Страница 47 из 54
Работа молодого телевизионного аппарата - норма, но ожидать нормальной работы от старого, много раз ремонтированного - большой грех! Полное сходство с тем, как лететь в изношенном самолёте из Лас-Вегаса до Парижа и наслаждаться мечтами о том, как там проведу время.
Диалогов в повествовании не будет потому, что аппарат дарил только картинки без звука. Хотя нет, какое-то слабое бормотание на непонятном языке из него всё же исходило, язык был совсем похож на мой, родной. Первое. Второе: требовать ещё и звука от до предела изношенного телевизора, работающего без потребления электроэнергии было бы верхом наглости с моей стороны!
Я "технарь", поэтому и сказка будет изобиловать техническими "выпадами" Прекрасно понимаю: ты женщина, поэтому и строение атомного ядра тебя абсолютно не волнует. Только сейчас понял, почему женщинам трудно даются точные науки: они их не трогают потому, что с ними женщина ничего не может поделать. В самом деле, почему её должно волновать строение атомного ядра, если она не может его изменить просьбой? Женщина принимает из окружающего мира только такие явления, кои может изменить, а если yичего не может сделать - без волнений пропускает мимо.
Что в итоге видим? То, что женщины умнее нас, мужчин? Они не загружают своё сознание тем, чего не в силах изменить?
Если после всего изложенного ты заподозришь меня в том, что я выпил в тот февральский вьюжный вечер лишнего, уснул перед молчащим другом, и всё, что собираюсь рассказать всего лишь сон - да, могу и согласиться: в самом деле, караси на картофельных грядках не водятся! Всё, что ты подумаешь обо мне - будет правильным. Но позволь, милая Mery, самому защищаться? Скажи, в вашем прекрасном городе имеется букинистический магазин? То, что у вас понастроено страсть, как много казино и других развлекательных заведений, то это мне известно по вашим фильмам, а что ты скажешь о букинистах? Представь, что ты в такой лавке купила прекрасную книгу с названием "Библейский альбом" с гравюрами Густава Доре? И с тебя за эту книгу взяли совсем мало? И как-то раз ты решила рассмотреть гравюры большого мастера под действием такой мысли: "в самом деле, какой это титанический труд: резцами на металле сделать изображение! И не одно изображение, а много! Линиями различной длины и ни одной лишней!" - открываешь первую страницу книги и вдруг видишь, что изображение оживает! Всё движется до какого-то предела, но изображение меркнет, и ты понимаешь, что нужно перевернуть страницу как в обычной книге с картинками. Увидев такое, ты не побежишь к своему дорогому психоаналитику? "Дорогой" - это в смысле кошелька, но ни что-то другое я хотел сказать.
И ещё, совсем маленькое отступление: ты собираешь сказки. Неизвестные. Должен тебя огорчить, милая Mery: таковых совсем не осталось, или я об этом ничего не знаю. Смею тебя уверить, что если какие-то неучтённые сказки где-то и сохранились, то они скучнее, чем реальная жизнь. Что интересного может содержаться в забытых сказках?
Выяснила, как рождаются сказки? Кто и как их сочиняет? О чём?
Послушай, Маня, а не написать ли нам сказку самим!? Что мы теряем, если у нас ничего не получится? Ничего! Хотели написать сказку? Было такое доброе намерение! Получилась сказка? Нет! Ну, и что? Не всем же быть, как брат и сестра Grum? Говорят, что когда-то жили такие родичи и сочиняли сказки. Перейду на язык судебных заседателей и скажу так:
"на основании выше изложенного, и входя в положение сторон, предлагаю на рассмотрение следующее предложение":
- Писать вдвоём!
Начну я. Стану писать тебе письма с деяниями наших героев, а ты будешь сортировать и отвечать, что "пошло в дело", а что никак не может быть принято. Принимать, или отвергать соображения поручаю тебе, и это будет что-то вроде редакторской работы. Хочется знать: через какое время ты от меня "полезешь на стену"? В английском языке есть такое понятие: "лезть на стену"? У нас оно означает сущий пустяк: сойти с ума.
Писать совместно - трудное занятие потому, что каждая из пишущих сторон будет "тянуть одеяло" на себя. Смею уверить, милая Маруся, что я этого делать не стану по причине моей обширной и неизлечимой лени: как ты скажешь - так и будет!
Предлагаю такое "разделение труда":
герои - мои, их разговоры, одежда и быт - твои. Женские мысли героинь - и они за тобой, это твоя забота, естественно: не могу же думать за женщину!
Глубоко верю, что сказку-легенду-историю мы сможем "родить". Что-либо другое - сомневаюсь, а вот сказку - п-жалте! Но меня продолжают убивать слова знакомой преподавательницы английского языка:
- Такое на английский литературный язык перевести невозможно!
Какие могут нам встретиться трудности на пути создания "Сказки о стеклянном дереве" - трудно сказать, но лично меня они не пугают. Не бойся и ты: выберемся! "Начнём, пожалуй?"
Глава 10.
Сказка о стеклянном дереве.
Все сказки, как правило, начинаются с "жил-был..." - и далее следуют имена действующих лиц. Давай отойдём от стандарта? Давай начнём так: "очень давно, так давно, что об этом на сегодня уже никто и ничего не помнит, в той местности, где сегодня проживают многие мои сограждане и я вместе с ними, проживало племя людей с названием "додоны"..." Почему такое название? Позаимствовано у нашего великого поэта А.С. Пушкина:
"Жил на свете царь Додон
Смолоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело..." -
то есть задирой большим был. Хотелось бы начать и так: "...жил да был на прошлой неделе в одном государстве добрый и мудрый царь...", но где сегодня тот мудрый и добрый царь, что правил своими подданными совсем недавно? Заметил одно постоянство в наших сказках: умные и добрые цари в них не присутствуют. Цари наших сказок, как правило, поголовно все глупые, злые, и, стало быт, жестокие к своим подданным. С чего бы так?
Не станем упоминать события, что происходили на прошлой неделе: всё свежее, недавнее, все и всё помнят. В недавних событиях кто-то и как-то всегда "замешан", и таковые "замесы" бывают как положительными, героическими, "нужными народу", так и другого свойства, всё и совсем не так. Как думаешь: дающий взятку лучше берущего? Поминать мздоимца без имени - половина истории.
Если начну рассказывать о событиях недельной давности, то с меня, чего доброго, "окружающая среда" потребует объяснений на предмет "защиты чести и достоинства", и чтобы такое не случилось, нам проще будет погрузиться с головой в такую глубокую старину, где нас никто не достанет и не проверит показания. В исторических глубинах с героями позволительно делать всё, что мы сочтём нужным без риска быть привлечёнными к ответственности. В самом деле, какой спрос может быть с глубокой древности? Как проверить показания древних участников того, или иного события? Всегда завидовал писателям исторических романов в таких местах повествования, когда автор доподлинно, слово в слово, воспроизводит беседу Тимур-ленга со своими мурзами в ночь перед нападением на город такой-то. В самом деле, если автор, живя в середине двадцатого века, писал о разговоре грозного завоевателя, то знал, наверное, что пишет? Как иначе?
Глава 11. "Что делать?"