И оторопь взяла!
Мужик был примечательный! Два-двадцать ростом, плечи не в одну дверь не пройдут. Бицепсы, да у меня нога в бедре тоньше. Кулаки соответствуют пропорциям, три моих, если не больше. ЗДОРОВЕННЫЙ АМБАЛ! Прямо-таки великан. Но поразило не это. Весь он был упакован в камуфляж. Шитый явно на заказ, по фигуре, потому что таких размеров просто не существует. На ручищах кожаные перчатки, на лице камуфлированная бандана, натянутая до глаз, которые закрыты большими затемнёнными очками. На голове огромная панама – само собой, камуфляж. Короче, ни одного кусочка тела не видно, всё спрятано от солнца.
– Вообще-то меня зовут Кирилл Козин! А вас как?
Снова послышалось знакомое хрюканье. Мужик искренне ржал надо мной. От души, весело. Но обижаться на него даже мысли не возникло.
– Вообще-то ты сейчас безымянный, глупый свежак, и имени у тебя пока нет! Потому как я тебе его ещё не дал! А своё старое имя ты оставил на земле и забудь его. А меня зови Хряк!
Я с удивлением смотрел на здоровяка и не мог понять, шутит он или серьёзно.
– Хряк, а как твоё настоящее имя, а не кличка?
Тут уж его конкретно согнуло от хохота! Хрюканье уже напоминало визг порося в свинарнике, он даже стал хлопать себя ладонями по бёдрам и сгибаться. Как-то взяв себя в руки, он отвернулся, и я так понял, что, сняв очки, вытирал слёзы с глаз. Потом повернулся ко мне, покачал головой и сказал:
– Хряк – это и есть моё настоящее имя! Другого у меня просто нет. Иди поешь, я тут тебе приготовил маленько, пока ты в себя приходил, тебе сейчас это просто необходимо. Все разговоры потом, сейчас-то уже торопиться некуда.
Как только он сказал про еду, сразу потекла слюна. Да что там потекла, она стала капать изо рта. Проснулся аппетит, и я почувствовал, что прямо-таки умираю от голода, а живот скрутили спазмы. Он махнул рукой, показывая направление, и мой взгляд вцепился в грубый самодельный стол, стоящий на полянке с расставленными вокруг деревянными чурбаками вместо стульев. На столе стояла большая кастрюля, испускавшая такой аромат, что у меня голова закружилась. Также лежала зелень, петрушка с лучком, хлеба не было, вместо него несколько пачек хлебцов в вакуумной упаковке. Две литровых бутылки водки, два гранёных стакана. А вот немаленькая миска была одна, как и ложка. Ещё лежало порезанное сало, притягивающее взгляд как магнитом.
– Ешь давай. – Сказал Хряк.
Уговаривать меня не пришлось. Снял крышку с кастрюли, схватил половник и наложил полную чашку картошки с тушёнкой, исходящей горячим парком. Ел торопливо, некрасиво, чавкая и запихиваясь. Понимал, что это дико некультурно, но ничего с собой поделать не мог. Сожрал я три полных миски. Выражение лица спасителя видно не было, но догадаться, что он улыбается, было несложно. Живот растянулся до размеров баскетбольного мяча. И только когда почувствовал, что больше не смогу проглотить ни кусочка, я остановился.
– Ну, а теперь рассказывай.
Я рассказал ему всё! До малейших деталей. Не скрыл ничего. Даже то, о чём думал и что чувствовал. Более внимательного слушателя и представить трудно. Он не перебивал и не подталкивал, когда останавливался и замолкал. Просто очень внимательно слушал моё повествование.
– Знаешь Хряк. А ведь я наверно солгал тебе, когда сказал, что уже четыре дня тут.
– Да ладно. – Он успокаивающе поднял руку. – В твоём состоянии это простительно. Только скажи, а как вы собирались капканы использовать?
– Понимаешь, медведи – они гады всеядные. Корни, ягоды, мясо, рыбу – всё жрут и дохлятиной не побрезгуют. Вот у нас и была фишка. Ставим сети в реке, наловим рыбы. Находим место, где косолапый часто отирается, рыбу в кучу: вокруг капканы. Чё мы за ним по всему лесу бегать будем? Рыба начинает тухнуть, и духан на всю округу. А для медведя это приглашение к столу. Зрение у них не очень, но вот нюх – куда там тем ищейкам. Ну а там и сам не зевай, чтоб подранок не вырвался и не убежал.
