Седьмая сестра

— И вас никто не опознал? — удивлённо протянул Кирилл, опередив с этим вопросом Женю.

— В Тенистой Долине нет предателей, — твёрдо сказала Шаэрл, вновь превращаясь во властную леди. — Несмелые люди есть, но предатели — никогда.

Нам бы такую уверенность, грустно подумал Сергей. Вспомнилась Брянщина… и жена председателя колхоза, взятая карателями в заложники, чтобы выманить из лесов партизанский отряд, который возглавлял её муж… Предатель нашёлся. Дай Бог, чтобы его не нашлось здесь…

— Извините ещё раз, — сказал он вслух. — Вы очень уж вовремя. Потому мы вас и искали… и вас, почтенная Гламери. Спасибо вам ещё раз. Правда, я так и не могу понять, почему вы помогаете нам…

— Люди, носящие на себе символ жатвы, не могут иметь злых помыслов, — как всегда загадочно отозвалась настоятельница.

Опять этот символ жатвы… Что происходит?

И тут до Сергея дошло. Неужели?

Шапки. У нас у всех шапки со звёздами. Звёздами с молотом и серпом — символом жатвы… Так вот оно что… Он бросил взгляд на свою шапку, лежащую на краю стола, перехватил взгляд Гламери и понял, что угадал. Еле сдержался, чтобы не улыбнуться.

— Вы хотите узнать, что произошло с моим мужем? — поинтересовалась Шаэрл. — Кто вас послал сюда? Арфисты?

— Арфисты, — опередил всех Вилем, показывая уже знакомый значок. — И у нас уже есть успехи…

— Мы знаем, — улыбнулась Гламери. — Плетение исцелено.

— Вы знаете это? — не выдержала Женя.

— Конечно, — улыбка исчезла. — Я же пользуюсь Плетением.

— А мы вас по этому поводу и искали, — начала было Женя, но Сергей прервал её:

— Извини, Жень… Уважаемая Шаэрл, а что произошло с вашим мужем?

Женщина задумалась. Запахнулась поплотнее в плащ, хотя в комнате было не холодно. Сцепила пальцы…

— Это не он. Это как будто другой человек, — наконец сказала она.

— Двойник? Подмена? — осторожно поинтересовался Вилем.

— Нет. Это… именно он, его тело. Я же отлично знаю мужа — как он движется, например, его кожу, его запах… Это подделать очень сложно. Ничего не изменилось… но как будто в теле другое сознание.

— Обворожение? — удивлённо спросил Азалар.

— Нет. Я не знаю, как объяснить… При обворожении в голову человека как будто вкладываются другие взгляды, другие ценности, но сам человек остаётся тем же самым. Знаете же, что обворожённый человек не совершит поступок, который противоречит самосохранению, например… Тут что-то совсем другое. Как будто вообще, совершенно другой человек. И произошло это как-то… разом. Он утром просто не узнал меня, посмотрел сквозь меня, как на пустое место… Кулона Ашабы на нём не было. И… я сбежала. Словно веяло в воздухе чем-то очень плохим…

По интонациям было ощущение, что Шаэрл вот-вот разрыдается — не исключено, что так оно и было, возможно, вслух она всё это проговаривала впервые. Все молчали. Женя, придвинувшись поближе, осторожно дотронулась до рукава женщины:

— И вы просто ушли, вас никто не остановил?

— Да, — блёкло улыбнулась Шаэрл. — Я испугалась. Мне никогда не было так страшно… хотя повидала я многое. И в тот же день… Моурнгрим провозгласил, что призывает на помощь Жентарим. После этого я поняла, что возвращаться нельзя… Это не мой супруг.

— То есть, на этом… — Вилем запнулся на секунду, — …новом Моурнгриме вы кулона Ашабы так и не видели?

— Видела, — ответила Шаэрл. — Когда он выступал перед людьми — кулон уже был на нём. Я не видела его только утром в тот день… и это странно, муж никогда его не снимал, даже на ночь.

— А кулон был… настоящим? — осторожно спросил Кирилл.

— Я не знаю, — пожала плечами Шаэрл. — Выглядел в точности как настоящий… Я не могу видеть волшебную ауру.

Бойцы переглянулись. Сергей встретился глазами с Женей и кивнул.

— Уважаемая Шаэрл, — осторожно начала Женя, — а если на вашего мужа подействовали волшебством — его можно рассеять?

