Страница 11 из 32
Конечно, отрицать личные достоинства этого трудоспособного, волевого и талантливого человека не приходится. Но всего подобного, как мы знаем из множества примеров, недостаточно для карьерного взлета. Он должен был на кого-то опираться, кто-то должен был подставить ему плечо, снабдить средствами, которых у обедневшего потомка герцогов Мальборо не было, дать публичную высокую трибуну, обеспечить «паблик рилейшенз». Без мощной поддержки Черчилль в дальнейшем не занимал бы высокие министерские посты и не был дважды премьер-министром Великобритании…
Как ему удалось выйти на эту орбиту? Сам ли он совершил это или кто-то помог ему подняться? Такое не делается в одиночку: политика – это командная игра. И работяги из Олдхема не многое могли в этом плане, они не обеспечивали перспективу.
Выход нашелся. Черчилль недолго пробыл консерватором, уже к 1904 году он, взвесив шансы, перешел в лагерь либеральной партии. «Тогда его консервативные избиратели из Олдхема объявили, что больше не будут его поддерживать. Нуждаясь в приобретении нового, либерально настроенного электората, он принял предложение баллотироваться от округа Северо-Западного Манчестера, где треть избирателей составляли евреи» (20). И это оказался верный шаг, он вновь стал депутатом.
Как покажет будущее, Черчилль в принципе не владел подходом к сердцам простого английского большинства, не зная и знать не желая его нужд и чаяний, не обращаясь к его заветным интересам. (Характерное признание сделала Клементина, супруга Черчилля, заявившая лорду Чарльзу Морану в апреле 1945 г., что «Уинстон всегда смотрел на мир как бы в шорах… Он ничего не знает о жизни простых людей. Он никогда не ездил в автобусе и только один раз был в метро».) Он предпочел игру на другом поле и нашел оригинальный и беспроигрышный вариант в смысле электоральной базы. Он поставил на евреев. Для начала даже не всемирных, или хотя бы великобританских, или хотя бы лондонских, а всего лишь – манчестерских, густо населявших этот небольшой пригород столицы. Но ему этого хватило на первый раз. А уж в дальнейшем подключились и силы иного масштаба.
Как уже рассказывалось, в Манчестере Черчилль посещал подряд различные еврейские организации и благотворительствовал, что называется, направо и налево. И это не осталось незамеченным. От Черчилля стали ждать более серьезных дел. Так на деле началась история его возвышения – и одновременно его история как самого главного защитника еврейских интересов в Англии, а может быть, и во всем мире.
«Вскоре Черчилля пригласили в Манчестер для выступления по поводу вопроса общенационального значения: проекта закона об иностранцах, внесенного в парламент правительством консерваторов. Этот закон имел целью сократить приток еврейских иммигрантов из царской России, бежавших от преследований и нищеты. Одним из главных сторонников Черчилля в манчестерском отделении либеральной партии был Натан Ласки, президент Старой еврейской конгрегации Манчестера и руководитель еврейской больницы Манчестера. Он всячески поддерживал кандидатуру Черчилля в качестве нового парламентария от Манчестера, считая это абсолютно необходимым и неотложным для того, чтобы предотвратить прохождение в парламенте закона об иностранцах, ущемлявшего интересы прежде всего иммигрантов-евреев.
В мае 1904 года Натан Ласки представил Черчиллю материалы и документы по поводу закона об иностранцах. Эти материалы включали и официальную иммиграционную статистику. На основе этих материалов Черчилль подготовил детальный критический обзор предлагавшегося правительством законопроекта. Он отправил его и самому Ласки и опубликовал в виде открытого письма в газетах…
Натан Ласки писал Черчиллю из Манчестера: «Благодарю вас за блестящее письмо, полученное сегодня утром. Вы заслужили благодарность еврейской общины не только Манчестера, но и всей страны». 31 мая 1904 года, в день, когда письмо Черчилля с критикой антисемитизма было опубликовано, он формально вышел из рядов консервативной партии и присоединился к либеральной оппозиции» (20–23).
