Страница 6 из 11
— Сколько времени идём?
— Уже сорок минут.
— Скоро часовых менять должны.
К концу смены бдительность часовых и караульных притупляется. Игорь понял, о чём речь. Но нужно было учитывать одно обстоятельство. Для немецких частей, что на передовой, что в тылу, время исчислялось по берлинскому времени. До утра, обходя посты, удалось преодолеть километров десять-двенадцать. Для немцев это уже тыл, ведут себя более беспечно, если так можно сказать о педантах. Вышли к какому-то населённому пункту.
— Хорош, понаблюдать надо.
Николай накрылся с головой накидкой, зажёг фонарик, уткнулся в карту. Потом выбрался.
— Чёрт его знает, по-моему Засижье. Ты вздремни пока, чего обоим бодрствовать.
Игорь устроился поудобнее на плащ-палатке. Не зря брал, форма чистая будет. Немцы хоть и на фронте, всегда выбриты были, бельё чистое, одеколоном надушены, сапоги надраены. У наших подразделения выглядели хуже. На передовой ватники без погон, воротнички тёмные от грязи, поскольку ни мыла нет постирать, ни чистой ткани сменить. Сапоги в лучшем случае обмыты в ближайшей луже, потому что ваксы для чистки нет. Мелочь?
Но сапоги с ваксой не так быстро промокают. А солдату иной раз обсушиться негде, а с сырыми ногами быстро ноги до мозолей кровавых набьёшь. Тогда — не боец, поскольку, мозоли быстро лопаются и начинают гноиться. А где грязь, там разные насекомые — вши, блохи. Наши бойцы с этими паразитами бороться научились. Под пустой бочкой с вырезанным верхом, разводили костёр, снимали одежду, раздеваясь догола, бросали в бочку и слушали. Как трещать начинало — вши полопались от жара, тут уже исподнее и обмундирование быстро вытаскивать надо, пока не обгорело. Тем и спасались. И немцев не миновала сия беда. Но у них за вторым или третьим рядом траншей в ложбине или другом укрытии стояли полевые бани, после помывки личного состава выдавалось чистое бельё, а старое шло в стирку. Как-то поцивилизованнее. Один раз сам Игорь видел в палатке немецкого офицера надувную резиновую ванну. Своим разведчикам рассказал — не поверили. Правда и офицер был полковником.
Пока Игорь спал, Николай придрёмывал вполглаза. Темно, много ли увидишь? Уже поутру стало видно — техника стоит. Кое-где пушечные стволы торчат, а где башни.
Николай Игоря растолкал.
— Танковый батальон, похоже, стоит.
Игорь присмотрелся.
— Дай бинокль.
Бинокль был один на двоих. В поиске каждый грамм после перехода на много километров килограммом покажется. Игорь не спеша всю деревню или село осмотрел. Село от деревни отличалось наличием церкви. Но, поскольку колокольни высокие, видны издалека и являются отличным ориентиром для корректировщиков, немцы, как и наши, их взрывали в первую очередь.
— Точно. Судя по количеству машин, батальон. А по дульным тормозам — пушки 88 мм.
— Неуж «Тигры»?
— Откуда им здесь взяться? Не исключено — «Насхорны».
«Насхорны» — самоходные орудия с довольно мощной пушкой, такой же как на «Тигре».
Впрочем, на «Пантерах» пушка была немного слабее, но опасность для нашей бронетехники представляла не меньшую.
Игорь сорвал травинку, понюхал, пожевал.
— В село пойду.
— У тебя документов немецких нет. А если патруль? Про ГФП ихнюю забыл?
ГФП — гехайм фельд полицае, аналог нашего «СМЕРШа». Действовали также жёстко и толково.
— Если здесь лежать, много ли узнаем?
Игорь встал, поправил форму, одёрнув куцую курточку.
— Автомат на левое плечо повесь.
Наши бойцы носили оружие на правом плече, немцы на левом. Даже рукоять затвора на машиненпистоле МР 38/40 была с левой стороны.
Игорь автомат перебросил.
— Вроде в порядке. Ни пуха.
— К чёрту.
Это было обычным напутствием и ответом разведчиков, как у моряков — «семь футов под килем».
Игорь сделал крюк, по лесу вышел к грунтовке.
