Пустоцвет

Господи... Почему? Почему ты ставишь меня перед таким жутким выбором? Почему раньше я не узнала правду? Ведь тогда бы никогда не предложила эту авантюру, риск... Не заварила бы эту кашу... Берегла бы наше чадо, как самое ценное сокровище на земле... Берегла бы, как следует. А теперь? ТЕПЕРЬ ЧТО?

ЧТО ДЕЛАТЬ?!

***

Смолчала. Не созналась.

В сути - соврала.

Ради Кости.

Ради тебя, Пахомов!

...и твоего призвания. Твоей... мечты. Сути, души.

Я, мы - уступаем. МЫ выдержим, справимся. Рискнем - и выдержим.

Выведем тварей на чистую воду, завоюем право на покой - и уйдем... в тихую гавань - заботливый, беспечный, теплый тыл для тебя сторожа.

***

И пусть больше нежданных гостей у меня не было (или просто не пускали их уже), но суматоха, сочащаяся невольно из коридора, иных палат в виде разговоров пациентов, медперсонала, а также прочего вмешательства в мои аскетические "хоромы" (а-ля визиты время от времени заботливой медсестры), стихла лишь под самый вечер, когда уже за окном стемнело, и всюду приглушили свет. А потому сну за целый день так и не предалась. Шальные мысли отчаянно, бессовестно, жестоко глушили голову. Устала, ужасно устала... паниковать, реветь, сходить с ума, давиться безысходностью...

Сознаться? Я обязана сознаться Пахомову... И в то же время - нельзя. Никак нельзя.

Любой исход, итог сего поступка невыносим, страшен: или прервет операцию... сломав планы, усложнив жизнь (не только себе) и поставив всех под удар; или же смолчит... смирится - рискнет добровольно нашим ребенком... и тогда навсегда потеряет мое уважение, так как... окончательно и бесповоротно пойму, что мы всегда будем на заднем плане, на втором месте: сначала работа - а потом семья.

Так что нет. Уж проще не задавать вопрос, ответ на который... знать не хочется.

Еще одна мысль, которая меня терзала: Курасов. Честно, не ожидала. Реакция Сальникова и Казанцева предсказуемая... и даже ожидаемая, как по мне: будучи верными товарищами по службе, хорошими друзьями в жизни, логично, что, скорее всего, окажутся и соратниками в "темных делах". А вот поведение, советы... подполковника вовсе выбили меня из колеи: или замыливает глаза, отводит подозрения, красиво и коварно притворяясь, или же... пусть даже и непосредственный начальник, а все же... не при делах - и те действовали в обход него.

Хотя... а вдруг и Роман с Виталей "чистые"? Вдруг... мои предположения - не что иное, как слепая, глупая предвзятость? Киношная паранойя?

Шумно вздохнуть - и вытолкнуть весь этот сумасброд из своей дурной башки.

Черти что... во что вляпалась. И кто?

Теперь уже и самой смешно: учительница физкультуры... строит из себя спецагента. Я даже на актера не тяну, талантливого или хотя бы удачливого... Так - пустышка. Глупость, жизнью лишь научена, как надо врать... и, будучи не приемлющей сию политику, вынуждена ее соблюдать.

А что, если проколюсь? А что, если уже прокололась?

Верить Ему... Он рядом. Костя мой рядом.

Высыпать из пакета все вещи, что принесли родители. Повезло: догадались про телефон и зарядку к нему (узнаю: старый, батин... еще без тачскрина).

Шаги в коридор.

Не знаю, почему многие считают, что если они запрячутся в туалет и там начнут свою "интимную" беседу, все это будет сугубо конфиденциальным...

Приоткрытое окно; тишина, вторящая сосредоточению смущенным посетителям; закрытая дверь, за которой может стоять, кто угодно - и прочие, казалось, маловажные факторы, но играющие не на пользу почитателя "тет-а-тет".

А потому прошлась я в дальний угол и замерла среди огромных горшков с пышными, вечнозелеными напольными цветами. Спиной к окну, боком к прохожим (ловя косым зрением слушателей), лицом в угол. Сделать вид, что набрала чей-то номер и приложила телефон к уху.