Хряк засмеялся. Покрутил головой и выдал.
– В общем, слушай сюда и крепко запоминай, до печёнок! Отныне твоё имя Капкан! А крёстный твой – Хряк! Запомни это намертво!
Он взял в руки бутылку водки, скрутил крышку и разлил в два стакана. Себе полный, а мне половину и замер. Подумав, махнул ему, лей. Долив мне до верха, он произнёс.
– Наш человек! Ну, Капкан, с крещеньем тебя!
Мы чокнулись, я глубоко выдохнул и начал пить. Всё-таки доза в двести-пятьдесят грамм – это не полтинничек, и, пока закусывал остатками сала, не сразу понял, что произошло. Хряк отвернулся от меня и выпил спиной ко мне. Когда обернулся, лицо снова прикрывала косынка. Меня даже чуть покоробило от этого. Но промолчал. Всё-таки мужик спас меня, что там не говори. Мало ли у кого какие тараканы в голове, да и что я о нём знаю? Только странное имя и всё! Чуть посидели молча, давая водке погреть желудок, и Хряк начал.
– Знаешь, Капкан. Ты самый везучий сукин сын, каких я только встречал! А встречал я многих! Провалиться в Улей на границе пекла без огнестрела, без знаний, без живчика и выжить три дня!!! Да ты не в рубашке родился и даже не в шёлковой распашонке, ты появился на свет божий в титановом бронекостюме повышенной защиты!
Он снова покрутил головой, потом поднял правую руку и достал из нагрудного кармана плоскую пластиковую коробочку. Поставил её на стол и аккуратно открыл. Сверху лежал марлевый тампон, его он тоже снял. Даже удивление взяло, как он такими крупными пальцами, да ещё и в перчатках, выполняет такие тонкие манипуляции. Внутри коробочка делилась на две части, в одной на марлевой подкладке лежало пять странных горошин, похожих на прессованный сахар, около сантиметра в диаметре. Во втором отделении на марле же лежал необычный шарик красного цвета чуть-чуть крупнее горошин. Он достал его и, полюбовавшись, протянул мне. Я осторожно протянул руку ладонью вверх, в неё упал шарик. Ладонь сразу потеплела, приятное ощущение.
– Что это? Какое-то лекарство?
– Да, Капкан! Это одно из самых лучших лекарств! Просто проглоти её и запей живчиком.
Он протянул мне и флягу. Я поднёс шарик ко рту, проглотил его и запил тремя глотками. Внезапно в желудке потеплело, и я испуганно прижал руки к брюху.
– Что? Тепло почувствовал? – Спросил Хряк. – Так и должно быть, не пугайся. Сейчас пройдёт. Ох, и много же мне придётся тебе рассказывать, да и уму разуму учить. – Вздохнул мой собеседник.
– Ну, начнём. Мир, в который вы провалились, называется Улей. Ещё его называют Стиксом. По аналогии с пчелиным домиком, потому что он весь состоит из сот. Но никто не говорит соты, все говорят: кластеры. Они как многогранники пчелиных сот примыкают друг к другу. Есть большие и маленькие, средние и гигантские. Но объединяет их одно – они перезагружаются. Хватают кусочек чужого мира и переносят сюда со всем, что на этом куске земли было и со всеми, кому не повезло. Перезагрузки по времени на каждом кластере свои. Грузятся часто, редко, очень редко или никогда. По краю исследованного мира идёт полоса мёртвых кластеров, чёрных, выжить там невозможно. Это на востоке, отсюда примерно две тысячи километров, Так и называется – внешка. Середина этого мира более-менее обжита. На западе находится пекло, мы с тобой сейчас находимся как раз на границе. В пекле выжить тоже нереально, о причинах потом. Люди живут на стабах, от слова стабильность. Это кластеры, которые не перезагружаются или делают это так редко, что никто и не помнит. Скажу сразу, обратно выбраться отсюда невозможно. И ещё, вселенных и миров невообразимое множество, и попадают сюда из сотен или даже миллионов миров.