Страница 1 из 9
Сергей Самаров
Возраст гнева
Пролог
Походка у него была, как у молодого и сильного человека, хотя он давно уже пребывал в зрелом возрасте. Обычно люди «после тридцати», которые прекратили систематические тренировки, так уже не ходят. Равиль Эмильевич сохранил свой широкий упругий шаг даже к сорока годам, когда вышел на пенсию. Выслуги лет ему хватало. Повышения по службе не предвиделось. Должность соответствовала званию, и переход на более высокую должность ему «не светил». А усталость за годы службы накопилась такая, что не каждый самосвал поместил бы ее в своем кузове. Потому, как говорил сам бывалый офицер, он и оставил службу. Да и с новым, недавно назначенным начальником штаба, человеком приезжим, имеющим свои привычки и пристрастия, отношения не сложились. А продвижение по службе зависело именно от него. «Не сложились, и ладно», – решил Равиль Эмильевич. Это только ускорило принятие решения о выходе на пенсию.
Высокий, широкоплечий, с сильным торсом, он даже в бесформенной камуфлированной одежде производил впечатление крепкого атлета. Да, по сути, он им и был. И не каким-нибудь цирковым, который, подбрасывая пустотелые гири, демонстрирует публике свои раздутые «химией» телеса, а настоящим, хорошо подготовленным бойцом, сильным не только телом, но и характером. Равиль Эмильевич привык прямо и жестко, не мигая, смотреть людям в глаза. Слабохарактерного человека такой взгляд всегда приводил в трепет.
На улице стремительно темнело. Зажглись фонари. Но на дорожке, идущей вдоль дома, освещения не было, свет сюда падал из окон выгнутой дугой девятиэтажки. Да еще над входами в подъезды горели обычные тусклые лампочки, вставленные в матовые плафоны. Но они освещали только входные ступени.
До дома оставалось совсем немного, когда Равиль Эмильевич увидел, как из его подъезда вышли четверо мужчин в такой же, как у него, камуфлированной форме. Спустились с крыльца и хотели было двинуться дальше, как вдруг заметили Равиля Эмильевича. Он махнул им рукой, они остановились в ожидании.
Обменялись рукопожатиями, перекинулись несколькими словами, после чего Равиль Эмильевич сделал приглашающий жест и первым вошел в подъезд. Четверо гостей последовали за ним.
Тревогу утром подняла пожилая соседка по этажу, вышедшая с переполненным ведром к мусоропроводу, расположенному на лестничный пролет ниже. До мусоропровода она не дошла – заметила, что дверь в квартиру соседа-офицера приоткрыта. Любопытство толкнуло пожилую женщину заглянуть в образовавшуюся щель. На полу в прихожей лежал ее сосед. Опираясь на слабеющие руки, он пытался доползти к выходу.
Поначалу ничего страшного женщина не заметила. Ее покойный муж тоже время от времени, чаще всего в аванс и получку, передвигался по квартире ползком. Это было еще на старой квартире, где они жили вместе. В новый дом она въехала уже одна. И уже успела отвыкнуть от подобного зрелища. Да и сосед-офицер казался человеком непьющим. А по своим наблюдениям женщина знала, что непьющие люди, приняв даже совсем немного, пьянеют очень быстро.
Соседка была женщиной сердобольной, ей захотелось помочь несчастному. Поставила ведро, приоткрыла дверь шире. И только тогда разглядела, что сосед пытается выползти из… лужи крови. Прямо на ее глазах силы покидали раненого: он тяжело опустился на пол, руки беспомощно вытянулись, ослабленные пальцы растопырились.
Женщина очень боялась вида крови. Она вскрикнула и кинулась к своей квартире. Но тут же сообразила, что у нее нет ни домашнего, ни мобильного телефона и стала стучать в двери соседям по лестничной площадке. На шум высунулся заспанный молодой мужчина в трусах и майке. Женщина принялась сбивчиво объяснять, что нужно вызвать полицию и «Скорую помощь». В испуге она забыла, что заспанный сам был врачом. Наконец, с трудом поняв, о чем просит соседка, он, как был в трусах и майке, поспешил в квартиру офицера. Но пробыл там недолго. Очень скоро вернулся и, обращаясь к прибежавшей на крик жене, произнес:
– Вызывай полицию. Там, похоже, убийство.
