Страница 10 из 95
- Геннадий Николаевич, если я не ошибаюсь, мы ведь с вами уже перешли на обращение без отчества?
- Фрося, от взгляда на вас я теряю голову, а если мне будет позволено, так можем перейти и на ты.
- Позволяю, позволяю, Гена тебе пора уже вступить опять в должность тамады, а то гости не знают, что делать с этой отбивной, на сухую она плохо у них идёт.
Геннадий Николаевич с довольным видом проследовал на своё место и, не присаживаясь, тут же постучал уже привычным жестом ножом по бутылке.
- Товарищи, здесь уже было сказано много хороших слов в адрес замечательной юбилярши, но я всё же возьму на себя смелость и тоже произнесу парочку добрых слов на счёт нашей
расчудесной Фроси.
Уважаемые гости, прошу не считать меня фамильярным, но мне только что, было дано право обращаться к имениннице на ты.
Фросенька, какое замечательное славянское имя, повторял и повторял бы его, но у наших друзей, сидящих за этим праздничным столом, в тарелках стынет мясо и рыба, поэтому
тост мой будет предельно коротким.
Люби и будь любимой!
Присутствующие встретили этот короткий тост гулом одобрения, опять зазвенели бокалы и рюмки, каждый пытался приблизиться к Фросе и высказать своё признание в любви, и
дружбе, одаривая комплиментами.
Заиграла вновь музыка и Фрося сама двинулась на встречу идущему к ней партийному боссу, который умело, повёл женщину в танце, неожиданно прижимая её к себе чуть
больше дозволенного для их первого знакомства.
- Гена, Гена, поосторожней, ты чересчур осмелел и мало того, что я не давала тебе для этого повода, так можешь ещё и скомпрометировать меня и себя в глазах моих детей и
случайных посетителей ресторана, среди которых вполне могут оказаться люди, приближённые к Кремлю, поверь мне, я это знаю точно, кое-кто из них уже приветствовал меня взмахом руки.
И она мягко, но настойчиво отстранила от себя не в меру расхрабрившегося мужчину.
- Фрося, Фросенька, прости меня несчастного, я сегодня захмелел не столько от коньяка, сколько от твоих невероятно красивых глаз и манящего к себе тела.
Разреши мне в следующий приезд в Москву, набрать твой номер телефона.
Вечерами так бывает скучно, остаётся только со своими коллегами по партии сидеть в номере гостиницы, тянуть коньяк и обсуждать вечные не решаемые проблемы, а ведь мы
могли бы вместе с тобой провести прекрасно время, посетив театр или тот же ресторан.
- Гена, разве я могу запретить тебе позвонить, я могу только не согласиться скрасить твой вечер, сославшись на любую из причин.
- Ох, Фрося, с тобой надо ухо держать востро, твой старший сын совсем на тебя не похож характером, как, впрочем, и внешне.
- А, знаешь, все мои дети не похожи на меня, так получилось, что я своим мужчинам подарила их собственные портреты.
Да, да, ты не смейся, это действительно так.
- Ах, Фросенька, ты меня опять-таки прости, но я у твоего начальника немножко расспросил про тебя.
- А, что во мне такого интересного и почему моя персона так тебя заинтересовала?
- Фрося не обижайся, но тот факт, который сегодня случайно выплыл наружу, произвёл на меня колоссальное впечатление.
- Ты, имеешь в виду, что у меня в Израиле проживает дочь?
- Нет, сегодня это не большое диво, хотя мне, как руководителю обкома партии обязательно нужно было знать такие важные факты про своего сотрудника, и замечу тебе,
занимающего высокую должность в нашем аппарате.
- Надеюсь, Гена это не отразится теперь на его работе?
- Сейчас речь не идёт о работе, а о доверии и его моральном облике, разве можно было ему скрывать, что его мать во время войны, рискуя собственной жизнью, спасла еврейскую
девочку ведь это только говорит в твою пользу и для меня было весьма странным, что Стас утаил от меня этот факт, всё же сегодня на дворе не тридцатые годы.
- Гена, не серчай и не обвиняй за малодушие моего старшего сына, ты возможно тоже не знаешь того, что его отец в конце войны попал в руки НКВД, и я тебе скажу, прошёл многие круги ада, ни в чём, не провинившись перед Советской властью, а более того, с первого дня прихода Красной армии в наши места, вступил в партию и стал активным её деятелем, и на войну ушёл в первые дни, и воевал не жалея живота, а во что его превратили органы без содрогания не вспомнишь.
Поэтому и Стас так зажался, а ведь они с моей Анечкой были
до определённых лет не разлей вода.
- Фросенька, конечно мне, как руководителю не приятно, что мой заместитель не был до конца искренен со мной, но ради тебя постараюсь пока ограничиться только внушением на личном уровне.
К радости Фроси в этот момент танец закончился, и она вместе с партнёром вернулась к столу.
Не присаживаясь больше на своё место, Геннадий Николаевич по очереди распрощался за руку со всеми гостями и в сопровождении понурого Стаса покинул ресторан.
Глава 8
К полуночи зал ресторана стал постепенно пустеть. Уставшие музыканты уже удалились со сцены, и последние подвыпившие посетители потянулись к раздевалкам, среди них и Фрося со своими гостями.
Сменив выходные туфли на сапоги, Фрося стоя у зеркала в холле ресторана, уже облачённая в шубу и шапку, поправляла волосы, и краем глаза следила за своим младшим сыном, который вьюном крутился возле улыбающейся Татьяны.
Неожиданно к ней приблизилась молодая женщина, в которой она тут же узнала свою старую знакомую.
- Фрося, какая неожиданность, как давно ты не показывалась на людях.
Помню, что несколько лет назад о тебе много судачили среди наших.
Говорили, что у тебя были большие неприятности с определёнными властными органами, надеюсь, всё обошлось.
- Обошлось, обошлось, Марк уехал, а без него я не ходок по ресторанам, хотя жизнь продолжается, взрослые дети тоже не дают особенно скучать.
Ладно, это ерунда, лучше скажи Аня, как ты поживаешь, я тоже рада видеть тебя, выглядишь хорошо. Федя тоже здесь?
- Здесь, здесь, а куда он без меня.
И уже шёпотом:
- Фросенька, он так постарел, что мне порой бывает не ловко находиться рядом с ним на людях, да и на пенсию его скоро отправляют.
- Так, чего ты держишься за него, ведь замуж скорей всего он тебя так и не позвал?
- Надо мне теперь его замуж, пусть сидит на пенсии рядом со своей старушкой и вспоминает славные денёчки.
Скажу тебе по секрету, как давней хорошей знакомой, которая умеет держать плотно язык за зубами и губами, я держусь пока за него, потому, что надеюсь, занять место заведующей ЦУМа, а его веское слово о моём назначении может оказать влияние на верхах.
К увлечённо разговаривающим женщинам подошёл Андрей.
- Мамань, домой собираешься или до утра будешь парить в ореоле славы и внимания?