Страница 18 из 21
Я стояла на месте и молча смотрела, как он развязывает узелки, раздвигает ткань и раскладывает на полу семь таких разных, но таких единых по своей сути предметов. Маг сразу понял, что это такое. Но взял в руки только жезл.
– Откуда это у тебя?
В его ровном голосе не было и следа эмоций. В конце концов, подумала я, он ведь сын Олеуса, а старик был моей последней надеждой. А еще Ленни – маг, и я бы с удовольствием расспросила его о том, о сем…
– Я нашла их среди вещей старого Коба, – со вздохом пояснила я, – Я купила лавку после его смерти и переделала в золотошвейную мастерскую. А вещи оставались у меня.
– Лавка Коба, – с удивленной улыбкой Ленни устроился на полу поудобнее и даже прислонился спиной к стопке книг, – Как я не догадался! Я искал лавку Коба. Но мне сказали, что такой нет. А надо было спросить, где она была раньше!
– Но зачем спрашивать? Олеус ведь знал об этом! Он приходил ко мне как раз накануне Йердаса…
И тут нехорошие подозрения разом всколыхнулись во мне. Я попятилась назад, раздумывая, какого дурака сваляла, доверившись этому мужчине, о родстве которого с Олеусом знала только с его слов.
Но Ленни, нимало не смутившись, охотно пояснил:
– В последнее время я не часто виделся с отцом. Меня здесь не было долгое время. Точнее, четыре месяца. Я приехал только вчера. Так ты принесла это моему отцу? Ты знаешь, что это такое?
Я медленно кивнула. Настал черед решить, сколько всего я могу ему рассказать. Ленни производил впечатление человека решительного и, несмотря на молодость (а на вид было ему лет двадцать пять, от силы тридцать), опытного, искушенного и крайне самоуверенного. А еще он был не прост, далеко не прост, и меня даже беспокоил этот его оценивающий и въедливый взгляд.
То, как он говорил, как ловко передвигался по тесной комнатушке, как привычно настораживался при каждом странном звуке извне, да и длинный кинжал, висевший у него на поясе, говорили о его богатом прошлом. Прошлом человека, ведшего отнюдь не спокойную жизнь землепашца или кузнеца. Лишь на первый взгляд Ленни мог показаться простоватым и стесненным в средствах. Его поношенный кожаный жилет был кое-где подлатан, ремешок на шнуровке пестрил узелками, а с длинного потертого плаща безуспешно пытались стереть следы множества дорожных пятен. Но за отворотом узорчатого бархатного пояса Ленни виднелись богато украшенные ножны, а на пальце загадочно мерцал темно-синий крупный квадратный камень, заключенный в оправу потемневшей от времени серебряной печатки – вещь, очевидно, совсем не из дешевых. Ноги мужчины были обуты в грязные, замызганные сапоги, в которых даже мой не слишком искушенный взгляд признал прекрасный крой и отличной выделки кожу.
Так чем же, собственно, Ленни занимался, если вспомнить к тому же его магические способности? Кто он такой?
Впрочем, сейчас я задавалась лишь малой толикой вопросов, возникших у меня при виде Ленни, и главный из них – могу ли я доверить ему реликты? Я не хотела бы вынести эти магические ценности из-под носа Валдеса и отдать другому проходимцу рангом поменьше.
– Да, – наконец решилась я, – это реликты. Олеус спрашивал меня об этом жезле. Я его нашла в вещах Коба, но ничего о нем не знаю.
– Ничего?
– Ничего, – искренне подтвердила я.
Опять этот недоверчиво-въедливый взгляд.
– Я заберу их, – укладывая реликты обратно в тряпицу и затягивая ее в аккуратный узелок, Ленни поглядывал на меня снизу вверх, словно решая, собираюсь ли я ему помешать. Я не мешала. Реликты мне самой нужны не были, а отдать их Ленни все лучше, чем Валдесу. Впрочем, я могла ошибаться, но старалась не думать об этом.
– Что ты за них хочешь?
– Что я хочу?
Мое удивление вызвало ответное раздражение:
– Ну ты же принесла продать реликты?
Ах, да. Очевидно, простодушие в список достоинств Ленни не входило, и он не мог даже представить, что я могла бы отдать такие ценные вещи даром. А возможно, он прав куда больше, чем я могла предположить. И мне следовало воспользоваться предложением.
