Страница 2 из 12
– Ну, ведь одни розы, даже суперские, не могут заменить любви…
– Ма, давай лучше про голландца.
– Гло, танцует он изумительно.
– Ты, думаю, не хуже.
– Стараюсь как могу.
– Главное, чтобы результат был положительный, в смысле решения комиссии по моей Безымянной Красавице.
– Да, кстати, если ты не успеешь в ближайшие дни наконец-то дать своей розе достойное имя, это может превратиться в большую проблему.
– Ничего не идет в голову.
– Учись у своих прабабушек.
– Ну да, с детства помню: «Нью-Орлеанская девственница», «Птит амур», «Вечерняя заря», «Патри Нувель», «Золотой резерв», «Ночной поцелуй»…
Глория, поколебавшись, добавила к шикарному и знаменитому перечню и скандальный «Анфан Террибль».
Маман отреагировала довольным смешком:
– А что, бэби, неплохо звучит!
– Хорошо, я назову свою многострадальную розу «Хмурое утро»!
– Не смей.
– Тогда – «Мечты девушки»!
– Ладно, бэби, не пори горячку.
– Хорошо, Ма.
– Запомни, у тебя есть неделя, ровно неделя.
– Запомнила.
– Бэби, пусть триумф твоего замечательного цветка будет отмщением за ужасы Варфоломеевской ночи!
– Ма, это же было так давно…
– Я французам этого никогда не прощу.
– И даже того, кто пожалел нашу прародительницу?
– Думаю, теперь такие благородные рыцари здесь не водятся.
– Ты уверена?
Глория, не удержавшись, иронично хихикнула.
– Или, по-твоему, все рыцари давным-давно перебрались в Штаты?
– Большинство. Так что найди себе, как истинная Глория Дюбуа, истинного рыцаря.
– Ма, ты снова вторгаешься в запретную зону.
– Прости, бэби.
– Давай лучше расскажи про… про…
Глория никак не могла придумать подходящую нейтральную тему.
Но тут связь благоразумно оборвалась, не дав славной продолжательнице дела истинных гугенотов отомстить этим зарвавшимся французикам, разбирающимся лишь в красном вине, устрицах, трюфелях и мерзких скользких гильотинированных лягушках.
3. Напрасные попытки
Аспирантка Луизианского университета Глория Дюбуа, наверное, была единственной из всего кампуса, кто бодрствовал в столь ранний час.
Исключая, конечно, лаборантов, обремененных непрерывными круглосуточными опытами.
Да влюбленных студентов, одуревших от поцелуев.
Вихрастым юношам и бойким девушкам постигать бы тайны пестиков и тычинок, а не заниматься сексуальными прелюдиями, которые иногда заканчиваются слишком нежелательными последствиями.
Глория Дюбуа вернула мобильник на прикроватную тумбочку.
Жаль, забыла спросить Ма, какая в Париже нынче погода.
– Вот, кажется, с Безымянной Красавицей все и решилось, – сказала Глория сама себе. – Ма обязательно дожмет председателя, обязательно.
Преуспевающая на поприще науки аспирантка любила вслух радоваться своим достижениям.
Еще в студенческие годы за новый метод внедрения гена в хромосому Глория Дюбуа получила вторую премию.
А за ускоренную селекцию благородных роз получила федеральный грант на целых пять лет.
Впрочем, для выведения нового сорта, еще, увы, безымянного и фигурирующего лишь под цифровым кодом, Глории хватило и двух лет.
А прапрапрабабушкам требовались на каждый новый сорт десятилетия.
Видели бы все они, какой у прапраправнучки – тоже Глории и тоже Дюбуа – получился изумительный цветок!
Крупные и в меру плотные атласные лепестки.
Полное отсутствие шипов.
Стебель – гордый, прямой и благородный.
Гармоничное сочетание пропорций.
Устойчивость почти ко всем известным болезням и вредителям.
Максимально удлиненная фаза цветения.
Долгий срок жизни срезанных роз в хрустальной вазе.
Аромат, соперничающий с лучшими парфюмами.
Невосприимчивость к дождю и туманам.