- Костя, ты тут?

Жгучая, пугающая тишина. И вдруг треск, шорох.

Усталый, заспанный голос сокрушил тишину:

"Да, зай? Ты в палате?"

- Нет. Вышла в коридор.

"Следующий раз сразу докладывай о передвижениях. Даже просто в туалет", - сдержанное, заботливое, поучительное.

- Хорошо.

"Что-то хотела?"

Обмерла я.

И снова полосонула мысль о беременности, будто лезвием по горлу, тотчас обжигая жутью. Нет, нельзя.... нельзя сообщать.

Шумный вздох.

- Врач сказал, неделю или две придется здесь лежать. Как так? И что... все это время... ждать? А если они не придут? Я думала, хоть в отделении помаячу - спровоцирую.

"Не переживай, - внезапно перебил мою тираду. - Катализатор пущен вход. Скоро припечет - и быстро объявятся".

- Что именно?

"Вчера объявили, что служебная проверка по поводу всей той ситуации, и особенно относительно тебя, будет не в том виде и не теми людьми проведена, на которых доселе все рассчитывали. Гаврики наши однозначно поняли, что ими заинтересовались извне... Как пить дать, запаникуют... и наделают ошибок. Главное, ты не расслабляйся. И никому не верь. Ничего не бойся, но и на рожон не лезь. Ясно?!"

- Что Вы здесь делаете? - от ее голоса меня даже подкинуло на месте.

Живо оборачиваюсь - медсестра (угрюмая, худощавая, невысокого роста пожилая женщина).

Черт бы меня побрал! Расслабилась идиотка... и вовсе упустила всё из виду. Надеюсь, никто ничего лишнего не уловил, не выудил из моего разговора. Вот тебе... и чрезмерная, глупая самоуверенность.

- О! По телефону, - с негодованием гаркнула старушка. - То туалет в переговорный пункт превращают, то... коридоры - что в палатах потом сидят, уши развесив, все сплетни собирают приблудные. Ну сколько можно говорить? И таблички вешать? Вот... понавыдумывали этих мобильников. Мало того, что в радиоволнах, как в шелках ходим, так еще и куда нос не сунь - каждая вша с ним пляшет... от самого малого до великого. Ложку в руках еще уверенно не держит, а по кнопкам чертовщины уже ловко перебирает. Были на проводах - так хоть упорядочено всё было. Мамочки... те еще мне. За вами надо глаз да глаз, а то еще и детей вам доверяй. Иди давай, - грубо, но все же сдержано, рявкнула на меня, кивнув в сторону палат. - Откуда ты там?

Тотчас виновато спрятала взгляд я. Неспешные, едва ли не в растяжку, шаги... давая женщине возможность психануть и заняться своим прежним делом, а не пытаться проконтролировать мое сомнительное поведение: незачем лишние вопросы, особенно рождающиеся из удивления, почему для "частного" разговора пришлось мне покинуть и без того "уединенную" палату.

И, тем не менее, как бы я не пыталась переиграть "старуху", "недалекой маразматичкой" опять оказалась я, и только я. Глупо было надеяться, что возраст возьмет у нее свое - и она забудет про меня. Или не сможет докопаться до истины: кто я и откуда. Поди, не зря, даже не смотря на столь почтенный возраст, ее до сих пор здесь держат, не освобождая место под более молодые, "современные" кадры.

Скрипнула дверь. Зашла в палату. Серьезный, пытливый взор около:

- Лекарства все выпила?

- Почти, успокоительное только осталось...

- Ладно, давай, температуру и давление проверим. С утра, к восьми - в процедурку: там буду ждать. А вообще, есть какие жалобы, вопросы?

- Нет, - резко, невольно поторопившись.

Хмыкнула:

- Куда ж... тебя нелегкая занесла, что ты... так хорошо выглядишь? Муж, что ли?

- Нет, - тотчас закачала лихорадочно головой.

"Соври", - нагло вклинился чей-то (незнакомый мне) мужской голос, взорвав тишину в наушнике, отчего я даже заметно вздрогнула.

- Что? - удивилась женщина.

- Да так... в аварию попала.

Цыкнула нервно старушка. Помолчав немного, добавила: