Страница 7 из 8
– Второй, я – Седьмой. С прибытием! Ты на месте. Делай…
– Спасибо, что подсказал, а то я бы за угол выбрался.
Устроившись поудобнее на своих средствах крепления, уперев в стену ступни и колени, чтобы осуществлять по возможности жесткую фиксацию всего тела, Иващенко достал из нагрудной сумки алмазный циркуль с резиновой присоской. Но, прежде чем начать работать, он взялся за жестяной слив-подоконник и, прижавшись лицом к стеклу, заглянул в палату. На тумбочке горела слабая лампа «ночника». Сам Аркадий Яковлевич Филлимон спал, лежа на спине и натянув одеяло на шею, отчего босые ступни его длинных ног высовывались из-под одеяла.
Теперь в работу пошел алмазный циркуль с резиновой присоской, похожей на вантуз[12]. Окна во всей больнице, и даже в коммерческой палате, были одинаковые, и Величко без проблем загодя измерил расстояние от подоконника до ручки закрытия в окне своей палаты, передав, естественно, данные коллегам. Таким образом, не видя ручки, Иващенко знал, где она находится, прижал резиновую присоску к стеклу и легко, с небольшим нажимом, прочертил циркулем два круга. Звук режущегося стекла был неприятным, но в комнату он, видимо, не доходил. Двух очерченных кругов хватило. Виктор Юрьевич чуть-чуть потянул на себя присоску и вытащил из стекла вырезанный круг. Внизу был солидный сугроб, покрытый подталым снежным настом, и идеально круглый кусок стекла улетел вниз, пробив его. Теперь предстояло выполнить самую тонкую работу – вырезать круг во внутреннем стекле. Второй круг должен быть диаметром немного меньше первого, чтобы без проблем выйти в то же самое отверстие, но все-таки достаточно большим, чтобы в него пролезла рука «волкодава». В этот раз двух кругов циркуля показалось Иващенко недостаточно, и он выполнил третий. Причем делал его почти вслепую, потому что наблюдал за больничной палатой. Но и эта работа была сделана. После чего он просунул руку в отверстие, легко достал ручку и пальцами, почти без напряжения, повернул ее и надавил на раму. Рама не поддалась, хотя понизу чуть-чуть прогнулась. Окно же осталось закрытым. Значит, необходимо было продолжать начатое дело, несмотря на то, что руки уже сильно замерзли.
Подъем с помощью полиспаста был не намного сложнее спуска и не отнял много сил. Виктор Юрьевич завис над подоконником, стараясь не задевать его своими тяжелыми башмаками, потому что тонкая жесть могла зазвенеть, а любой звук в такой ситуации будет лишним.
Иващенко, несмотря на замерзшие пальцы, усилием воли заставил себя работать быстро и точно. Он умел концентрироваться и не замечать неудобств и при этом не забывал посматривать сквозь стекло. И хорошо еще, что на тумбочке горел «ночник». При свете «ночника», даже если Филлимон проснется и повернется на другой бок, он не сразу обратит внимание на окно.
Первый кругляшок стекла полетел вниз очень быстро. Со вторым пришлось повозиться, вытаскивая его с предельной осторожностью, по миллиметру выверяя каждое движение. Рука быстро скользнула в отверстие, повернула ручку, колено толкнуло раму, и окно открылось. Ветер сразу ворвался в палату, и Филлимон начал поворачиваться на другой бок. Иващенко поставил ногу на внутренний подоконник и стравил веревку. Спрыгнув на пол, он отстегнул от пояса страховочный карабин и карабин полиспаста. И как раз в этот момент Филлимон открыл глаза.
Следовало действовать без задержки. Следовало действовать так, чтобы клиент не успел крикнуть и позвать охрану. Конечно, по ту сторону двери Величко и Редкозуб подстрахуют, но в любом случае поговорить тогда с Филлимоном не удастся. А это значило бы, что такая большая работа была проделана совершенно напрасно.
Любой нормальный человек попытался бы в такой ситуации или закричать, или хотя бы сесть на кровати. Но Филлимон не закричал, только потянул на голову одеяло, открывая свои босые ноги. Обнаженная рука поддерживала его; и Иващенко, не испытывая ни капли жалости, вытащил из нагрудной сумки небольшой пузырек, открыл его и плеснул на руку Филлимону несколько капель желто-оранжевой жидкости. Тот вскрикнул, отдернул руку и резко замахал ею. Над кроватью сразу появился резкий запах.
– Тс-с-с-с… – предупреждающе приложил Виктор Юрьевич палец к губам. – Больно?