– Ну… мне нужны ответы, – пробормотала я.
Ленни – маг, возможно, именно он сможет мне рассказать о магии, магах, Гильдии и всяких клеймах, чтобы я могла хоть как-то противостоять Валдесу. Просить помощи против моего опекуна наверняка бесполезно – пусть Ленни и выглядел бывалым, но тягаться с Главенствующим магом Имперского сыска он не сможет, да и не станет. Надеюсь, реликты – вещи достаточно ценные, чтобы просить у него хоть какой-то помощи…
Однако определиться со стоимостью моего товара я не успела, поскольку Ленни вдруг вскочил с места, подбежал к окну и выглянул наружу. Чтобы посмотреть вниз, ему пришлось прижаться к грязному и весьма неровному дешевому стеклу щекой. Но после нескольких секунд разглядывания того, что привлекло его внимание, Ленни бросился назад, выдергивая меня из недоумения резким рывком за руку.
– Нам нужно уходить, – отрывисто произнес он.
– Но почему? – я медлила и упиралась ногами, пока он одной рукой запихивал реликты себе за пазуху. Потом Ленни бросил быстрый взгляд на полотняную занавеску, и я ужаснулась: какой бесчувственной же я стала, если ни разу даже не вспомнила о мертвом старике!
– Ему мы уже ничем не поможем, – словно узнав, о чем я думаю, мрачно сказал Ленни и, воспользовавшись моим замешательством, потащил меня вверх по шаткой лестнице на крышу. Внизу послышался какой-то громкий топот.
– Я не полезу, – взвизгнула я, – Объясни…
– Видишь ли, детка, – не обращая внимания на мое сопротивление, Ленни толкнул заскрипевшую покосившуюся дверцу и потянул меня за собой, – Не знаю, как ты, а я совсем не хочу встречаться с громилами из Имперского сыска в комнате с убитым человеком.
– Валдес! – с ужасом выдохнула я и выпрыгнула на крышу даже раньше Ленни.
Я видела Вельм разным – бедным и богатым, заносчивым и смиренным. Здесь он блистал чистотой и порядком, а там утопал в грязи – чтобы убедиться в этом достаточно было просто завернуть за угол и оказаться в трущобах. Богатые кварталы Вельма украшали позеленевшие от времени статуи и красивые фонарные столбы, кварталы попроще довольствовались незатейливо украшенными цветочными лавками, а нищие блистали горами нечистот, взбитых тысячами подошв, копыт и колес – такова была столица славной империи Дарвазея и в столь разительных контрастах не было ничего удивительного. Ароматы роз и левкоев у Жемчужных холмов напрочь отбивались вонью протухшей рыбы у порта. И достаточно было пройти по мосткам через Лакстонский канал, чтобы оказаться в городе, столь же непохожем на ухоженную Песчанку, как дрянное, заношенное платье на аккуратно расшитый камзол. Я видела Вельм разным, ведь я прожила здесь два года и даже успела полюбить его.
Но я никогда еще не смотрела на Вельм с этой стороны, то есть со стороны крыш. А посмотреть было на что. Весь в разноцветных заплатах, островерхий и испещренный столбиками труб, Вельм казался одной большой и неровной дорогой с обрывами по краям. Вниз лучше было не заглядывать, внизу была толчея и грязь, а здесь была воля, скаты крыш, птицы и кошки, провожающие нас неприязненными взглядами хозяев, обнаруживших покушение на свою территорию.
Нам приходилось прыгать с крыши на крышу или скатываться по полусгнившей черепице – и тогда я просто закрывала глаза и со стоном ухала вниз, нам приходилось ползти между трубами и какими-то ветхими постройками, норовящими обрушиться прямо на голову, нам приходилось карабкаться по скатам, держась за жалкий поребрик, или нырять под паруса колышущегося на ветру сохнущего белья. Кое-где нас догоняли кошачьи вопли или гневные крики рассерженных домохозяек, а все больше тяжелый топот и злобная ругань… Один раз проем между домами был так велик, что я в испуге замерла, не решаясь перепрыгнуть. Да так основательно замерла, что понукавший меня Ленни грозно рявкнул. И это не помогло. Три этажа дома казались мне бесконечной пропастью, в которую упала моя решимость. Нет, я не могу. Режьте меня, но не могу…