А самое главное – практическое отсутствие каких-либо пигментных примесей в насыщенной белой окраске.
Безымянная роза могла гордиться своими отборными и элитными предками, а вот для Глории она была просто – Роза, дитя ее сердца, ума, рук и души.
Глория подошла к окну.
– Попасть в официальный каталог Парижской выставки цветов – это равносильно Пулитцеровской премии за литературу, сродни английскому Букеру или французскому Гонкуру!
Глория распахнула окно со звукоизолирующим стеклопакетом.
Традиционный птичий гомон, символизирующий неизбежность рассвета, ворвался в спальню, заглушив монотонное сопение кондиционера.
Аспирантка повторила пернатым тираду о скором парижском триумфе и добавила шепотом, что теперь пора всерьез и основательно взяться за устройство личного счастья.
Хорошо щеглам и пересмешникам – у них на каждой ветке по непривередливому бойфренду.
Глория вдохнула прелый аромат сырой промозглой осени.
Хочешь – насвистывай на пару, хочешь – вей гнездо.
Глория, не закрыв окно, вернулась в мятую постель.
А тут майся одна, как дурочка.
Глория закуталась в одеяло.
Да, у белолепестковой роскошной уникальной красавицы впереди явно прекрасное будущее.
Глория поджала коленки к животу, собираясь продолжить прерванный сон.
Да, великолепной розе, начиненной супергенами, попадание в каталог парижской выставки практически гарантирует постоянное место во всемирном реестре лучших сортов.
Глория накрыла голову второй подушкой, отсекая пуховой начинкой и батистовой наволочкой кремового цвета все звуки, включая и торжествующий птичий хор.
Ну почему розы в большинстве своем нравятся женщинам, а не мужчинам?
Глория повернулась на правый бок, лицом к стене, на которой глянцевал постер ее любимого актера, специализирующегося на ролях карточных шулеров, морских пиратов и отчаянных бретеров.
Мужчин больше цветов интересуют представительницы противоположного пола.
Глория сунула под щеку ладошку.
Но ведь это так мало – голубые до неестественности глаза и черные волосы – чтобы привлечь к себе внимание настоящего мужчины, достойного женщины рода Дюбуа.
Глория проглотила набежавшую слюну.
Нет, в самое ближайшее время придется изрядно потрудиться – и не над новой розой, а над собой, включая новый прикид, лучшую косметику и раскованную манеру держаться.
Глория сменила бок.
Может, назвать розу «Глаза аспирантки»?
Губы напряглись ироничной улыбкой.
Нет, это ярко выраженная патология – «белые глаза». У альбиносов – и то розовые.
Глория тяжко и протяжно вздохнула.
Следующая роза обязательно будет интенсивно-голубого цвета и обязательно получит имя «Глаза аспирантки».
Глория поправила съехавшую с уха верхнюю подушку.
Итак, надо решать две срочные проблемы: найти идеальное, незабываемое, многозначительное имя для Безымянной Красавицы и встретить, наконец-то встретить на жизненном пути ненаглядного суженого, непременно встретить.
Глория вдруг поняла, что для полного и безоговорочного счастья не хватает самой малости – обыкновенной настоящей любви.
Хотя – впереди еще неделя, целая неделя.
Глория незаметно провалилась в досыпание.
И для розы – и для прочего…
4. Очаровательные гугенотки
С торцевой стены на спящую девушку смотрели с дагерротипов и пожелтевших старинных фотографий прапрапрабабушки.
Все как на подбор – Глории и, разумеется, Дюбуа.
Представительницы знатного рода все когда-то влюблялись, и в результате этой любви на свет появлялась следующая Глория, чтобы дать, в свою очередь, жизнь новой Дюбуа.
С незапамятных времен Дюбуа из Гавра славились не рыцарскими подвигами, торговыми операциями и религиозным фанатизмом, а прекрасными женщинами да изумительными розами, когда-то позаимствованными у англичан, мастеров садового дела.
Красавицы Дюбуа еще в юном возрасте становились желанными супругами самых достойных людей.
Искусство выращивания роз весьма быстро привело гаврское семейство в Париж, ко двору его величества короля.