Голова испуганно заморгала и закивала. Клиент оказался чрезвычайно понятливым и на удивление пугливым. Только глаза были устремлены на руку Иващенко, все еще держащую перед собой пузырек, словно угрожая им, как смертельным оружием.
– Не суетись. Я пока только объясняю. Решить, как себя вести, успеешь. Это «царская водка»[13]. Растворяет даже золото и серебро. Ожоги у тебя на руке не смертельны, но некоторое время будут болеть. К этому приготовься, как к неизбежному. У меня с собой несколько пузырьков. Так что сразу решай, будем беседовать?
Аркадий Яковлевич активно закивал.
– Тогда договоримся. Я буду тихо спрашивать, а ты будешь так же тихо отвечать. Попробуешь говорить громко – на язык тебе остатки из первого пузырька вылью. На охрану не надейся, не поможет, она блокирована.
– Я понял…
– Первый вопрос. Он многое решит и сразу покажет твою серьезность. Проверка на вшивость, по-доброму говоря. Или – разведка боем, как говорят в армии. Прошу отвечать честно, как штатному полиграфу[14]. Слушаешь внимательно?
– Да, – снова тихо прошептал Аркадий Яковлевич.
– Зачем ты стрелял в собаку?
Вопрос клиента совсем не удивил.
– Ненавижу собак… Меня еще в детстве две собаки покусали. С тех пор и ненавижу. Потом еще раз собака укусила. Не так давно. Овчарка. С хозяином гуляла и бросилась на меня. Я тогда решил уничтожать их. Всех… Специально для этого получил лицензию на оружие и пистолет купил. Захотел стать догхантером.
– Врешь, как дышишь… – со вздохом констатировал Иващенко. – Догхантеры друг с другом общаются, делятся информацией, а ты даже адвоката от них принять не пожелал. А я же просил тебя говорить честно… Нехорошо… Придется тебя слегка воспитать. Может, тогда и Докхантера вспомнишь. Доктора Хантера.
Рука с пузырьком медленно и демонстративно поднялась выше. Взгляд Филлимона это зафиксировал и сразу же заметался по комнате, словно тщетно искал помощи от безмолвных статичных стен.
– Вы и его знаете… Я скажу, я все скажу, как на исповеди.
– Ты еще, никак, и на исповедь ходишь? – удивился Иващенко.
– А как же, конечно. Исповедуюсь и причащаюсь регулярно…
Глава четвертая
Посол жил в отдельном домике во дворе посольства. Звонка на двери не было, пришлось постучать. Докхантер знал, что посол прибыл в Киев не так давно, семью с собой не привез, поэтому занимал этот, в общем-то, не маленький домик один. На стук долго никто не выходил, хотя изнутри слышались звуки. Человеческие голоса прерывались музыкой, должно быть, работал телевизор. Хантер постучал еще раз. Наконец послышались шаркающие шаги, и дверь распахнулась настежь. На охраняемой территории некого было опасаться, и посол не спросил, кто к нему пожаловал. Но, увидев полковника, выразил взглядом удивление.
– Я вам не помешал отдыхать, господин посол? – спросил Хантер.
– Я слегка задремал перед телевизором. Дел сегодня было много, устал. Заходите, полковник. Пить что-нибудь будете?
– Нет, спасибо. Я по делу.
– Разве кофе помешает делу?
– Надеюсь завершить его в пару минут. Мне тоже с дороги следует отдохнуть.
Телефонная трубка в чехле Хантера «подала голос». Полковник кивком извинился, вытащил трубку, посмотрел на определитель номера, голосовое оповещение о звонке после начала операции полковник выключил. Звонил Грэг Доусон, который отправился проверять другие комнаты группы Докхантера на наличие контролирующей электроники.
– Да, слушаю тебя, Грэг…
– Док, я проверил и подвал, и комнаты, где эти парни сидят за компьютерами. В подвале была камера и один «жучок», наверху под каждым компьютерным столом по «жучку» и две камеры наблюдения. Плотно нас обложили. Кампильо, в свою очередь, обещал проверить все компьютеры на наличие подключения и ай-пи-адреса. Я все, что нашел, дезактивировал и снял. Куда их девать? Они немалых денег стоят. В общей сложности, как я прикинул, две с половиной тысячи баксов.
12
Вантуз – ручной сантехнический инструмент для продува труб воздухом.
13
«Царская водка» – смесь концентрированных азотной и соляной кислот в соотношении 1:3.
14
Полиграф – «детектор лжи», прибор, позволяющий сравнительным анализом электромагнитных колебаний определить правдивость ответов человека.