Страница 13 из 82
«Скользили лыжи. Летали мячики…»
Скользили лыжи. Летали мячики. Повсюду распространялся спорт. И вот — появились мужчины-мальчики. Особый — вам доложу я — сорт. Тяжелорукие. Легконогие. Бутцы, трусы, майки, очки. Я многих знал. Меня знали многие — Играли в шахматы и в дурачки. Все они были легки на подъем: Меня чаровала ихняя легкость. Выпьем? Выпьем! Споем? Споем! Натиск. Темп. Сноровистость. Ловкость! Словно дым от чужой папиросы Отводишь, слегка тряхнув рукой, Они отводили иные вопросы. Свято храня душевный покой. Пуда соли я с ними не съел. Пуд шашлыку — пожалуй! Не менее! Покуда в легкости их рассмотрел Соленое, словно слеза, унижение. Оно было потное, как рубаха, Сброшенная после пробежки длинной, И складывалось из дисциплины и страха — Половина на половину. Унизились и прошли сквозь казармы. Сквозь курсы — прошли. Сквозь чистки — прошли. А прочие — сгинули, словно хазары. И ветры их прах давно размели.«В любой библиотеке есть читатели…»
В любой библиотеке есть читатели — Сражений и героев почитатели. Читающие только о войне. А рядом с ними приходилось мне Глядеть людей и старше и печальнее, Войну таскавших на своем горбу. Они стоят и слушают в молчании, Как выбирает молодость судьбу.«У Абрама, Исака и Якова…»
У Абрама, Исака и Якова Сохранилось немногое от Авраама, Исаака, Иакова — Почитаемых всюду господ. Уважают везде Авраама — Прародителя и мудреца. Обижают повсюду Абрама, Как вредителя и подлеца. Прославляют везде Исаака, Возглашают со всех алтарей. А с Исаком обходятся всяко И пускают не дальше дверей. С той поры, как боролся Иаков С богом и победил его бог, Стал он Яковом. Этот Яков Под любым зодиаком убог.«Почему люди пьют водку?..»
Почему люди пьют водку? Теплую, противную — Полные стаканы Пошлого запаха И подлого вкуса? Потому что она врывается в глотку, Как добрый гуляка В баптистскую молельню, И сразу все становится лучше. В год мы растем на 12 процентов (Я говорю о валовой продукции. Война замедляла рост производства). Стакан водки дает побольше. Все улучшается на 100 процентов. Война не мешает росту производства, И даже стальные протезы инвалидов Становятся теплыми живыми ногами — Всё — с одного стакана водки. Почему люди держат собаку? Шумную, нелепую, любящую мясо Даже в эпоху карточной системы? Почему в эпоху карточной системы Они никогда не обидят собаку? Потому что собака их не обидит, Не выдаст, не донесет, не изменит, Любое достоинство выше оценит, Любой недостаток простит охотно И в самую лихую годину Лизнет языком колбасного цвета Ваши бледные с горя щеки. Почему люди приходят с работы, Запирают двери на ключ и задвижку, Бросают на стол телефонную трубку И пять раз подряд, семь раз подряд, Ночь напролет и еще один разок Слушают стертую, полуглухую, Черную, глупую патефонную пластинку? Слова истерлись, их не расслышишь. Музыка? Музыка еще не истерлась. Целую ночь одна и та же. Та, что надо. Другой — не надо. Почему люди уплывают в море На два километра, на три километра, Хватит силы — на пять километров, Ложатся на спину и ловят звезды (Звезды падают в соседние волны)? Потому что под ними добрая бездна. Потому что над ними честное небо. А берег далек — его не видно, О береге можно забыть, не думать.АМНИСТИРОВАННЫЙ
Шел человек по улице зеленой. Угрюмый, грустный, может быть — хмельной. От всех — отдельный, Зримо отделенный От всех Своей бедой или виной. У нас — рубашки. У него рубаха. Не наши туфли. Просто — башмаки. И злые. И цепные, как собаки, В его глазах метались огоньки. Глаз не свожу я с этого лица: А может — нету в мире виноватых? И старый ватник — это просто — ватник. Одёжа, А не форма подлеца.«Все скверное — раньше и прежде…»
Все скверное — раньше и прежде. Хорошее — невдалеке. Просторно мне в этой надежде, Как в сшитом на рост пиджаке. Мне в этой надежде привольно, Как в поле, открытом для всех. Не верится в долгие войны, А верится в скорый успех.