Страница 6 из 17
А. И. Левшин пишет, что казахские женщины добродушны, чадолюбивы и сострадательны [Левшин, 2009, с. 331]. У казахов существует негласное предупреждение: если женщина льет слезы, то это – к беде, так она может накликать смерть своих близких. Если не было серьезного повода, то слезливость женщины расценивалась как неискренность, даже некое коварство. Очевидно, такие же суждения бытовали у туркмен. «Остерегайся женщины, говорящей сквозь слезы», – говорится в народной пословице [Обряды, 2005, с. 88].
Невестка никогда не смела перечить свекрови, а тем более – свекру, она не должна была выказывать свое огорчение или недовольство чем-либо, проявлять характер. Предпочтительные качества невестки – стыдливость и скромность, а вот ее чрезмерная самостоятельность без надобности не одобрялась. К младшим братьям и сестрам мужа (қайын и қайын сіңлі) она могла относиться как к равным, проявлять по отношению к ним заботу и расположение.
Проявляя щедрость, она раздаривала младшим золовкам ювелирные украшения, а золовке на выданье могла подарить и свадебный головной убор.
Младшие золовки, попавшие под обаяние невестки, начинали делиться с ней своими секретами и видеть в ней своего рода наставницу. Та, в свою очередь, несла за них моральную ответственность и старалась давать им разумные советы; так она словно продлевала свою молодость, погружаясь в мир девичьих тайн.
Соблюдение казахской невесткой обычаев «избегания» и иносказательности в обращении к старшим родственникам мужа было непреложным правилом. Как пишет И. Алтынсарин, «…молодая женщина два-три года после замужества не показывается своему свекру и вообще всем родственникам мужа, старше его летами. Войдя в их кибитку, она не может идти пяти-шести шагов от двери внутрь кибитки, при нечаянных встречах со старшими (қайын аға) она отворачивается и делает им коленопреклонение, за что получает от них благодарственное слово: көп жаса – живи долго» [Алтансарин, 1976, с. 25].
Строго был разработан вербальный этикет невестки… молодая не может назвать настоящим именем родственников и родственниц своего мужа; каждого из них она зовет по-своему, дав им другое имя, сходное с их настоящим…» [Алтынсарин, 1976, с. 26]. Она давала им ласковые или уважительные прозвища: еркетайым («баловник мой»), мырза жігіт («щедрый джигит»), көркем қыз («изящная девушка»), әдемі бала («стройный парень»). Нельзя было называть по имени свекра и свекровь, а также старших братьев мужа и даже произносить имена предков мужа.
К свекру невестка обращалась как к деду своего ребенка, например, Ерланның атасы или ата, Ерланның әжесі или әже. Даже в наши дни в сельской местности невестки заменяют имя свекра лексемой, обозначающей его должность: мұғалім ата (учитель), доктор атам. У казахов часто встречаются имена, обозначающие должности людей или природные объекты, а также представителей животного мира. При упоминании этих природных объектов или животных, с которыми связаны имена предков либо старших родственников, невестка должна была находить иносказательные приемы, чтобы сообщить необходимую информацию. Существует юмористический рассказ, как келін, желая сообщить сородичам о том, что волк съел их корову, применила следующее выражение: «Сарқыраманың аржағында, сылдырламаның бер жағында ұлыма біздің мәниремені жеп жатыр» («На той стороне журчащей, на этой стороне шумящего воющий поедает нашу мычащую»). Здесь она смогла не назвать слова «река», «камыш», «корова», «волк», так как эти слова обозначали имена родственников мужа.
По традиции у кочевых казахов запрещалось упоминать слово қасқыр («волк»), что считалось плохой приметой из-за вероятного нападения этого хищника на домашних животных. Именно поэтому волка называли итқұс («собака-птица»). Этот запрет в разных регионах Казахстана объясняется неодинаково.
Такие же правила соблюдала невестка у ногайцев [Гимбатова, 2007б, с. 149–151], а у татар и башкир невестке запрещалось быть словоохотливой в присутствии свекра [Султанов, 1982, с. 108].
