Страница 56 из 69
Послышался звук, напоминающий крик какой-то птицы. Взвод двинулся. Глядя на грязный вещмешок Петерсона, маячащий перед глазами, Зуир вспоминал мимолётный сон, в который он незаметно для себя погрузился на привале. Его почти вымыло из памяти, лишь какие-то обрывки причудливых образов сохраняло ноющее сознание: галактический император, суд семнадцати... Приснится же такое! "Надо будет записать это всё," - подумал Зуир, - "если когда-нибудь наконец дойдём до этой проклятой базы!"
Бд-9: У самого синего моря...
- Один древний мудрец сказал: для того, кто верит, нет вопросов, а для того, кто не верит, - нет ответов. Это как раз про нас с тобой. Что бы я ни сказал, ты всё равно будешь видеть во мне лишь человека, который не хочет тебе помочь.
Двое мужчин, - старый и молодой, хозяин и гость, - сидели на разных сторонах одной скамейки, обращённой к морю.
От порывов ветра качались ветви сосны, раскинувшей крону над их головами. Под мрачным небом бушевал шторм, и волны, вздымаясь, подгоняли одна другую, пока не разлетались брызгами и пеной, врезаясь в камни у подножья скалы, на вершине которой стояла скамейка и росла сосна.
Бушевала и ярость в душе молодого человека. Еле сдерживаясь, он проговорил:
- А кого я должен был в вас увидеть?
- Человека, который просто не может тебе помочь.
Не смотря на шум волн, было слышно каждое слово. Но гость не верил в эти слова, потому что точно знал: старик может ему помочь. Он знал это от надёжного человека, которому старик когда-то помог.
Гостю было на вид тридцать, хозяину - вдвое больше. Гость был в дорогом костюме, хозяин - в рубахе и потёртых джинсах. Со стороны могло бы показаться, что солидный господин делает честь старому оборванцу, сидя с ним на одной скамейке, но в действительности именно молодой господин бросил все дела и пересёк тысячи километров ради этой встречи.
А ради того, чтобы встреча прошла успешно, он бы не пожалел ни денег, ни имущества, ни положения, - но, к сожалению, старика не интересовало ни первое, ни второе, ни третье. И не оставалось ничего другого кроме как то, что молодой человек давно разучился делать - просить.
- Я знаю, что вы отказались сотрудничать с военными, - осторожно начал гость. - И понимаю такое решение. Мне бы тоже не хотелось стать новым оружием или чем-то в этом роде. Но ведь я - просто частный человек. Я не хочу никому вреда. И не претендую на какую-то особую выгоду. Я лишь хочу вернуть то, что у меня было ещё две недели назад, хочу исправить одну-единственную ошибку. Я понимаю, у вас принципы, и, конечно, вы уже, наверное, устали от таких как я... но ведь в любом правиле бывают исключения... Пожалуйста... я вас чисто по-человечески прошу: сделайте для меня исключение. Сжальтесь надо мною. У меня вся жизнь разрушилась из-за одного глупого поступка...
- Причина не в поступках, а в том, из-за чего мы их совершаем.
Старик с наслаждением смотрел на бурлящее море перед собой. Справа и слева высились поросшие лесом горы, окаймляя бухту, словно так и не сомкнувшиеся объятья каменного гиганта. Внизу шла набережная, за которой виднелись домики с черепичными крышами. Хотя было ещё не поздно, в некоторых окнах уже горел свет.
Беседа длилась более получаса. Началась она неважно, - хозяин даже не захотел услышать имя гостя, сразу приказав перейти к делу, - а продолжалась и того хуже.
- Позвольте мне хотя бы рассказать, что случилось... - молодой человек готов был рассказать, как погубил свою семью, готов был выложить всё, без пощады к себе, без оправданий, начистоту, так честно, как никогда бы не смог в любом другом случае. Он был готов растоптать свою гордость перед этим незнакомым человеком, лишь бы только...
- Нет! - старик решительно покачал головой. - Давай-ка лучше я тебе расскажу свою историю.
Гость нервно потёр руки одна о другую и промолчал. А хозяин принялся говорить. Голос его был скрипучий, неприятный.