– И «Скорую», и «Скорую»… – напомнила соседка.
– «Скорую» не надо, – резюмировал врач. – Он уже мертв.
Старушка ойкнула и в испуге закрыла лицо руками…
Дверь в квартиру у меня металлическая, и открывается она, как все нормальные двери, наружу. Это только на Крайнем Севере принято строить дома с дверями, открывающимися внутрь. Но это обусловлено тамошним климатом. За ночь может нанести столько снега, что наружу дверь просто не откроется.
На всей же остальной территории нашей страны двери обычно открываются наружу. Но – с недавнего времени. До этого, слышал я, как и на Севере, советские двери тоже открывались внутрь квартиры. Эту конструкцию применяли по личному приказу товарища Берии во времена господства пресловутого НКВД. Оперативные сотрудники постоянно жаловались на то, что отбивают себе ноги, выламывая двери, которые им не хотят открывать «враги народа». Возразить наркому в те времена никто не решился. Всем строительным организациям был дан категоричный приказ: строить дома с дверями, открывающимися внутрь квартиры.
И только после Перестройки люди стали ставить себе сначала двери, открывающиеся наружу, а потом и металлические двери, которые невозможно выбить ударом ноги. Я, кстати, себе такую не ставил – я получил квартиру с уже готовой металлической дверью и с комплектом тяжелых (карманы рвать!) ключей от дорогого замка.
Я услышал звонок и поспешил открыть, даже не прикладываясь к «глазку» и не спрашивая, кто пожаловал ко мне в такое позднее время – часовая и минутная стрелки сошлись друг с другом в районе одиннадцати (в моем случае – двадцати трех).
Я еще держался за дверную ручку, когда увидел руку с ножом, вонзившимся в щель между дверью и металлическим косяком. Я не думал. Думать в такой момент – верная гибель. Я действовал автоматически, на отработанных рефлексах. Сначала просто среагировал и, изогнувшись, убрал в сторону свои кишки; одновременно свободной рукой захватывая руку нападавшего, сжимающую нож.
Продолжая держать дверную ручку, я слегка прикрыл дверь, после чего резко дернул руку с ножом, так, чтобы «гость» ударился головой об острую кромку дверного косяка. Раздался короткий вопль, рука с ножом судорожно дернулась, пытаясь освободиться. Но у меня тренированные цепкие пальцы. Я повторил рывок и еще раз приложил неизвестного о косяк.
И только после этого я распахнул дверь и дополнил работу косяка своим кулаком. Потом еще раз – коленом. Низкорослый человек с бритой головой и коротко стриженной бородой так убедительно подставил свою челюсть, что моя протезная коленная чашечка из высоколегированной стали не могла отказать себе в удовольствии нанести удар. Мне оставалось только слегка подпрыгнуть. Одновременно я вывернул руку противника, нож упал на пол прихожей. Нападавший мешком осел на бетонный пол лестничной площадки, перекрыв доступ к моей двери двум другим уродам.
Внешне эти уроды напоминали своего главаря – такие же бритые головы и короткие бороды. Только ростом выше и не такие массивные, как он. Да и возрастом значительно младше.
В руках одного из них был остро отточенный кусок арматуры, которым можно было и колоть, и бить, как металлической дубинкой. Место, за которое нападавший держал арматурину, было обмотано синей изолентой. Для удобства хватки и чтобы круглая железяка не скользила в руке – значит, понял я, специально готовился. Чем был вооружен другой, я пока не видел.
Эти двое не нападали, чего-то дожидались.
– Какие проблемы? – скороговоркой спросил я, уже успев восстановить дыхание после схватки с главарем.
– Ты, падла, мусульман на Кавказе убивал… – процедил сквозь зубы тип с арматуриной и, вместо того чтобы воспользоваться своим орудием, нервно ударил ногой в мою дверь. Дверь захлопнулась, отгородив меня от лысой троицы, и я получил возможность подготовиться к завершающей схватке. Много времени мне не требовалось. Я был в своей камуфлированной куртке, поясная кобура с пистолетом висела у меня за спиной. Одной рукой я достал оружие, другой открыл дверь.