Пятерка

Кочевник надел очки и встал.

Джордж спросил:

— Как ты думаешь, сколько она слышала?

— Не знаю. Но ты должен всем сказать раньше, чем она. Или ты собирался ждать, пока кончится турне?

— Нет, — нахмурился Джордж. — Да нет, видит Бог. Я просто, ну… понимаешь, хотел разобраться…

— Надеюсь, ты уже разобрался.

— Ага, — согласился Джордж и пошел к фургону, сопровождаемый Кочевником. Все остальные уже залезли через пассажирскую дверцу с правой стороны фургона, кроме Ариэль — она шла от ресторана через парковку.

— Это не для бесплатной раздачи, — сказал ей Кочевник, пока Джордж обходил фургон, направляясь к месту водителя.

Ариэль посмотрела на него тем взглядом, которым смотрела училка перед тем, как погнать к директору.

— Одна дареная футболка нас не разорит. Это для ее дочери. А грубить ей было не обязательно.

Он залез на сиденье рядом с Джорджем, которому Берк уже передала ключи через Терри. Сама Берк сидела в глубине фургона с Майком, Ариэль — рядом с Терри. Рассадка была обычной, изменения зависели от того, чья очередь была вести. Каждый свободный дюйм был забит чемоданами, сумками и рюкзаками шестерых человек. Джордж завел мотор, включил кондиционер, тут же начавший тарахтеть, дребезжать и испускать запах мокрых носков. Потом кондиционер вышел на более или менее приемлемое гудение, Джордж вывел машину со стоянки и поехал по I-35 на север.

К трем часам нужно было успеть на «Коммон-Граундз» в Уэйко — выгрузиться, проверить звук. Была пятница, восемнадцатое июля. Вечером в пятницу представление начиналось в десять вечера, плюс-минус сколько-то. Но сперва надо было заехать к Феликсу Гого, к северу от Уэйко. Инструкции, полученные Джорджем по электронной почте, были таковы: свернуть с Тридцать пятой на Ист-Лейк-Шор-драйв и держать на запад, пока не доедешь до Северной Девятнадцатой улицы, ведущей к северу. На перекрестке свернуть направо и ехать мимо Босквиля по Чайна-Спринг-роуд миль шесть, там увидишь.

Машина удалялась от Раунд-Рока, и Кочевник ждал, чтобы Джордж выложил свое дело. «Жестянка» громыхала и скрипела по равнинной дороге мимо жилых кварталов, мимо банков и моллов. Миновали большие склады с низкими крышами, с широкими парковками, выехали в сельскую местность, где вдали паслись коровы и пастбища тянулись бесконечно.

Кочевник гадал, не передумал ли Джордж. Вот в последние минуты. Решил, что не откажется от нее ни за что. Отказаться от мечты? После всех трудов, которые в нее вложили? А вот хрен им всем. Кочевнику стало легче. Да, Джордж решил не отклоняться от плана, что бы ни ждало впереди, от плана, который был — как всегда — дорогой в неведомое.

И тут из глубины фургона небрежным тоном заговорила Берк:

— Ребята, а ведь Джордж нам хочет кое-что сказать. Да, Джордж?

Глава вторая

Джордж, надо отдать ему должное, не дал вопросу повиснуть в воздухе. Но выбора у него не было, потому что почти сразу после слов Берк Майк остановился, начав уже было вставлять в уши наушники от айпода, и тоже встрял:

— А про что, шеф?

Хороший ударник всегда играет с басистом синхронно, подумал Джордж. Они выкладывают основу, на которой строится здание. И даже сейчас один из них подхватывает за другим.

Но перед тем как сказать то, что сказать необходимо, перед тем как открыть рот и выпустить оттуда будущее, к добру или к худу, Джордж запнулся на секунду, охваченный чувством утраты, чувством одиночества. Внезапным сомнением, делает он шаг к цели — или прочь от нее, потому что в этом деле, в любом искусстве фактически, успех — это всегда удар молнии. Да, он не пропадет, работая разъездным представителем по продаже аппаратуры. Он отлично изучит продукт, он с первого взгляда будет знать, что нужно клиенту. Но хватит ли ему этого? Не проснется ли он среди ночи как-нибудь, сорокалетний, слушая тиканье часов и думая только: «Если бы я тогда выдержал…»

Потому что в этих дремучих зарослях, где розы совсем рядом — и никак не достать, есть самая острая колючка, и все пассажиры «Жестянки» знают ее. Это неотвязная мысль: сколько лет ты будешь отдавать жизнь мечте, пока эта мечта не съест твою жизнь?

