Страница 4 из 9
– Слышал. Они их добыли, доработали и сделали крупнокалиберную снайперскую винтовку. Позже и наши стали делать их. Хотя такие хорошие, как их «Баррет», у нас почему-то не получаются. Так наш снайпер говорит.
– Зато ПЗРК у нас куда лучше «Стингера». Но это все эмоции. А если говорить конкретно о полковнике Джонстоне-младшем, то обязательно следует заметить, что этот человек ради собственной карьеры идет на все. Он готов устранить каждого, кто, по его мнению, может ему помешать. Тогда же, еще в Афгане, Джонстон хотел скрыть то обстоятельство, что наши добыли несколько «Стингеров», уничтожив караван с оружием. Ради этого он пошел на уничтожение целого отряда духов, который осуществлял охрану каравана. Да и впоследствии, как мне говорили, этот тип предпочитал решать любую проблему с помощью пули. Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы. Он никогда не дожидался, чтобы проблема встала остро, и пресекал ее в самом зачатке. Убирал людей при первом подозрении на нелояльность себе. Именно по этой причине, я думаю, и возникли подозрения в убийстве двух инспекторов ОХЗО, которые могли что-то знать. Эти два убийства стали предупреждением остальным четверым инспекторам, которые хорошо его поняли. Кстати, тогда же, одновременно со смертью Юхана Бьерстада, там же, в Норвегии, был убит ударом топора инспектор полиции. Погиб еще и эксперт департамента криминалистической экспертизы, выбросился с тридцать шестого этажа. Естественно, его долго отскребали от асфальта. По странному совпадению инспектор и эксперт занимались смертью Бьерстада, но тогда в следственной прокуратуре Норвегии на это внимания не обратили. Убийство инспектора списали на заключенного-психопата, сбежавшего в то же время из тюремной больницы. Именно инспектор Бьерстад и отправил его за решетку. Этот заключенный якобы защищался от нападения соседей. Он зарубил топором всю семью, включая малолетних детей. Отбивался от них, так сказать. Орудие убийства подсказало направление поиска. Беглеца выследили, но он живьем не дался и застрелился. Что касается эксперта, то у того был обнаружен СПИД. Самоубийство для отца большого семейства выглядело вполне естественным делом. Оба эти случая, как говорится, были закрыты. Хотя, как пишут газеты, неясных вопросов тут оставалась целая куча. Я вот к чему это рассказываю. Допускаю, что Бьерстада убил полковник Джонстон-младший. Инспектор полиции и эксперт нашли какую-то улику, отметающую случайность и недогляд за состоянием тормозной системы автомобиля. Полковник, ничуть не сомневаясь, не дожидаясь какого-то вывода, идущего вразрез с версией о несчастном случае, принял свои превентивные меры. Вот на этой его дурной привычке я и заостряю внимание. Для взрослого солидного разведчика это даже хуже, чем ковырять пальцем в носу. Характерный отличительный признак. Тебе, Сергей Ильич, следует иметь это в виду. Если только Хорхе Джонстон заподозрит, что вы против него что-то имеете или даже просто присматриваетесь к нему, то он сразу же будет принимать жесткие превентивные меры, вплоть до физического устранения. Это следует знать и опасаться. В Сирии, как ты сам знаешь, не всегда ясно, кто свой, кто чужой. Для методов Джонстона такая вот обстановка подходит как никакая другая. У меня все. Ты не закончил знакомство с документами?
– Никак нет, товарищ полковник. Если я мешаю, могу вам стол освободить, а сам где-нибудь в уголке пристроюсь.
– Нет-нет, сиди. Я пойду, пожалуй, к воротам. Там должны привезти шесть боксерских манекенов для тренировок боевых групп. Нужно встретить машину и направить на разгрузку. Дочитаешь бумаги, убери их в сейф и ключ мне принеси.
Полковник вышел, оставив на столе ключ от сейфа. Это было, конечно, большое доверие. Такое, которое не принято оказывать в ГРУ. Тем не менее Сергей Ильич не особо удивился. Он уже не раз сталкивался с таким проявлением доверия. Лесничий хорошо знал, что в сейфе полковника две полки. Нижняя имеет дополнительную дверцу с кодовым замком в дополнение к обычному. А верхняя полка окажется пустой, или же на ней будут лежать какие-то не секретные документы. Полковник Селиверстов прекрасно понимал, что такое сохранение режима секретности. Он никогда не пренебрегал порядком, выработанным за несколько десятков лет.