Шаэрл посмотрела на девушку с плохо скрываемой горечью:

— Для этого надо бы знать, какое это волшебство… Это ведь не обычное обворожение и даже не контроль над человеком… иначе я попыталась бы сделать это там, никуда не уходя — у меня в доме есть… был жезл с заклинанием рассеивания… Думаешь, девочка моя, я бы сбежала, не попытавшись?

— А если фальшивый кулон волшебный… можно рассеять его чары? — Женя, проигнорировав «девочку», интонацией выделила слово «фальшивый». И увидела, как Гламери, хоть и не участвуя в разговоре, разом изменилась в лице. Шаэрл бросила ошеломлённый взгляд на настоятельницу — та улыбалась.

— Можно, — задумчиво сказала Гламери. — Можно попробовать. Но неправильно развеивать то, что не нами создано.

— А если фальшивый кулон создан со злыми целями — разве не верно будет восстановить баланс добра и зла? — хитро поинтересовалась девушка.

Настоятельница опять улыбнулась:

— Можно и так сказать… Но для этого нужно приблизиться к Моурнгриму.

— И у вас есть заклинание для развеивания волшебства?

— Есть… но, боюсь, у солдат Жентарима свой взгляд на то, кто должен приближаться к… правителю, а кто — нет.

— А можно… ну… зарядить этим заклинанием вот этот предмет? — и Женя положила перед Шаэрл патрон. Обычный, не из тех, что даровала Мистра — кто знает, может, рассеивание просто уничтожит волшебный же патрон. — Чтобы оно сработало при сильном ударе?

— Можно, — Гламери, кажется, даже не удивилась. — Это сложнее, но можно.

— Что вы хотите сделать? — Шаэрл чуть рот не раскрыла от удивления.

— Мы хотим, чтобы при большом скоплении народа фальшивый кулон Ашабы исчез, — твёрдо сказал Сергей.

С уступа плац перед Кручёной Башней был как на ладони — место оказалось отличным. Женя, Вилем и Кирилл лежали тут уже час — подстелив плащ-палатки и накрывшись другими плащ-палатками, которые Сергей, Витя и Азалар, сейчас укрывшиеся под деревьями ниже, тщательно припорошили снегом — против летунов. С утра потеплело — судя по ощущениям, было чуть ниже нуля, так что окоченеть пока не грозило.

Народ начал собираться на площади в последние полчаса — причём создавалось ощущение, что людей скорее сгоняли, чем собирали добровольно. В бинокль, который был сейчас у Вилема, хорошо просматривались шеренги жентиларов — войска выстроились на плацу в чёткое каре, числом не менее двух сотен. Можно было быть уверенным, что и среди жителей, которых уже собралось около пятисот, шныряют науг-адары. То тут, то там стояли группки разношёрстных наёмников и полуорков — причём вторые держались минимум по пятеро-шестеро, видимо, опасаясь нападок из-за цвета кожи.

На стенах Башни тоже виднелись солдаты, а в воздухе над башней и плацем, не поднимаясь слишком высоко, барражировали четыре грязнокрыла с седоками — точнее, грязнокрылов было три, четвёртый, гораздо более крупный и мерзкий на вид, был, вероятно, тем самым скакуном Эрегула, главаря небесных магов. Женя сквозь прицел без труда узнала в одном из седоков того самого мага с косичкой, который останавливал бойцов перед первым визитом в деревню.

Девушка перевела взгляд на руины хижины Сайлуни — сегодня над ней уже не висело той пакости, что хорошо была видна вчера. Причём и Вилем это почувствовал, когда шли сюда — удивлённо покрутил головой, покосился на Женю, но так ничего и не сказал.

Ага, вот оно!

На площади началось какое-то шевеление. Группа солдат вытолкнула в центр площади нескольких человек — семеро, две женщины и пятеро мужчин. Судя по одежде — ремесленники или фермеры. Знакомых лиц нет — значит, Сулкар на этот раз ухитрился не попасться на глаза.

Толпа колыхнулась, солдаты, как по команде, обнажили мечи.

На балконе над воротами башни, на уровне второго этажа, появился человек. Солдаты на стене моментально сомкнулись, встав с двух сторон от него.

— Вот он, — шепнул Вилем, не отрываясь от бинокля. — Усатый, черноволосый.

— Братья и сёстры мои, — заговорил человек, — судьба посылает нам новые испытания…

Женя рассматривала Моурнгрима в прицел.