Пятерка

Но все-таки эта новая Ариэль Коллиер не была готова выйти на сцену сама по себе, потому что прежняя выглядывала из нее, как малый ребенок, и сказала:

— Извините, мистер Честер.

— Я слыхал про «Стоун-Черч», — сказал Аллен. — Это был шахтерский городок? Возле Хила-Бенд?

— Да, теперь там музыкальный фестиваль на открытом воздухе. — Кочевник глянул на него саркастически. — Если в ваше представление о музыкальном фестивале входит наличие мотоциклетных банд, сатанистов и сектантов с культом смерти, то это ваш рай.

— О чем это мы? — решительно вступила Берк. — Кто-то нас пытается убить, а мы так себе спокойно ездим и даем концерты? Без меня. Я еду…

«…в Сан-Диего», — собиралась она сказать. Открывать коробки Флойда, мать его, Фиска в гараже у матери. Мать сходит с ума и звонит Берк по нескольку раз в день, проверяя, все ли в порядке.

Когда стало ясно, что Берк не станет заканчивать свое заявление, Роджер Честер сказал:

— Давайте я вам изложу суть дела. Предлагают шестьсот долларов за одно выступление. Фестиваль открывается в четверг в полдень. Вы — гвоздь программы в четверг вечером. Можем с ними договориться насчет раздела продажи сувениров. — Он перенес внимание на Кочевника. — Одно выступление, шестьсот долларов. Присутствие местных и национальных СМИ. Вы играете полтора часа, и на этом ваша работа закончена. Ответ надо дать сегодня до двух часов дня, чтобы сунуть вас в промо. Мы вам нашли нового разъездного менеджера. Скажите только слово, и Эш купит новый фургон. Только скажите, что вам нужно.

Владельцем «Жестянки» был Джордж. И «Жестянки» в жизни группы «The Five» больше не будет. Кочевник не знал, что ответить. Чувствовалось, что Ариэль очень хочется резко отказаться.

— Единственная причина, по которой нас зовут, — сказал он, глядя в глаза Честеру, — это из-за погибшего Майка и раненого Джорджа. И вы это знаете.

— Вас зовет Гарт Брикенфилд, — не сдавался Честер. — Он лично вас просит.

— Кто такой Гарт Брикенфилд? — спросил Аллен.

Ему ответил Честер. Кочевник знал, что Гарт Брикенфилд — Большая Медведица на звездном небе промоутеров Юго-Запада; своим бизнесом он управляет из Тусона, и фестиваль «Стоун-Черч» создал он. Лет ему было за шестьдесят, в свои закатные годы — отшельник, и ходит легенда, что он дважды пытался подняться на Эверест. У него свой аэродром и коллекция винтажных самолетов, а в Луизиане — аллигаторовая ферма. Когда он был важной шишкой в бизнесе звукозаписи, у него была долгая вражда с Бобом Диланом, а Мика Джаггера он однажды вызвал на фехтовальную дуэль.

— Позвольте мне задать вам вопрос. — Аллен обращался не только к Кочевнику, но и к Терри с Берк. — Если я смогу добыть вам восемьсот долларов и обеспечить безопасность, вы будете играть? Мы говорим о дневном показе, не о вечернем.

— Сэр? — В голосе Роджера Честера послышался ледок. — Спасибо, но мы вполне справимся сами! Я много раз имел дело с Гартом Брикенфилдом, и когда он делает денежное предложение, оно окончательно. И ни за что на свете не станет он платить такие деньги за дневной… как вы это назвали, показ. Это для закатившихся и для пытающихся взойти, a «The Five» — звездный материал.

— Так, может, стоит дать сказать звездам! — Голос Кочевника сочился ядом. Он поднялся, встал с Ариэль плечом к плечу. — Что это все значит, черт… — он сумел не вставить ни слово «старый» перед «чертом», ни «вас» после, — …побери? Какой-то псих убил одного из нас и чуть не убил другого, и он сейчас то ли в Мексике, то ли гоняется за нашими скальпами, а вы хотите, чтобы мы продолжали наше турне? Зачем? Потому что мертвые мы для вас ценнее живых?

Берк и Терри остались сидеть. Одна думала о содержимом коробок в Сан-Диего, другой — о рок-легенде и вожделенном клавишном инструменте в доме под Альбукерком.

— Продолжать турне — это моя идея, — сказал Труитт Аллен, все так же глядя в пол. — Все это я вывалил мистеру Честеру сегодня утром. — Он посмотрел Кочевнику в глаза. — Почему бы это я вытащил вас из тюрьмы? Я уже вам говорил: мне нужна ваша помощь, чтобы поймать Джереми Петта.