Точнее сказать, отступил на заранее подготовленные позиции. Выбор на всю жизнь был сделан, жребий брошен (не в отношении партийности, конечно, которую Черчилль легко менял не раз, исходя из конъюнктуры). Случайного в этом выборе не было, думается, ничего. Не зря газета «Сан» подчеркивала, что Черчилль противодействовал законопроекту по прямому указанию лорда Ротшильда. Это обвинение основывалось на заметке в еврейской «Джуиш кроникл», где рассказывалось о митинге в Манчестере, на котором «мистер Натан Ласки сказал, что он беседовал с мистером Уинстоном Черчиллем, встречавшимся с лордом Ротшильдом по поводу законопроекта об иностранцах. В результате этой встречи мистер Черчилль возглавил противодействие законопроекту в Большом комитете парламента» (23). Майор Вильям Эванс-Гордон, один из тех членов Большого комитета, которые противились еврейской иммиграции, заявил, что Черчилль «верно следовал инструкциям, полученным от той группы людей, по поручению которых он действовал» (23–24).
После такой публичной рекомендации рассчитывать на победу где-либо, кроме Манчестера, уже не приходилось. Но не в характере Черчилля было отступать. Разумеется, он объявил все эти нападки клеветой и удвоил усилия по критике законопроекта, который, как он уверял, препятствует прибытию в Великобританю «честных, но бедных людей». В результате, «чтобы не попасть в неловкую ситуацию, правительство было вынуждено вообще снять законопроект с обсуждения. Поддержав евреев, Черчилль победил» (24).
Черчилль победил, зато Англия проиграла. В начале XX века проблема с цветными иммигрантами еще не стояла так остро, как в конце столетия. А вот с иммигрантами-евреями – уже стояла. Черчилль определился в этом вопросе сразу и навсегда и был последователен. Задыхаясь сегодня от наплыва инородцев-иммигрантов со всего мира, англичане должны знать, кого за это благодарить[22].
Ну, а в те дни благодарить Черчилля должны были, вне всякого сомнения, евреи, особенно приехавшие из России, беспрепятственный въезд которых в Великобританию он так энергично поддержал. Кстати, на митинге в Манчестере по поводу еврейских погромов в России, где Черчилль стал главным оратором, «среди присутствовавших был химик и активный сионист доктор Хаим Вейцман, родившийся на территории царской России и лишь за год до этого переехавший в Великобританию из Женевы». Так начались отношения, прервать которые смогла только смерть.
Поведение Черчилля в парламенте, где он умудрился восстановить против себя не только консерваторов, от коих переметнулся к либералам, но и своих новых соратников либералов, противодействуя их согласованным инициативам, не осталось незамеченным английским обществом. И это общество ясно дало ему понять, какого оно мнения об этом его политическом поведении. Получив в апреле 1908 года пост президента Торговой палаты, Черчилль был обязан – таковы правила – пройти через переизбрание в парламент. И вот в том самом Манчестерском округе, где он недавно с триумфом победил, его неожиданно «прокатили» избиратели, и Черчилль потерял депутатское кресло.
В чем дело? Что случилось? Неужели евреи, чьи интересы он так рьяно защищал, отвернулись и предали своего благодетеля? Нет, ни в коем случае. Один из лидеров манчестерской еврейской общины, Джозеф Дальберг, написал Черчиллю после поражения: «Утешением для меня служит то, что я сделал все, что мог, для вашего успеха, и в том, что касается ваших еврейских избирателей, вы не должны были быть разочарованы. Если бы другие группы избирателей так же сплотились вокруг вас, вы бы выиграли с большим перевесом. Согласно нашим подсчетам, на вашей стороне было не менее 95 процентов еврейских избирателей» (34). Нет, дело-то как раз в том, что своей проеврейской позицией Черчилль настолько отличился и прославился, что совершенно осточертел остальным двум третям избирателей и резко оттолкнул всех неевреев, которые не захотели дольше терпеть еврейского агента, политика-юдофила, и дружно восстали в небывалом единении, чтобы не дать ему победить.
22
Парадокс в том, что вскоре проект закона об иностранцах, также ограничительного характера, был внесен уже правительством либералов. И был принят, несмотря на все противодействие, которое пытался оказать Черчилль этому, по его словам, «глупому законодательному акту», и на «горькое разочарование» еврейской общины. Черчилль оказался в еврейском вопросе либеральнее либералов, своих однопартийцев, пойдя таким образом сразу против двух главных партий своей страны. То есть против самой Англии, по сути дела. В первый, но далеко не последний раз.