Ренегат

Архангельская Мария Владимировна

Ренегат

Архангельская Мария Владимировна

Ренегат

РЕНЕГАТ

Был конец месяца Арказта, и в воздухе уже явственно чувствовалось приближение зимы. Хмурое небо поливало землю нескончаемыми дождями, деревья уже лишились большей части листвы, укрывшей землю сплошным ковром. Неделю назад выпал первый снег, на радость ребятишкам пролежал несколько часов и растаял. В лесу царила тишина, прерываемая иногда вороньим карканьем. Ветер шевелил деревья, голые ветви роняли вниз редкие капли. Затянувшие небо серые тучи грозили в любой момент разразиться новым дождём, они неторопливо ползли куда-то за горизонт, заставляя небо то темнеть, то светлеть. Прорезавшая лес безлюдная глинистая дорога была покрыта глубокими отпечатками конских копыт. Холод ещё не успел превратиться в мороз, намертво сковывающий землю звонкой коркой.

Именно холод и привёл человека в чувство. Он разлепил ресницы и вздрогнул, когда показавшийся очень ярким свет резанул по глазам. Голова немедленно отозвалась пульсирующей болью. Преодолевая её, человек шевельнулся и обнаружил, что лежит на боку прямо в раскисшей глине дороги. Перед его глазами была бугристая грязь и его собственная рука в чёрной кожаной перчатке. Чуть дальше виднелся круп неподвижно лежащей на боку лошади.

Упираясь в землю руками, человек сел. Головная боль тут же усилилась, мир покачнулся, к горлу подкатила тошнота. Он сглотнул и прикрыл глаза, пережидая приступ. Потом вновь открыл и огляделся по сторонам. Лошадиный труп оказался не единственным. Тел вокруг хватало – и конских, и человеческих. Видимо, здесь схватились два немалых отряда, и схватка была не на жизнь, а на смерть. Успевшая побуреть кровь щедро мешалась с дорожной грязью, трупы валялись в самых разных позах, с перекошенными лицами, распоротыми животами, раскроенными черепами. Раненых видно не было – видимо, победители либо добили их, либо увезли с собой. А его, надо полагать, приняли за мёртвого.

Мужчина поднял руку к больной голове, и пальцы наткнулись на склеившую волосы корку крови. Удар пришёлся точнёхонько над ухом, чудом миновав висок. И хорошо – иначе ему бы не выжить… Зубами стащив перчатку с правой руки, он ощупал голову. Точно сказать было трудно, но, похоже, череп цел. Рядом валялся меч – светлая полоса стали, ярко блестевшая в тёмной глине, с чёрной, отделанной серебром рукоятью. Повозившись – руки дрожали – он засунул меч в висевшие на поясе ножны и попытался подняться. Задача оказалась непосильной, встать удалось только на четвереньки. Так, на четвереньках, он и пополз, то огибая трупы, то перелезая через них, в сторону обочины.

Он не мог сказать, кто с кем дрался в этом месте, и не помнил, на чьей стороне был он сам. Но это пока было неважно, главным было убраться отсюда всё равно куда, лишь бы подальше. На обочине он снова сел на землю и перевёл дух. Отсюда просматривался поворот дороги и упавшее поперёк неё дерево. Похоже, что один из отрядов спокойно ехал по дороге и попал в засаду. Кто одолел, сказать было трудно, тел в серых и чёрных плащах на земле валялось примерно поровну. Но среди чёрных было больше павших не от меча, а от стрел. Похоже, в засаду угодили именно они. Уцелевший и сам был одет с головы до ног в чёрное, но почему-то без плаща. А вон тот, на краю дороги, пал не от честной стали. Труп обгорел настолько, что нельзя было разглядеть, к какому отряду он принадлежал. Похоже, что среди нападавших или обороняющихся оказался маг, но его быстро вывели из строя, иначе убитых магией было бы больше.

Цепляясь за ствол росшего на обочине дерева, человек поднялся. Сделал шаг, другой, убедился, что может держаться на ногах, и побрел в глубь леса, по-прежнему не представляя, куда идёт.