— А, понял. Мы, блин, будем наживкой?

— Сыром в мышеловке, — ответил Аллен.

— У меня аллергия на сыр. Особенно на такой, за который меня… нас могут прикончить.

Аллен пожал плечами:

— О’кей, вы вернетесь в Остин. К обычной своей жизни. Если Петт все еще за вами гоняется, чем это вам поможет? Он вас сможет выбивать по очереди, поодиночке. Пока его не нашли, можете мне поверить: вам безопаснее вместе, на дороге. Особенно если будете делать то, что я говорю.

— Ну еще бы! — нахмурился Кочевник. — А вы кем будете, нашим новым дорожным менеджером?

Агент поскреб безукоризненно выбритый подбородок.

— Ну, — сказал он, — это бы решило одну из ваших проблем.

Для Берк это было уже слишком.

— Да вы спятили? Агента ФБР — к нам менеджером!

Ей понадобилась вся сила воли, чтобы не добавить крепкое словцо.

— Именно так, — ответил ей Аллен. — Потому что вам нужна охрана, которую я могу организовать. Нужна группа моих людей, следующих за вами на шоссе и прикрывающих вам спину. Группа людей, едущих впереди и проверяющих место, куда вы едете. И этот фестиваль «Стоун-Черч» — вам там надо будет играть в четверг днем, и нужно будет завалить местные каналы рекламой, и в новостях про вас все уши прожужжать, чтобы Джереми Петт это увидел и приперся в Хила-Бенд со своей винтовкой, а я поставлю своих людей в горах его ждать. Вот почему вам придется играть днем. И вот почему я столько прыгал через обручи, чтобы получить вас на свое попечение… мистер Чарльз, — закончил он.

— Да ни… за что на свете, — сказала Берк, но голос выдавал, что она уже смирилась с этим будущим.

Ариэль снова попыталась протестовать, но тоже получилось слабее, чем раньше:

— Это не наша публика. Нам не следует там играть. Не наше это место — «Стоун-Черч».

— Что вы их разъездной менеджер, это мелочь, — сказал Аллену Роджер Честер. — Суть тут в другом: Гарт Брикенфилд хочет, чтобы они играли вечером. А что он решит, то и будет.

Аллен задумчиво кивнул:

— А что, если я ему позвоню и попрошу сдвинуть? А заодно уж, чтобы два раза не вставать, попрошу восемьсот долларов вместо шестисот? Так — показать, что гожусь для своей новой работы.

Эш издевательски засмеялся:

— Гарту Брикенфилду не звонят. Звонят в его офис и говорят с его людьми.

— Надо же! — удивился Аллен. — Кен! — позвал он молодого человека у дверей.

— Да, сэр?

— Узнай домашний телефон Гарта Брикенфилда. И попроси его, если не трудно, подойти к телефону.

Молодой человек тут же заговорил с кем-то по блютузу.

— Это даже не смешно, — заявил Эш. — Вы и номера-то не найдете. Его нет в списках, и его люди не пропустят вас без его…

— Дали номер, сэр, — объявил Кен. — Гарт Оруэлл Брикенфилд, Норз-Саммер-Мун-Плейс. Я звоню.

— У него несколько домов, — сказал Роджер Честер, снова покраснев. — Не думаю, что…

— Здравствуйте, мэм. Я агент Кеннет Мак-Гайр из тусонского отделения Федерального бюро расследований. Мне хотелось бы говорить с мистером Гартом Оруэллом Брикенфилдом. Он дома? — Короткая пауза. — Не могли бы вы ему передать, что с ним хочет говорить специальный агент Труитт Аллен? Это очень важно. — Кен кивнул своему боссу. — Да, мэм, я подожду. — Обернувшись к Аллену, он сказал: — Она звонит ему в ангар, он сегодня возится с каким-то из своих самолетов. Сказала, что через несколько минут соединит.

Открылась дверь, заглянула молодая рыжеволосая женщина в синей медицинской одежде.

— Прошу прощения, — сказала она. — Мистер Эмерсон пришел в себя и хочет говорить со своими друзьями.

В больнице знали, кто они.

По пути в отделение интенсивной терапии им рассказали, что в палате Джорджа ни к чему нельзя прикасаться и быть там можно всего несколько минут. У кремовых дверей отделения их встретили мужчина и женщина средних лет, Кочевник остановился побеседовать с ними самым вежливым и внимательным голосом, на который только был способен. Они поблагодарили его за хорошие слова о своем сыне. Отца Джорджа Кочевник узнал бы и в другой ситуации: не по низкорослой фигуре, но по блестящим дискам в туфлях.