— Да ничего особенного, — начал он, хотя собирался сказать другое, но как-то растерялся. Джон Чарльз смотрел на него из-под очков — таким взглядом дыры сверлить в бетоне. Все молчали, ожидая продолжения. — Я в смысле…

В каком смысле, он сам не знал. «Жестянку» занесло на левую полосу, он выправил машину.

— Слишком долго я уже этим занимаюсь, — начал он снова и снова смешался. Но теперь колеса его слушались, машина лежала на курсе. — Я последний раз на дороге. Я Джону сказал, вот сейчас, в ресторане. Я выхожу из игры. — Вот это оно и было, признание… чего? Стыда или решительности? — Я нашел работу. То есть новую работу. Предлагают, если хочу, а я хочу. В Чикаго.

Он быстро глянул в зеркало и увидел, что все на него смотрят, кроме Берк, мрачно отвернувшейся к окну. Он понимал, что видит сейчас перед собой не одну, а пару десятков групп. Один только Майк играл басистом в шести группах, почти все высококлассные — профессиональные ребята, занимающиеся своим делом, но одна из них — «Beelzefudd» — демонстрировала вспышки гениальности и открывала выступление Элиса Купера в 2002 году. Джордж подумал, что кто-кто, а эти ребята свой вступительный взнос выплатили. Выплатили в таких группах, как «Simple Truth», «Jake Money», «The Black Roses», «Garden Of Joe», «Wrek», «Dillon», «The Venomaires», «The Wang Danglers», «Satellite Eight», «Strobe», «The Blessed Hours», и другие, и прочие. И благодаря этому долгому опыту они слишком хорошо знали — как и он, — что люди приходят и уходят, уходят из-за выгорания, фрустрации, измотанности, наркомании, смерти, да чего угодно. От жизни, выведенной на полное усиление.

Он им рассказал про кузена Джеффа, про его фирму «Аудио эдвэнсез», про свои намерения. Они молчали.

— Ноя вам скажу, как Джону сказал, — добавил он, — я с корабля не сбегаю. — Как-то не так прозвучало, и он начал снова: — Я не уйду, пока не кончится турне, о’кей? И даже потом останусь, пока Эш не найдет замену.

Он надеялся, что сможет выполнить этот обет, потому что на работу в Чикаго должен будет выходить в середине сентября. Эш — это был Эшваттхама Валлампати, агент из «АРЧ» (Агентство Роджера Честера) в Остине.

— Ну, черт… — сказал Майк, когда Джордж замолчал. Сказал без нажима, выразил удивление от неожиданности, а не мнение.

— Слушай, я же хотел вам сказать, только уже потом, на дороге. Не собирался же я в последний момент выкладывать.

— Ты в этом уверен? — спросила Берк, не отворачиваясь от окна.

— Уверен. Я хочу, чтобы турне получилось. Понимаешь? Не стал бы я иначе так пробивать это видео.

Джордж покосился посмотреть на реакцию Джона, но Кочевник глядел прямо перед собой, на разворачивающуюся ленту дороги.

Он решил не помогать Джорджу, но и не гнобить его. Джордж сделал выбор — теперь ему с этим выбором жить.

Снова воцарилось молчание, которое прервал на этот раз Майк:

— Вроде как вполне разумный план. Я тебе желаю удачи, брат.

— Аналогично, — добавил Терри.

Джордж испытал такое облегчение, что чуть не повернулся к ним сказать спасибо, но так как справа как раз стоял припаркованный «краун-виктория» полиции штата Техас, замеряя скорость проезжающих машин, Джордж подумал, что это не в интересах группы.

— Спасибо, ребята, — сказал он. — Серьезно.

— Ты не прав, Джордж, — вдруг проговорила Ариэль, и прохладная чистота ее голоса проколола пузырь его обретенного спокойствия.

— В чем это?

— Что у тебя ничего нет. У тебя есть «Жестянка». А еще — мы.

— Ну, это да. Что есть, то есть.

— Ага, и мы приедем в Чикаго и будем жить у тебя, — сказал Майк, и Джордж увидел в зеркале, как он криво улыбнулся. — Заведи себе дом с большим подвалом.

— Домашний театр с конфетной лавкой, — предложил Терри.