Идти было трудно. Земля изобиловала кочками и ямами, из неё торчали кусты и стволы деревьев, под ноги подворачивались коряги, несколько раз он чуть не упал. В глазах потемнело, так что сначала он услышал плеск, и лишь потом увидел, что переходит вброд ручей. Человек повернулся и бездумно побрёл по его руслу.

Русло вывело к роднику, бившему из склона холма. Поняв, что хочет пить, мужчина растянулся во весь рост на земле и опустил лицо в ледяную воду. Покрывавшая левую щеку уже подсыхающая грязь окрасила воду облачком мути. Напившись, он попытался смыть её. Потом внимательно посмотрел на своё отражение. В воде был виден только тёмный силуэт головы, лицо сливалось в неразборчивое пятно. По обе стороны от него торчали волосы, слипшиеся с одной стороны от грязи, а с другой – от крови, но видно было, что они отливают медью. Холодная вода слегка прояснила мысли, и человек наконец задумался, как быть дальше.

Голова по-прежнему болела, но терпеть было можно. Где он находится, мужчина не представлял, так же как и где находится ближайшее жильё, но любая дорога куда-нибудь да приведёт. Вот только долго ли придётся по ней идти, и безопасно ли это? Засада наводила на невесёлые размышления. На нападение разбойников она не походила, разбойники не нападают на крупные, хорошо вооружённые отряды и не оставили бы валяться в грязи дорогой, прекрасной стали меч. К тому же что он будет делать, добравшись до жилья? Человек пошарил в карманах и нашёл кошелёк со вполне приличной суммой в золотых и серебряных монетах. Значит, ему есть чем расплатиться и за еду, и за ночлег, и за врача. Больше в карманах ничего интересного не оказалось. Обычный набор – гребень, платок, нож, только огнива почему-то нет. Значит, разжечь костёр не удастся. На левой руке, под перчаткой, обнаружилось массивное золотое кольцо с квадратной печаткой: ястреб, клюющий змею. На поясе, кроме меча, висел парный к нему кинжал, а за голенищем высокого сапога нашёлся ещё один нож в специальном кармашке. Вот и всё.

Значит, пойду вдоль дороги, но не выходя из леса, решил человек. В ту же сторону, куда, судя по всему, и ехал отряд. Так больше шансов найти если не друзей, то хотя бы не врагов. А там видно будет.

К дороге пришлось возвращаться по своим же следам. Он хотел было срезать путь, пройдя наискосок, но вовремя вспомнил, что дорога там делает поворот, и он рискует пройти мимо. Обратный путь дался чуть легче. Наконец впереди показался просвет, закаркала прилетевшая на дармовое пиршество ворона, сзывая товарок. Человек повернул и пошёл, оставляя просвет в деревьях по левую руку, стараясь не отдаляться от него, но и не приближаться.

Опавшая листва шелестела под ногами. Несколько раз он наступал в глубокие лужи, благодаря про себя высокие сапоги для верховой езды, не дававшие начерпать воды. Сверху начал накрапывать дождь, и мужчина пожалел, что не взял чей-нибудь плащ – мёртвым-то он всё равно уже без надобности. За временем следить было трудно, но, судя по всему, уже давно перевалило за полдень и скоро начнёт темнеть. А о каком-нибудь жилье до сих пор не было ни слуху, ни духу.

Вороной конь стоял настолько неподвижно, что человек сначала и не заметил его, приняв за тень в густом переплетении кустов. Но тот вдруг шевельнулся и переступил с ноги на ногу, хрустнув попавшей под копыто веткой. Мужчина остановился, а потом медленно, осторожно, боясь спугнуть, пошёл к нежданному подарку судьбы. Тот, впрочем, и не думал убегать. Повод свисал до самой земли, пустое седло было в точности таким, как у лошадиных трупов на дороге. Вырвался и убежал, оставшись без хозяина. На атласной шерсти при ближайшем рассмотрении стали заметны пятна крови, но сам конь, похоже, не пострадал.