- Когда я получил свой дар, я хотел пользоваться им только в добрых целях. Я помню, как жил раньше. Сколько совершил того, о чём стыдно вспоминать. Как хотелось бы, чтобы некоторых вещей просто не было... чтобы вернуться на некоторое время назад в своё тело и уже, зная о последствиях, переиграть, всё сделать по-другому... И вдруг я получил такую возможность! Я стал проживать жизнь заново. С детских лет - имея память и опыт зрелого человека. И я подчистил, как мне казалось, очень много неприглядных фактов своей биографии.
- Так почему бы вам ни поделиться этой возможностью и с другими? - не выдержал молодой человек.
- Я делился. А потом понял, каким был дураком. Пока я исправлял свои огрехи, тем временем, подспудно, почти что втайне от себя, я готовил нечто большее. И вот вдруг совершил такую гадость, по сравнению с которой меркло всё, что я наисправлял.
- Но ведь и её можно было - вернуться и исправить, - заметил гость.
Старик усмехнулся:
- Появилась бы другая. Я понял, в чём заблуждался. Исправлять надо не ошибки, а то, что их в тебе породило. Наши дурные поступки это лишь проявления внутренних болезней. Вот ими-то и надо заниматься, а иначе всё бестолку. Как сорняк. Сорвёшь листья - они снова вырастут. Надо удалять сам корень. Вот и здесь то же. Себя надо менять, а не своё прошлое, улавливаешь?
- Я... - молодой человек начал и запнулся, не зная, какие подобрать слова.
А старик продолжил:
- Как только я всё это сообразил, тут же зарёкся мотаться назад ради улучшения своей биографии. То же самое и насчёт тех, кому я пытался помочь. Та дрянь, которая породила их ошибки, при повторе породила новые, ничуть не слаще прежних. Мой дар не сделал счастливее никого из них. И меня тоже, - старик улыбнулся. - Первый раз я стал счастлив лишь когда осознал то, что говорю тебе сейчас. Каждый из нас может измениться. Не казаться лучше, а стать лучше. Вот что самое важное! Ошибки и падения помогают нам понять, что именно в нас нуждается в лечении...
- Я всё понял, - произнёс молодой гость самым искренним тоном. - Это мудрые мысли. И я буду по ним строить свою жизнь, обещаю. Что бы ни случилось. Но вот в этот раз, в последний раз, один-единственный, пожалуйста, дайте мне исправить последнюю ошибку. Верните меня всего на две недели назад, и я вас никогда больше не потревожу. Даже если будет в сто раз хуже! Клянусь!
Старик глубоко вздохнул и ответил:
- Как об стену горох... Ты просто не слышишь, о чём я тебе толкую, - он повернулся к гостю и, глядя прямо в глаза, отчеканил: - Пути назад нет!
Установилось молчание. Гость понимал, что надо встать и уйти, но не мог. Он смотрел на волны, с гулким шумом бьющиеся о камни, и ему казалось, что и его боль, горе и ярость, сколько бы ни устремлялись вперёд, так же бессильны поколебать каменную безучастность старика.
Встать и уйти сейчас - значит, признать, что шанса нет, что он зря сюда приехал, что уже не вернуться в ту светлую жизнь, которая была всего две недели назад. Все последние дни молодой господин жил лишь благодаря надежде на этот разговор, на этого старика... Если надежды нет, то лучше уж спрыгнуть прямо сейчас на эти острые камни, чтобы покончить со всем раз и навсегда, чем лететь обратно в тот кошмар, который остался за тысячи километров отсюда.
Небо темнело, - серые облака сменялись тучами, которые гнал ветер, хлеставший по лицам двоих мужчин на скамейке и трепавший ветви сосны над их головами.
Молодой человек отвернулся от моря и глядел на набережную. Из-за погоды людей здесь было немного. Девочка лет двух бегала с веткой в руке и хлопала ею по лужам. Следом за ней размеренно катил пустую коляску бородатый мужчина, а женщина с длинными чёрными волосами разглядывала витрины магазинов.
Молодой гость ощутил комок в горле. Вот сейчас и у него могло быть так же, если бы... Слёзы потекли из его глаз. Он стыдился их, но не мог ничего с собой поделать, и сидел, отвернувшись от старика, а старик молча смотрел на бушующее море.