Похожие этикетные требования существуют в традициях народов Средней и Передней Азии, Северного Кавказа [Кисляков, 1969; Гаджиева, 1985, с. 172–174]. Сходные обычаи «избегания» невесткой свекра и старших родственников мужа устанавливается также у татар мишари, у которых она не должна была сидеть с ними за одним столом и даже находиться в одном помещении [Мухамедова, 1972, с. 143]. Избегать старших родственников мужа и не произносить их имена старались невестки многих тюркских народов.
По алтайским этикетным нормам невестка должна скромно опускать взор, не переходить дорогу старшему [Радлов, 1989, с 310]. У каракалпаков сторониться родственников мужа следовало от года до двух лет, прекращалось это после получения подарка от них «за открытие лица» [Этнграфия,1980, с. 238]. Кроме того, невестки не должны были без крайней нужды обращаться с просьбой или вопросами к свекрови, они даже ели отдельно от нее [Этнографические очерки, 1969, с. 201].
Отмечая общие черты обычая «избегания» невесткой у тюрко-монгольских народов, следует подчеркнуть и некоторые различия в нем. Так, например, у казахов невестка должна была избегать только старших родственников мужского пола, а с младшими у нее могли быть дружественные, даже интимные, отношения, что не возбранялось [Левшин, 2009, с. 338]. У каракалпаков новобрачная избегала встреч даже с пяти-шестилетними братьями [Этнографические очерки, 1969, с. 201], у узбеков невестка в течение 40 дней не выходила из помещения для предотвращения сглаза; она вела затворнический образ жизни и жила изолированно на женской половине [Этнографические очерки, 1969, с. 201, 202].
Большим достоинством невестки было ее трудолюбие. Признаком хорошего тона считается, если невестка, проснувшись раньше всех на следующий после свадьбы день, подвяжет один или несколько перстней к свисающей с купольного отверстия веревке (түндiк бау) [Тохтабаева, 2005, с. 210]. Эти перстни предназначались в дар родственницам мужа. Преподнесенные в такой форме изделия приобретали, видимо, сакраментальный смысл, молодая могла повторить дарение и в других юртах родственников мужа. Сходное значение в таких театрализованных действиях придавалось дарению колец и у алтайцев: «…невеста, стоя в дверях первого семейного жилища, оделяла всех присутствующих медными кольцами». Это, по мнению исследователей, означало «…символическое приобщение участников торжества к плодородию нового брака» [Львова, 1988, с. 174]. Интересный обычай существовал у хакасов: невестка при первом входе в дом дарила бусы, бросая их девушкам, что являлось предзнаменованием семейного счастья [Львова, 1988, с. 174].
Невестка-казашка должна была вставать раньше всех и открывать войлочное полотно (түндік) купольного отверстия, что считалось ее непременной обязанностью. Желательно, чтобы она открыла түндік не только в юрте мужа, но и в юртах его ближайших родственников. Если она поздно открывала түндік, то говорили, что невестка ленива. О смерти хозяйки иногда иносказательно говорили: «Некому открыть түндік в доме». Ложиться спать невестка должна была позже всех.
А. И. Левшин пишет: на женщинах «…лежит половина попечений о скоте, они сверх того занимаются рукоделиями и приготовлением одежды себе и детям, они же должны заботиться обо всем нужном для мужей своих, даже иногда седлать им» [Левшин, 2009, с. 331].
Стирку в доме мужа невестка начинала с одежды свекра, неженатых братьев, мужа, свекрови, затем она стирала вещи всех остальных и лишь в последнюю очередь – свои. Как и в девичестве, стирку ей следовало начинать с правого рукава. Стирка, уборка жилища и приготовление еды входили в обязанности невестки. Кроме того, поздним вечером она ежедневно чистила сапоги (вначале – правый, затем – левый) свекра, а также обувь свекрови, мужа и неженатых деверей.