Перестройка как преступление

Курс агентуры влияния прошли и многие другие члены команды Гайдара. Тесно связанный с ЦРУ сотрудник израильской спецслужбы «Моссад» Д. Сорос за свой счет организовал пребывание и обучение команды Гайдара в США.

Внешняя и внутренняя политика криминальнокосмополитического режима первые два года своего существования полностью подчинялась национальным интересам США. В 1992 году руководитель правительства Е. Гайдар каждые три недели приезжал в американское посольство на конфиденциальные встречи с послом Р. страусом для отчета и инструкций. Нередко вместе с Гайдаром на ковер к американскому послу приезжали и другие министры российского правительства, а иногда и сам президент Ельцин, которого страус, в частности, инструктировал перед выступлением в американском конгрессе.

Выполняя установку американской администрации на ликвидацию России как великой державы и расчленение ее на ряд самостоятельных обособленных территорий, Гайдар открыто провозглашал: «Мы выступаем за дешевое, небольшое государство...» Внешняя политика России потеряла самостоятельность и пошла в фарватере американской. Российское Министерство иностранных дел стало своего рода одним из подразделений Государственного департамента США, а министр Козырев — подчиненным американского госсекретаря. Переписка Козырева с госсекретарем США, частично опубликованная в печати, напоминала диалог начальника и подчиненного.

Не менее пикантные отношения складывались у команды Гайдара и с правительствами других стран Запада, настаивавшими на односторонних уступках России. Министр гайдаровского правительства, проводя в Японии тайные переговоры о передаче этой стране российских курильских островов, жил в гостинице, питался, приобретал вещи, а счета оплачивало японское правительство.

На работу в федеральном аппарате были приглашены сотни американских советников, многие из которых были одновременно и кадровыми сотрудниками ЦРУ.

Особенно много таких «советников» работало в Госкомимуществе, Министерстве по внешнеэкономическим связям, Министерстве экономики. Российский центр по приватизации при правительстве РФ возглавляли два гражданина США (в частности, Б. Гарднер).

В Госкомимуществе, которым руководил А. Чубайс, по программам этих советников была осуществлена приватизация общегосударственной собственности русского народа, значительная часть которой попала в руки зарубежных (прежде всего американских) корпораций, была расхищена государственными чиновниками и представителями различных теневых и мафиозных структур.

Мне приходилось слышать рассказ арабского коммерсанта Шаабана о его посещении Госкомимущества с деловым предложением. Предприниматель позвонил в приемную Чубайса, где ему ответили: прежде чем идти на прием, надо сначала изложить свое дело Джону Хею. «Кто это такой?» — с удивлением спросил коммерсант. Ему ответили, что это американец, эксперт-советник Чубайса. «Что за странный порядок, — говорил мне Шаабан, — хочешь обсудить государственный вопрос с российским министром — доложись сначала американскому советнику. В это трудно поверить». Но, явившись утром в Госкомимущество, Шаабан действительно встретил названного американца. Этот Джон стоял у лифта и деловито объяснялся с другим американцем. Поднялись в лифте, пришли в кабинет Джона, он занял рабочее место и изъявил желание выслушать «просителя». Но тут зашел еще один американец... Беседа длилась минут 12, в комнату за это время заглянуло еще несколько американских коллег Джона.

Хей разъяснил коммерсанту: мы будем продавать на приватизационные чеки все имущество на аукционах, следите за объявлениями. И добавил еще: изложите, мол, суть вашего проекта на бумаге, а я доложу Чубайсу... Ошарашенный таким приемом, Шаабан никак не мог уяснить, где все это происходит — в Москве или Вашингтоне? «Неужели народным российским имуществом распоряжаются вот эти молодые американские ребята? Почему их здесь так много? Кто их пригласил? Кто им платит, этим американским экспертам-советникам, — они ведь занимают ключевые посты? И откуда они так хорошо знают русский язык? Кстати, все институты по изучению русского языка в США находятся под опекой ЦРУ и ФБР...»