Подождал, пока проедут машины. Что немецкому солдату в лесу делать? Подозрительно будет, тем более он один. На въезде в село никакого поста или патруля. Прошёл неспешно до конца. Точно, самоходные орудия «Насхорн» в количестве двадцати шести штук. Какое-то подразделение связи, потому как на крышах грузовиков складные антенны видны, но не пеленгаторы, у них антенны другие.
А ещё госпиталь, судя по немцам с повязками и пробегающими санитарами. У них поверх формы белые халаты одеты. А вот штаба не видно. У штаба обычно часовой, мотоциклы или легковые автомашины, применительно к фронтовым условиям у наших «Виллисы» или ГАЗ-47М, а у немцев «Кубельвагены» или «Хорьхи». Дойдя до конца села, повернул назад. Штаб всё же был — в избе, временный, самоходного подразделения. Потому что, когда Игорь назад шёл, перед одной избой выстроились самоходчики. Форма как у танкистов — чёрные короткие курточки, пилотки. У немцев самоходные и штурмовые орудия относились к танковым частям, а в Красной Армии числились за артиллерией и форма была соответствующей. Причём, как понял Игорь, в строю стояли командиры машин. Если бы построили весь батальон, военнослужащих было значительно больше.
Любое подразделение в армии, начиная с батальонного уровня и выше — полк, бригада, дивизия — имеет штаб и, кроме командира, имеется начальник штаба и соответствующий штат. Штаб — это голова подразделения, его мозг.
Всё это Игорь ухватил мимолётным взглядом, рассматривать нельзя, привлечёшь ненужное внимание. Солдат в любой армии обязан заниматься делом, а не бродить бесцельно. Для любого командира незанятый делом солдат — как красная тряпка для быка. Зайди в курилку, затянись самокруткой и ни один старшина тебя не тронет — перекур. А если рядом с курилкой стоять будешь, обязательно припрягут. Мало ли у ротного старшины дел найдётся? Ящики переставить, сапоги на складе пересчитать, покрасить что-нибудь. У выхода из села аккуратно осмотрелся, не следует ли кто за ним? Уже с грунтовки, отшагав метров триста, нырнул в лес и вдоль опушки, укрываясь за деревьями, к Николаю.
— Что высмотрел?
— Танковый батальон, самоходки. Госпиталь, подразделение связи — машины с антеннами.
— Может связь танкового батальона?
— Зачем? На самоходках свои рации стоят, сам антенны видел.
У немецких самоходчиков роты были, как у танкистов, а у наших самоходчиков — батареи, по — артиллерийски.
— Итак, что мы имеем? Или штабиста самоходчиков брать или радистов этих пощупать. На кой чёрт они здесь стоят?
У радистов коды и шифры, журнал радиограмм. Для нашего командования сведения ценные, особенно для дешифровщиков. Но у радистов не бывает карт с расположением позиций, частей. Они только у строевых командиров, да и то начиная с комбата.
Судили-рядили долго. Понятно, что штабист самоходчиков, да ещё если с картой — «язык» ценный. Только взять его сложнее и опаснее. Рядом с избой, где штаб батальона, самоходки и личный состав. Учини перестрелку — сомнут числом, их около двух сотен. Понятно, на самоходке за ними гоняться и из пушек вслед стрелять не будут. Но у самоходчиков автоматы и пулемёты есть, кроме личного оружия — пистолетов. Устраивать захват пленного со стрельбой, занятие безумное, для самоубийц. А получится ли взять тихо? Скорее всего, командир или начальник штаба ночуют там же, в штабе. Село небольшое, свободных изб нет.
Решили понаблюдать. Всё равно белым днём активных действий предпринять нельзя. Для лучшего обзора Игорь на дерево забрался с биноклем. Только интересующая их изба другими заслонена. Игорь спустился, предложил Николаю.
— Давай по лесу к задам деревни подберёмся. Штаба не видно. Да и если брать будем, сподручнее получится.
— Кто бы был против. Предлагаю пока подхарчиться, всё груз меньше будет, да и воевать сытым лучше. Я вот лично есть хочу.
Съели по большому ломтю солёного сала с хлебом, запили водой из фляжки. Были ещё две банки консервированной американской колбасы и немного хлеба. Решили приберечь на вечер.
Аккуратно перебрались на зады деревни, где огороды, хозпостройки, вроде сараев, свинарников и туалетов. Они всегда на отшибе. Вот туалет разведчиков больше всего интересовал. Туда без охраны ходят, самое удобное место для захвата. А кроме того, при посещении нужника человек расслаблен, зачастую без оружия идёт.