Сергей Ильич дочитал до конца все документы, привезенные генералом Трофимовым, и не стал засиживаться над ними. Тренированная память позволяла ему прочно запечатлеть в голове то, что было необходимо. Он всегда имел возможность вспомнить то, что нужно, не возвращаясь к документам.
Лесничий собрал разрозненные листы в аккуратную стопочку и положил в сейф, который, как и предполагал бывший старший лейтенант, оказался пустым. Сам сейф он закрыл и отправился искать полковника.
Сергей Ильич вышел из штабного корпуса, увидел небольшой грузовик около одноэтажного здания спортзала и направился туда. Полковник Селиверстов, как и обещал, находился там. Он получил от командира боевой группы волкодавов свои ключи и ушел.
А Лесничий отправился в сам спортзал, где командовал делами снайпер группы волкодавов бывший лейтенант спецназа ГРУ Емельян Герасимович Величко. Три солдата из роты охраны, присланные для работы, уже разгрузили манекены и установили их так, как Величко показал. Три стояли рядом с окнами, еще столько же – у противоположной стены, в тени.
Солдаты таскали воду и заливали ее в емкости под поясными манекенами. Эти фигуры должны быть тяжелыми, устойчивыми. Поэтому в каждый из них заливается восемьдесят литров воды или же засыпается такой же объем песка.
Сам Величко был занят важным делом. Он рисовал фломастером на манекенах, стоявших под окном, так называемые триггерные точки, по которым и следовало наносить удары, отрабатываемые на тренировке.
Сергей Ильич знал, что Величко был одним из немногих в стране носителей стиля «ядовитой руки». Тот основан как раз на ударах по точкам акупунктуры, вызывающих сильнейший болевой шок, или же по нервным окончаниям. Емельян Герасимович запросто мог ударом пальца или даже простым сильным тычком в конкретную область отправить человека на тот свет.
Сам командир боевой группы волкодавов знал, что для применения стиля «ядовитая рука» требуется многолетняя тренировка пальцев. Он считал, что она сильно закрепощает кисть и сами пальцы, делает их менее чувствительными, снижает подвижность. Поэтому Лесничий предпочитал другой стиль.
Он работал с нгивара, парными палочками, остро заточенными на концах. Удары нгивара наносятся с обеих рук, иногда одновременно или один за другим, преимущественно по тем же самым точкам, что и в «ядовитой руке». Один удар палочкой способен вызывать такую боль, что противник теряет возможность сопротивляться. Второй удар делает болевой шок нестерпимым и лишает противника сознания.
Эти самые палочки Сергей Ильич всегда носил при себе, под каждой рукой, в небольших карманах. Они ни за что не цеплялись, легко вытаскивались оттуда и всегда были готовы к применению. Таким вот образом Лесничий сберег свои пальцы и оставил за собой право иногда играть на гитаре.
Случалось и так, что воспользоваться палочками было проблематично. В таких случаях бывший старший лейтенант запросто обходился без них. Он прекрасно умел работать кулаками и ногами. Ведь школа рукопашного боя спецназа ГРУ впитала в себя и использовала буквально все стили поражения противника.
– А для чего ты так далеко их расставил? – спросил командир, кивнув на манекены, красовавшиеся по обе стороны спортзала.
– На светлом месте – которые с точками. В тени, у противоположной стены, – без точек. Здесь потренируешься, отработаешь удар, зал переходишь и восстанавливаешь в памяти точку. Дальше действуешь на автоматике. Не каждый противник носит на своей физиономии обозначения тех мест, куда лучше бить. Да и в темноте иногда работать приходится.
Командир кивнул, соглашаясь с логичностью доводов своего снайпера и прекрасного рукопашника.
Он понаблюдал за работой Величко, потом подошел к манекену и нанес резкий удар основанием ладони сбоку в челюсть, в то самое место, где она соприкасается с желваками и легко ломается. При этом кончики пальцев Лесничего были напряжены и били в ухо.