Страница 33 из 38
Собрав около себя до 2000 человек казаков, Наливайко прежде всего ворвался с ними в волынский город Луцк и с яростью обрушился на слуг епископа Терлецкого, приверженца унии. Навстречу Наливайко выехали за город бискуп и знатнейшие из шляхтичей и старались умилостивить его подарками; вместе с бискупом и шляхтичами к ногам Наливайко положили несколько тысяч злотых и купцы. Но при всем том дело не обошлось без шкод и убытков для города: пользуясь открывшейся на ту пору ярмаркой в городе, Наливайко прошелся по рядам караимовских лавок и собрал с них дань на казаков. Такую же дань он взял с костелов и шляхтичей, после чего, прогостив три дня в городе, отступил к Днепру и в это время написал письмо королю Сигизмунду III о том, будто бы он зашел в Луцк с единственной целью сделать в нем военные запасы и потом предложить свои услуги коронному гетману, но встретил со стороны гетмана и польских панов ничем не объяснимую вражду: «Даны били и мучили хлопят, паробков и нескольких товарищей наших или на приставах, или на пути к своим родителям». Вражда, однако, панов к Наливайко объясняется тем погромом, какой он произвел в городе; а насколько велик был тот погром, это видно из королевского листа, данного на имя луцкого поборцы Семашко, об освобождении жителей Луцка от питейного сбора, называемого «поповым сбором».
Передав все дело нападения казаков на город Луцк в самом невинном виде, Наливайко тем не менее не прекратил своих дальнейших походов и из Волыни направился в Белоруссию, дошел до Петрикович и обрушился на город Слуцк, куда прибыл 6 ноября. Слуцком управлял в то время староста виленский Ероним Ходкевич. Но он вместе с другими панами уехал в Белецк. Прибыв в Слуцк, Наливайко послал от себя с 500 казаками в Копыл полковника Мартынко; но Мартынко наткнулся на гайдуков Ходкевича и был ими убит; казаки его также были большей частью разбиты и сожжены, и только весьма немногие вернулись в Слуцк. Тогда Наливайко, взяв в Слуцке 12 пушек, 80 гакивниц (длинных крепостных ружей), 700 рушниц и 5000 литовских коп с жителей города, стал собираться к выходу из города. В это время он получил известие о выступлении против него пехоты литовского гетмана Криштофа Радзивилла и поспешил своим отходом из Слуцка; однако, при самом выходе, вечером 27 ноября, он не успел избежать столкновения с литовской пехотой и потерял несколько десятков человек из своей ватаги, но зато успел уйти от решительного столкновения с Радзивиллом и пробраться сперва в Олегович, а потом в город Могилев. Дойдя до Могилева и встретив здесь большое сопротивление со стороны жителей города, Наливайко 30 ноября (или, по другим данным, 13 декабря) взял его приступом и господствовал в нем в течение двух недель. Наезжая на дома и шляхетские маетности, он немало причинил шкоды шляхте, мещанам и богатым панам. Как пишет Кулиш: «Место славное побожное (то есть на реке Буге, или Боге) Могилев, дома, крамы, острог выжег; всех домов до 500, а крамов с великими скарбами до 400; мещан, бояр, людей учтивых, мужей, жен, детей малых побил, порубил, попоганил; с лавок и с домов неисчислимое число скарбов побрал»; кроме того, два костела с хранившимися в них бумагами и от разных лиц привилегиями «сплюндровал», и в этом погроме казаки долго могли бы еще упражняться, если бы к Могилеву не подошел гетман Радзивилл с 14 000 литовских и 4000 татарских войск. Тогда казаки заперлись в городе и стали отсиживаться в нем. Жители города, желая избавиться от казаков, зажгли замок огнем, и тогда Наливайко волей-неволей вышел на пригородную Илинскую гору, укрепился здесь и обставился пушками, гакивницами и полгаками. Против казаков расположились литовцы и татары, избрав себе так называемое Буйницкое поле в имении князя Соломерецкого. Противники сражались в течение целого дня, и под конец Наливайко нашел за лучшее покинуть Могилев и идти дальше. Но, оставив свою позицию, он наткнулся на панское войско, предводимое паном Оникием Униговским. Тогда между поляками и казаками произошла стычка, но в решительную минуту литовцы не поддержали Униговского, и он погиб смертью героя. После этого вслед за казаками отправлен был пан Буйвид с двумястами коней виленского воеводы и несколькими панскими слугами города. Но пан Буйвид, видя полный порядок в отступавшем казацком войске, не отважился напасть на него, и казаки дошли сперва до Рогачева, потом «припадали снова за какими-то практиками до Петрикович» и, наконец, по некоторым данным, очутились у Речицы.
