Седьмая сестра

Женя отсчитала десять, протянула девушке — та схватила их и зажала в кулачке, словно не веря.

— Погоди, я не кусаюсь, — Женя улыбнулась. — Как тебя зовут?

— Мелти… Мелти Фланн.

— Мелти, Турко сказал, что можно постирать бельё. Так?

— Д-да… Десять медяков за вещь…

Женя похлопала по стопке «белуг» — нижнего белья, извозюканного и пропотевшего в замке Краг.

— Утром будет готово, — неумело поклонилась девушка. — Это будет… — она зашевелила губами, видимо подсчитывая, — …один серебряный.

— Держи три. Утром принесёшь?

Девушка явно не верила своему счастью:

— Да-да! Всё сделаю!

И, хлопнув дверью, она умчалась с кипой белья.

— Женечка, что это за барские замашки? — недовольно поинтересовался Сергей, садясь на кровать. — Постирай, принеси…

— Серёж, им нужны деньги. И если они и правда хорошие люди — надо дать им возможность их заработать. Особенно если тут с этим проблемы.

— А я согласен с Женей, — привстал Витя. — В любой деревне тебе скажут — незаработанные деньги не принесут счастья. Ну у нас навалом золота, мы можем им отсыпать… но не пойдёт им это впрок. Да и солдаты наверняка отнимут. Вот прогоним этих жентаримцев — там видно будет.

Женя согласно кивнула.

— Развоевался, — пробурчал Пашка. — План-то есть?

— Нету, Паш. Нету… Сначала посмотреть бы карту… и подумать, кого ещё можно расспросить, где этот залив…

На ночь Жене, не сговариваясь, отдали кровать в Апартаментах волшебника в единоличное пользование. Кровати в Охотничьем хватило на двоих, и одному устроили ложе на полу, собрав ватники и потёртые подушки с кресел. Пятое «спальное место» не делали — один в любом случае должен быть на дежурстве.

Кирилл заступил на дежурство вторым, после полуночи. Проверил наган, бросил взгляд на снаряжённый «дегтярь», стоящий на столе… Дежуривший перед ним Пашка стащил гимнастерку, завалился на пол и моментально уснул.

Неторопливо шли минуты. В окно лился тусклый свет фонаря — никакого света в комнате не оставляли. Глаза привыкли к темноте довольно быстро, и Кирилл с интересом рассматривал интерьер — днём чистили оружие и было как-то не до этого, да и ночь добавила таинственности. Массивные потолочные балки словно давили — здание явно было очень старым, лет сто, не меньше.

Особой тишины не наблюдалось — с улицы периодически доносились пьяные крики, то и дело в коридоре слышалась какая-то возня… Шум из самой таверны почти не слышен — гостиница построена грамотно. Женя спала тихо, из соседней комнаты доносился богатырский храп Пашки.

Внезапно послышалась музыка — негромкая, на пределе слышимости, и очень мелодичная. Это было настолько необычно, что Кирилл аж замер и прислушался — не почудилось ли? Мелодия повторилась, было непонятно, откуда она звучит — показалось, что из коридора, но источнику столь красивой музыки взяться было негде. Пашка, словно в противовес мелодии, выдал носом раскатистую руладу.

Еще несколько мелодичных трелей. Спокойных, убаюкивающих, как колыбельная… Не будь Кирилл взвинчен до предела — ему откровенно захотелось бы зевнуть. Какого чёрта, прости Господи? Только что, до этих звуков, спать не хотелось!

Еще один музыкальный перелив… Кирилл уже стряхнул с себя одуряющую дремоту. В крови бурлил адреналин, наган заткнут за пояс, руки сжимают посох Аумри…

Шорох в замке! Ёлки-палки, и правда что-то происходит! За дверью не слышно ни звука — если там кто и есть, он один, ну максимум двое — даже опытные пластуны создают хоть какой-то шум, если их много, особенно в столь узком месте, как коридор… А замок-то не поддаётся — ещё бы, он не закрыт, вместо него задвинут засов. И тут Кирилл почувствовал, как волосы на голове зашевелились — засов сам медленно пополз в сторону, выходя из гнезда!

Боец лихорадочно соображал. Можно поднять шум, но тогда если за дверью один человек — он наверняка сбежит. Даже если двое — сбегут точно. Кто это может быть? Жентилары или наёмники не стали бы входить тихо — они бы стучали или ломали дверь, хозяева же. Или… нет? Или тот, те, кто за дверью, не хотят привлекать внимания? Так… Дверь откроется внутрь, вправо, то, что за ней — входящий не увидит. Привык он проверять углы, едва войдя? Вот и посмотрим…

Кирилл поудобнее перехватил посох.