Если до августа 1991 года представители космополитической власти захватывали в свою собственность квартиры, дачи, особняки, то после августа — заводы, фабрики и комбинаты, институты, нежилые и жилые здания и другие виды общегосударственной собственности русского народа.

Подобно большевикам, создавшим институт комиссаров, наделенных абсолютной властью и направлявшихся на определенные участки военной, хозяйственной, финансовой и культурной жизни, криминальнокосмополитический режим воссоздает систему тех же комиссаров под видом так называемых «уполномоченных», т.е. лиц, облеченных от имени государства особыми правами для деятельности в определенной области экономики, торговли, туризма, шоу-бизнеса. Уполномоченные эти были людьми, близко стоящими к власть держащим, нередко связанными с ними давними незаконными махинациями, а то и просто теневиками или представителями преступных группировок, получавшими право «стать уполномоченными» за огромные взятки. Немалую долю уполномоченных составляли родственники, друзья, близкие знакомые власть держащих.

Еще до начала так называемой массовой (чековой) приватизации все ключевые составляющие российской государственной экономики были захвачены фактически в личную собственность бывшей советской номенклатурой (высшим государственным чиновничеством) и теми, кого эта номенклатура «уполномочила» осуществить захват.

В первую очередь была захвачена (приватизирована) вся инфраструктура российской общегосударственной экономики — управление промышленностью, банковская система и система распределения. Вместо министерств появились концерны, вместо государственных банков — на основе их капиталов коммерческие (по сути дела, частные) банки, вместо госснабов и госторгов — биржи, совместные предприятия и торговые дома.

В исследовании, проведенном Институтом социологии РАН, подробно рассматривается, каким образом происходил захват (приватизация) общегосударственной собственности в частные руки: министерство упразднялось, на его обломках создавался концерн в виде акционерного общества (в том же здании, с той же мебелью и теми же кадрами); министр уходил в отставку; контрольный пакет акций переходил в руки государства, остальные акции распределялись между руководством министерства; главой концерна становилось, как правило, второе или третье лицо упраздненного министерства. Так, например, появился на свет могущественный «Газпром» (руководитель В. С. Черномырдин).

Иногда на базе финансового управления министерства создавался коммерческий банк, председателем правления которого становился бывший начальник финансового управления министерства (или его заместитель). Так было с «Нефтехимбанком», «Промрадтехбанком» и другими «отраслевыми» банками.

Большая часть крупных банков была образована с помощью приватизации отделений бывших спецбанков. Из семейства промстройбанков выделились «Промстройбанк РФ», «Промстройбанк Санкт-Петербурга», «Московский индустриальный банк», «Московский межрегиональный комбанк» и сотни других. Из семейства жилсоцбанков произошли «Мосбизнесбанк», «Уникомбанк», КБ «Мурман», «Свердлсоцбанк» и др. То же самое призошло и с системой агропромбанков.

Кроме отраслевых и бывших спецбанков на этом этапе приватизации были созданы так называемые «новые банки»: «Инкомбанк», «Менатеп», «Кредобанк», «Столичный» и др. Уже при своем создании эти банки были «уполномоченными», и их капиталы в значительной степени имели государственное происхождение. Эти предприятия стали стартовой площадкой для крупнейших еврейских аферистов — Ходорковского, Смоленского, Фридмана и т.п.

Интегрировавшая в космополитический режим бывшая советская номенклатура без особых сожалений бросилась «продавать» свою власть за личное обладание национальной собственностью. Более того, совместно с космополитической властью бывшая советская номенклатура стала торговать общенациональной собственностью, предоставляя права уполномоченного на определенную деятельность тем, кто мог за нее больше заплатить. Такая «продажа» могла обставляться не только ценой огромной взятки, но и за счет устройства близких (жены, дочери, сына и др.) такого «продавца» (а иногда и его самого) на теплое место во вновь образуемой коммерческой структуре.