Из Речицы Наливайко, считавший себя правым во всех своих делах, написал письмо к королю Сигизмунду III. В этом письме он предлагал свои услуги королю смирить всех не покорных ему людей, но для этого просил короля отвести казакам для поселения пустыни между Бугом и Днестром, на татарском и турецком шляхах, между Тягинею и Очаковом, на пространстве 20 миль от Брацлава, где от Сотворения мира никто не обитал; дозволить самому Наливайко построить особый город с замком, сделать этот город центром всего казачества, выдавать казакам стации, поставить над ними гетмана (прежде всего Наливайко хотел видеть гетманом себя), а в Сечи держать лишь помощника гетмана. После всего этого Наливайко обещал королю держать в полной покорности всех стационных казаков; новых лиц, приходящих к ним, или вовсе не принимать, или же возвращать назад, обрезав им предварительно носы и уши; всем баннитам безусловно отказывать в приеме в казацкое войско; не требовать стаций с Украины, а посылать за покупкой муки и боевых снарядов только в города Белоруссии. Для начала всего этого Наливайко просил от короля 2000 человек людей и, кроме того, сукон и денег в такой мере, как платится татарам или королевским жолнерам.
Не получив никакого ответа на свое письмо от короля, Наливайко, оставив Речицу, прошел через Туров и Городню и «удался до Высоцка», в конце января 1596 года прибыл на Волынь и расположился в имениях князя Константина Острожского. На этот раз Наливайко не встретил даже и слабого сопротивления со стороны князя, так как оба они сошлись на одном вопросе – протесте против унии и защите православия. Дело в том, что как раз в это самое время приводилась в исполнение мысль о введении на православной Украине унии, и главные старатели этого дела, Ипатий Поцей и Кирилл Терлецкий, отправились для этого в столицу папы, Рим. Наливайко знал об антипатии князя Острожского к затеянному делу и потому развертывал свои действия, ничем и никем не стесняясь. В это время вместе с Северином Наливайко выступил и родной брат его, священник Дамьян Наливайко, руководимый тем же чувством ненависти к унии, как и Северин Наливайко. Князь Острожский, видевший все движения братьев Наливайко, не принимал в них никакого участия – ни в том, чтобы остановить их, ни в том, чтобы раздуть, в чем он и сознавался в своем письме к зятю Криштофу Радзивиллу.
Как повествует Архив Юго-Западной России, 14 февраля 1596 года Северин Наливайко, с братом своим Дамьяном Наливайко, Флорианом Гедройтом и Павлом Кмитой, пользуясь отъездом епископа Кирилла Терлецкого в Рим, собрал возле себя казаков и земян и с ними напал «неприязненным обычаем» на имения брата епископа, Яроша Терлецкого, в Пинском повете. Прежде всего Наливайко бросился на собственное имение Яроша Терлецкого, Дубую, потом на имение жены его, Отовчичи, и, мстя отцу епископу за то, что он до Рима уехал, захватил усадьбы, разорил и сплюндровал их; урядника, слуг, челядь поранил и побил; золото, серебро, бумаги на права, привилегии, важные листы, мамрамы на долги и другие необходимые документы на маетности и права побрал; коней выездных и всякое добро захватил и потом, скрываясь по некоторым шляхетским домам, уехал в Степан, имение князя, пана воеводы киевского Острожского.
После набега на имения Яроша Терлецкого Наливайко сделал набег на Пинск, куда епископ Кирилл Терлецкий, перед своим отъездом в Рим, отправил на хранение, в дом мещанина Крупы, богатую ризницу свою с уборами, богатыми нарядами и епископскими принадлежностями, два большой важности и потребности документа с подписями и печатями самого владыки и рукоприкладством трех светских лиц, спрятанные в запечатанный сундук и хранившиеся в ризнице. Все это было похищено Наливайко тотчас же после отъезда епископа в Рим. Напрасно потом епископ требовал, именем королевского величества, выдачи одного из своих слуг, Флориана Гедройта, принимавшего участие в наездах Наливайко на Пинск и, вероятно, выдавшего секреты епископского дома: отправленного по этому поводу в город Острог епископского посланца Олизаровского местный староста, Боровицкий, сперва бросил в тюрьму и подверг томлению голодом, а потом отослал в градский суд, в Кременец.