Дверь, отворяясь, скрипнула еле слышно. Открылась она на полметра, не больше, и в щель проскользнул… Черные волосы, походная одежда, субтильное, почти девичье сложение… Полуэльф — так, по словам ребят, назвал его Брим!

Черноволосый начал оборачиваться — смотри-ка, приучен проверять опасные места! — и в этот момент на его темечко обрушился удар посоха. Полуэльф рухнул как подкошенный, Кирилл рывком дооткрыл дверь, выглянул, прикрываясь ей же… Больше за дверью никого не было.

Что-что, а вязать узлы Кирилл умел — тем более, верёвка оказалась приторочена к поясу черноволосого. Там же, на поясе, оказалась лира, похожая ну ту, что нашли в замке. Из оружия обнаружился уже виденный короткий меч в ножнах, кинжал у пояса и кинжал за голенищем правого сапога — да, парень неплохо подготовился…

— Взвод, подъём! — вполголоса сказал Кирилл, входя в Охотничью комнату с зажжённой свечой. — У нас гость.

Сергей и Витя вскочили, как подброшенные пружиной, а вот Пашка и Женя, как ни странно, продолжали безмятежно спать.

Витя увидел связанного полуэльфа, полулежащего прислонившись к стене, и глаза его удивлённо расширились. Перевёл взгляд на кресло, придвинутое к двери — засову Кирилл уже не доверял. Взял со стола «дегтярь».

Сергей удивлённо посмотрел на храпящего Пашку, легонько пнул его в бок босой ногой — тот просыпаться и не собирался. Вышел в первую комнату, потрепал по плечу Женечку — та сладко засопела и перевернулась на другой бок. Покачал головой и уставился на черноволосого.

— Музыка была какая-то странная, — пояснил Кирилл. — Как колыбельная. Я чуть не уснул. Не он ли её играл? — боец ткнул концом пояса на лиру. — Похоже, он думал, что мы все уснули. Вошёл без оружия. Но миндальничать с ним я не стал.

— Правильно сделал, — кивнул Сергей. — Сейчас побеседуем с этим… арфистом.

Сначала хотели полить пленному воды на темечко, но, с учётом зимы, решили поступить более гуманно — набрав полный рот воды, Витя прыснул ему в лицо, словно перед глажкой белья. Сергей добавил ладонями по щекам.

Полуэльф застонал, инстинктивно дёрнул рукой — видимо, чтобы тронуть голову — но рука была плотно притянута к телу, причём впереди — Кирилл решил не рисковать и не вязать руки парня за спиной, там, где их не видно.

— Ну что, арфист, очухался? — ласково поинтересовался Сергей, присев перед пленным на корточки. — Мама с папой не учили стучаться в дверь?

Черноволосый застонал, потряс головой, открыл глаза — поморгал, видимо, пытаясь сфокусировать взгляд. Поморщился. Волосы его сбились, открыв уши — немного оттопыренные и сильно вытянутые вверх, заострённые на концах. Миндалевидные глаза смотрели зло.

— В Тенистой Долине я у себя дома, а не вы, подонки жентаримские, — прошипел он.

Сергей переглянулся с Кириллом и покачал головой. Черноволосый явно сильно не любил оккупантов — это было ясно ещё при первой встрече, но как убедить его, что на сей раз он имеет дело не с врагами?

— Смотри, Кирюх, какой упёртый. Вот что с ним делать, а?

— По морде дать, — буркнул Витя. — И продолжать, пока ребята не проснутся.

— Погоди, Вить, это всегда успеем. Ну что, арфист, есть что сказать по делу?

«Арфистом» Сергей назвал парня чисто машинально — эта лира, музыка, разговор с Бримом об арфе смешались в одну кучу, но сейчас, наблюдая за реакцией полуэльфа, он с удивлением понял, что угодил в уязвимое место — потому что во взгляде черноволосого появилась откровенная тоска:

— Убейте, если знаете, кто я. Ничего не скажу.

Это было уже лучше — мозаика начала складываться. Арфа или «арфисты» явно были символом здешнего «сопротивления», как говорили союзники-французы (на полноценных партизан это не тянуло) — не зря Брим так среагировал на это слово, не зря он слепил из мякиша арфу, когда увидел, что бойцы пытаются помочь Сулкару. Парень явно свой, ну или условно-свой. Только как найти с ним общий язык? С Азаларом было проще — его вытащили из тюрьмы. А этого, наоборот, сами схватили и связали. Но развязывать нельзя — кто знает, что у него на уме? А если…